Марина Трефилова - Драконье проклятье

– Милая, ты хорошо себя чувствуешь? Ты бледна.

– Все в порядке. Наверное, это потому, что я торопилась.

Постаралась придать себе цветущий вид, пока мама не начала паниковать. Ничего у меня не вышло. Она критически осмотрела меня, потрогала лоб.

– Да ты дрожишь! Перед ужином зайдем к доктору Раонию, пусть он тебя осмотрит.

Обреченно вздохнув, я поплелась за ней.

– Не сутулься! – одернула мама, оглянувшись на меня.

У кабинета доктора Олиуса мама вскрикнула, как не подобает аристократке. Я выглянула из-за ее плеча и встретилась с синими глазами. Человек со шрамами презрительно скривил губы, что смотрелось жутко при их повреждении. Посмотрел на маму, усмехнулся и прошел мимо.

Какой гордый – презирает людей за их испуганную реакцию на его вид, а еще это его злит. Я вспомнила, как сама вскрикнула, когда увидела первый раз его лицо. Что на нем тогда было написано? Досада, злость, грусть. И тут я почему-то разозлилась на себя, за то, что отреагировала как все. Испугалась. Почему я хочу казаться лучше в своих глазах? Или нет, я хочу казаться лучше в его глазах? Мне непривычно, что кто-то может на меня злиться? Да, безусловно, это неприятно. Но что мне до его отношения? Ну и пусть злится. В конце концов, его шрамы и правда шокируют, и если ему так не нравится естественная реакция людей, пусть не показывается им.

О чем я думаю? Что за ужасные мысли приходят в мою голову? А на кого я вообще-то злюсь? На себя, за свой испуг, или на него, за то, что он сам провоцирует у окружающих такую реакцию и еще и обижается на нее? Запуталась.

– Доктор Раоний, добрый вечер. Вы не будете против, если мы отнимем минуту вашего времени перед трапезой? – мамин голос отвлек меня от раздражающих мыслей.

– Ну что вы, я всегда рад вас видеть, Одетта, – расплылся в улыбке доктор.

А я удивилась его неформальному обращению, а еще больше удивилась реакции на это мамы. Вместо того чтобы осадить его, и указать на неуместное обращение, мама расплылась в улыбке и покраснела. И это строгая и чопорная графиня Авир?

– Спасибо, Олиус. Осмотрите, пожалуйста, Маоли. Что-то меня тревожит ее вид.

– Конечно.

Доктор принялся сканировать мою ауру. Мама будто между делом рассеянно спросила:

– Олиус, а кто этот человек, которого мы встретили у ваших дверей?

– Это господин Армарт, ваш сосед по этажу.

– Что?! – мама вскрикнула до неприличия удивленно. – Э-это он наш сосед? Человек с такими ужасными шрамами?

– Ну да. Он получил очень серьезное ранение во время войны в проливе. Долго был между жизнью и смертью, а теперь восстанавливается здесь. Вы же знаете, целебное озеро и не такие шрамы лечило. Это они уже немного зажили.

– Какой ужас! – мама прикрыла веки и судорожно обмахнулась веером. – А он не опасен? Что вы о нем можете рассказать? Вы же понимаете – это не праздный интерес, Маоли чутко реагирует на чужаков.

О, нет, еще и мной прикрыла свое нездоровое любопытство. Как мило: когда ей нужно, я «чутко реагирую на чужаков», а как меня замуж не выдавать, так это у меня от неопытности аура тает.

Доктор тем временем, замялся и опустил взгляд.

– По правде сказать, я мало о нем знаю. Почти ничего. Знаю, что он из высшей аристократии, а в остальном… мне обещали посодействовать в вопросе о запрете на вырубку леса на горе Озерной, если я не буду задавать лишних вопросов.

Мама задохнулась от возмущения.

– Но… но… Доктор Раоний, как вы могли? Я могу понять ваше желание сохранить лес близ озера, но как вы могли поселить его рядом с нами? А если вы подвергаете нас опасности? А если он беглый преступник? Если он вовсе не аристократ, а какой-нибудь наемный убийца? В конце концов, такие увечья можно получить не только на войне.

– Одетта, он сам выбирал апартаменты и остановился на номере по соседству с вами. Поселиться в другом месте отказался категорически. Я предлагал ему даже гостевые покои старого замка. Я понимаю ваши опасения, но он показал себя тихим постояльцем и примерным пациентом. Он нелюдим, угрюм и неразговорчив, но не агрессивен. Он здесь уже две недели и его почти не видно. Принимает пищу в комнате и на людях старается не показываться. Я уверяю, вам нечего опасаться.

Графиня недовольно хмыкнула и демонстративно отвернулась от доктора.

– Вот такие тихие и незаметные люди обычно и оказываются самыми опасными маньяками и убийцами. Мы переедем в другие апартаменты. В каком коттедже свободно?

Доктор изобразил великую скорбь и развел руки.

– Увы. Свободных нет. Середина сезона и последствия войны – заняты даже мансарды. Вы ведь заметили как у нас многолюдно? Но, если вы согласитесь, я мог бы предложить вам свои комнаты…

– Что!? – графиня с трудом подавила возмущение.

Вообще, что-то ее безукоризненные манеры стали давать трещину… не держит эмоции, краснеет.

– Это неподобающее предложение. Но хорошо, мы останемся в своих, но я требую телохранителя.

– Но, Одетта, как это будет выглядеть? Вы ведь нанесете этим оскорбление господину Армарту.

Повисла напряженная пауза. Не найдя, чем возразить, или просто лишившись слов от возмущения, маменька оскорбленно вздернула подбородок и гордо удалилась. Даже забыла, что мы сюда шли за тем, чтобы убедиться, что я не умираю.

– Простите, доктор, я не знаю, что на нее нашло. Вы не проводите нас в столовую? – пришлось соблюдать приличия вместо мамы. Все-таки, доктор и так сделал все, что мог.

Барон проводил нас до столовой, но за ужином не присоединился. Мама была молчалива и задумчива, даже мне замечаний не делала, а я…

Я весь ужин чувствовала на себе пристальный взгляд. Очень долго не могла найти его источник, пока, в конце трапезы не освободились несколько столиков, и в самом дальнем углу зала, под тенью карликового деревца не заметила сутулую фигуру и яркие синие глаза.

Через неделю после первого появления Соседа в столовой, в теплый пятничный вечер, ужин накрыли на открытой террасе в саду. После трапезы никто не хотел расходиться, и баронесса Ривольская, наша с маменькой старая знакомая, предложила мне провести какую-нибудь игру.

В последние два года маменька учила меня быть душой компании и уметь развлечь гостей. По моему мнению этому научить невозможно, ты либо душа, либо тебя никто в упор не видит, но игры и другие нескучные занятия знать обязаны все. Баронесса наша землячка, с Тевоса, мы несколько лет ездили на воды вместе, и в этом году она тоже приехала позже. Она знала, что мама готовит меня стать самой радушной хозяйкой в мире, которая будет собирать в своих салонах самое изысканное общество, и считала своим долгом дать мне возможность практиковаться при каждом удобном случае.