Виктор Брайн - Шаг до пропасти

Мои руки дрожат. Я с трудом нажимаю на звонок.

– Кто это? – спрашивает мужчина.

– Это… – мой голос дрожит. – Это…

– Говорите!

– Бетанни Холл, пришла опознать…

Я замолчала, и дверь открылась.

Меня встречают двое охранников. Я отдаю им сумку. Дальше меня провожает до морга полицейский по имени Блэйк. Мы приближаемся к железной двери. Впереди стоит Джек. Сердце быстро бьется. Ощущение, что оно сейчас выпрыгнет.

Мы зашли, и я увидела, как на операционном столе кто-то лежит. Безжизненное тело было накрыто простыней.

– Господи. – рукой закрываю свой рот. Руки трясутся ещё сильней. Я убираю простыню и вижу её прекрасное личико.

Я смотрю на её закрытые глаза. Ресницы были накрашены. Господи, как это мило, она всегда красила ресницы, говоря, что их не видно. Текли ли из глаз соленые слезы? Или, наоборот, вокруг глаз образовались крошечные морщинки от улыбки. И тут я снова вспоминаю её звонкий смех. О боже, девочка, неужели это и вправду ты? Я до сих пор не верю в произошедшее. Как будто я касаюсь другого, совершенно незнакомого мне человека. Она так изменилась, её каштановые волосы были осветлены до пшеничного оттенка.

Я встаю на колени.

– Боже, прости, прости меня, пожалуйста, – шепчу я.

Слезы заполняют глаза. И теперь я вижу смутно. Я беру её за руку. Она такая холодная.

– Бетанни, нам кажется, что ей надоело жить.

– В смысле? – спрашиваю его я дрожащим голосом.

– Ну, скорее всего, она прыгнула оттуда сама, – говорит он.

– Что вы имеете в виду, офицер? – Встаю с колен и смотрю на него красными от слез глазами.

– Она прыгнула по своей воле, – повторил он.

– Нет! Я в это не верю. – Вытираю слезы.

– Но вы сами сказали, что не виделись с ней два года, – сказал он. – Все-таки возможно, что она покончила жизнь самоубийством. И тут нечего выяснять.

– НЕТ, ВЫ НЕПРАВЫ! – кричу я, подбегая к нему, и начинаю бить его кулаками что есть силы, но сил уже не было, он просто обнял меня, а я рыдала. Слезы начали падать на его форму, он вывел меня из морга, и я, грустная, сломленная, разбитая, покинула полицейское отделение.

Я вышла. На улице много людей, все они спешат домой, наверное, чтобы быстрей встретиться со своими родными, чтобы хорошо провести время.

Я иду. В моих глазах все ещё стоят слезы. Яркие части велосипедов, и вывески модных бутиков превращаются для меня в разноцветную рябь. Все спешат, а время идет. Я останавливаюсь посреди тротуара. Люди обходят меня справа, слева, идут мне навстречу. Оборачиваются. Я продолжаю стоять со слезами на глазах, преграждая всем дорогу, но никто не просит меня отойти. Я не знаю, сколько простояла там, и сколько простою ещё.

Её больше никогда не будет в моей жизни. Мы больше никогда не сможем посидеть на кровати поздней ночью, послушать пластинки кантри-исполнителей. Посмеяться. Развлечься. Вместе помечтать. Поплакать. Я никогда не смогу положить голову на её плечо, а она на моё. Я никогда больше не почувствую запах её духов с ванилью. Наконец я начинаю делать маленькие, но ещё неуверенные шаги. Я иду, но не знаю куда, я потеряна. Я запуталась, и куда иду, уже не имеет значения. Время не имеет значения. Сама жизнь потеряла смысл. Но все-таки по воле случая или судьбы, я возвращаюсь в наше с Сарой любимое кафе. К сожалению, наш столик у окна уже занят. Одних людей сменяют другие. Мне приходится сесть за столик напротив и наблюдать за счастливой парочкой влюбленных подростков.

Я продолжаю смотреть на эту парочку, и вдруг на меня подул ветерок. Я обернулась, и увидела, как невысокая красивая девушка азиатской внешности входит в кафе и стремительно идет в мою сторону. У неё очень милая улыбка, но она мне никого не напоминала.

Она доходит до меня, смотрит, улыбается.

– Бет… – подходит ближе. – Бетанни?

– Вера? – вспоминаю я.

– Да. – она садится рядом, хотя я ей и не предлагала, но мне сейчас одиноко, поэтому я не стала её прогонять.

– Привет, как твои дела? – спрашиваю я, улыбаясь, не подавая вида, что мне жутко грустно, что я подавлена и сломлена.

– Все отлично, как сама? Как Сара? – после упоминания её имени я почувствовала сильную душевную боль. Из глаз выступают слезы, она смотрит на меня и продолжает. – Бетанни, что случилось?

Теперь слезы льются ручьями, капая с моего подбородка на платье, подаренное сестрой.

– Она… – начинаю я. – Она мертва.

– Что? Как? – она испуганно смотрит, и теперь уже обнимает меня своими хрупкими руками. Я чувствую запах её духов. Ванильные. Я почувствовала её первую слезу на своей шее.

– Я.… Все хорошо. – отвечаю дрожащим голосом.

– Как? – спрашивает она, и я сразу поняла, о чем.

– Спрыгнула с горы. – она отпускает меня и смотрит своими разбитыми глазами.

– Почему? Зачем?

– В полиции говорят, что она покончила с собой, и тут нечего расследовать. – Я делаю глоток чая, который принес официант.

– Когда я в последний раз общалась с ней, она сказала, что стала много путешествовать. Всё началось, когда она поехала в Веллингтон. – она вытерла слезы и сделала глоток из моей чашки. Я была не против, потому что слушала, как она рассказывала мне, чем занималась моя сестра в течение двух последних лет. – Ей очень понравилось путешествовать, и она ездила с неким Эдом.

– Эдом? – спрашиваю я.

– Да, я его никогда не видела, но она была точно в него влюблена. – она придвинулась поближе. – После путешествия в Новую Зеландию она сказала, что в течение трех месяцев будет готовиться к походу по нашей Канадской горной цепи.

– А может, она поскользнулась, и это был несчастный случай? – я беру её за руку, ожидая ответа, я хочу верить, что это случайность.

– С ней был Эд, я не буду говорить то, в чем не уверена, но мне кажется, что он её столкнул намеренно, это была его идея пойти в поход в горы. – она встала. – Не бери в голову мои предположения, организуй достойные похороны, я буду на них обязательно. Ты не против, если я сообщу своим друзьям столь ужасную новость? – Она достает телефон из сумки. – Береги себя. – Выходит из-за стола и покидает заведение.

Через пять минут, наконец допив свой чай, я выхожу из-за стола и покидаю кафе. Иду по улице и захожу в метрополитен. Станция Дандас.

Еду до станции Музеум. Выхожу и иду по улице Чарлиз-стрит. Прохожу мимо «Korean Pagoda». На улице стало темно. Невысокие дома стоят рядом с дорогой. И снова на меня нахлынула волна грустных мыслей и воспоминаний. Поворачиваю налево и шагаю по улице Сейнт-Томас-стрит. Думаю о сегодняшнем дне. Время быстро подошло к шести часам вечера, и я это заметила только по фонарям, которые потихоньку стали зажигаться вдоль дорог. Людей на улице все больше. Все возвращаются домой. Я останавливаюсь, так как мне кто-то звонит. Достаю из сумки телефон. Том. Отвечаю.