Анна Пейчева - Императрица online. Продолжение романа «Великая княжна. Live»

– Рабочее название конкурса – «Воздушный замок». Понимаешь? Ассоциация на фантазёров, которые смотрят куда-то в небеса и видят там то, чего не могут разглядеть другие. Ты со своим именем идеально впишешься.

Да, за своё яркое имя – и только за него – Ангел Головастиков был благодарен своей семье. Больше благодарить её было решительно не за что. Родители-бедняки не сумели обеспечить сына материально – да ещё и поскупились на хорошие гены. Пятому, последнему ребёнку не досталось ни отцовских кряжистых плеч, ни материнской густой шевелюры. У него имелось лишь блистательное имя (в честь популярного в восьмидесятые, а ныне забытого киноартиста) – и страстное желание вырваться из убогого родительского дома. Подавать прошение на участие в государственной программе модернизации деревень «Разумная изба» отец-священник не хотел принципиально – последние полвека отношения церкви с российскими императорами были напряжёнными.

– Мы соберём несколько наиболее перспективных ботаников в одном доме, – возбуждённо говорил Левинсон. – Нет, в не в доме – в замке. Так более зрелищно. Сразу создадим средневековую атмосферу. А она нам ох как понадобится! Потому что это будет конкурс на лучшую реализацию мифа.

– Как это? – поморщился Ангел. Он не любил заумных слов.

– Да вот я тебе на примере одного участника покажу. – На большом экране, вмонтированном прямо в стену, появилось изображение единорога. – Студенты Императорского Томского университета утверждают, что вот-вот выведут точно такого же. Якобы они в пробирке скрестили носорога с белой лошадью и совсем скоро станут создателями единственного в мире настоящего юникорна. Если это так – конечно же, наша камера обязана заснять первый вздох этого мифологического детёныша. И родиться он должен в стенах нашего замка. Отличная реклама для «Всемогущего»!

Ангел не впечатлился.

– А остальные участники что?

Левинсон переключил ещё пару слайдов.

– Парни из «Владычицы морской» подали заявку на философский камень. Утверждают, что близки к разгадке тысячелетнего секрета. Если не врут – мы опять же будем у истоков волшебного эликсира. Со всеми вытекающими отсюда миллионами… – На очередном слайде появилась группа молодых людей с гигантскими, карикатурными усами. – А, это любопытная команда. Они называют себя «Усачи». Настоящие имена скрывают – и лица, как видишь, тоже – но, подозреваю, они все из «Емели». Слышал про «Емелю»?

– Что-то слышал, – неуверенно заёрзал на стуле Ангел.

– Что-то он слышал, – передразнил Левинсон, залпом допивая свой кофе. – Вот об этом я говорю. Работаешь на телевидении, а про «Емелю» толком ничего не знаешь. Это же крупнейший научный центр империи! Разрабатывает оружие будущего. Всякие секретные проекты. Подчиняется непосредственно премьер-министру. Это ребята из «Емели» придумали Интерсетку в восьмидесятых.

Ангел откровенно скучал и изучал своё отражение в остывшем кофе. Отражение было мрачным.

– Одним словом, Усачи разрабатывают Шапку-невидимку. И готовы делать это в нашем средневековом инкубаторе.

– А вот это я знаю! – самодовольно сказал Ангел. – Такая игра – «Шапка-невидимка» – есть в перстне.

– Да, но Усачи не в твои телефонные бирюльки играют. Что-то они объясняли про наноантенны и преобразование света, которому эти антенны не дают рассеиваться – я толком ничего не понял, ребята довольно косноязычны, типичные заучки. Вот, и тут мы подходим к твоей роли в этом телепроекте. Ты станешь связующим звеном программы.

– Связующим звеном? – презрительно уточнил Ангел.

– Именно. – Левинсон, похоже, не обратил внимания на его тон. – Внимательно изучи все мифы и легенды по теме. Попроси участников объяснить тебе их проекты с научной точки зрения. Тебя ждёт серьёзная исследовательская работа. Ты должен понимать, что происходит вокруг, и грамотно представлять конкурсантов. Другими словами, приятель, я хочу, чтобы из стрекозы ты превратился в трудолюбивого, вдумчивого муравья. – Левинсон окинул Головастикова оценивающим взглядом. – Может, очки тебе ещё наденем, не знаю. А то вид у тебя какой-то глуповатый. Надо посоветоваться со стилистами.

Ангел закрыл глаза. Он знал, он чувствовал, что сегодня произойдёт что-то плохое. Волосы с утра никак не укладывались. Несмотря на сорокаминутную возню с феном и гелем, пряди так и остались жидкими и обвислыми. И в сегодняшнем букете – одна пожилая поклонница ежедневно высылала ему корзины с цветами – вместо ста одного тюльпана он насчитал всего лишь девяносто восемь. Старая дура!

– Знаете, Гавриил, – Ангел открыл глаза и встал с кресла, – боюсь, я вынужден отказаться от этого проекта. Я, видите ли, парю в иных сферах! – Он показал куда-то вверх, в сторону чердака, где проходили трубы отопления. – Унизительная роль связующего звена не для меня. Я не опущусь до статуса говорящего фона для кучки ботаников. Я вам не фон. Я фанфарон!

– Может, «фараон», а не «фанфарон»? – Левинсон, прищурившись, наблюдал за Ангелом из кресла.

– Да это одно и то же, – махнул рукой Ангел.

– Но аудитория у проекта будет огромная. Я забыл тебе сказать, что призом в этом конкурсе станет весьма солидный денежный приз. Помнишь «Великую княжну»? Так вот у нас до сих пор, как неприякаянный, болтается на счету этот миллион рублей, который мы обещали Екатерине, если она выберет в мужья графа Вяземского. А раз она предпочла Вяземскому рыжего англичанина, деньжатки мы сэкономили. Этот сэкономленный миллион и станет премией победителю конкурса умников.

– А мне-то, мне-то что будет за проведение этого бездарного конкурса?

– Тебе? Обычная зарплата. Это твоя работа.

Ангел от злости притопнул ножкой по индейскому ковру.

– Ничего подобного! Моя работа – доставлять людям радость одним своим видом. А от этого разговора у меня наверняка морщины на лбу появятся! И красное пятно на щечку вернётся! Вы ничего не понимаете, Гавриил! Меня нельзя расстраивать!

– Я правильно понял, приятель, что ты категорически отказываешься от проекта «Воздушный замок»? – холодно уточнил Левинсон, ставя локти на стол.

– Отказываюсь, видит Бог, отказываюсь наотрез! Ищите дураков в другом месте!

– В таком случае, «Всемогущий» не продлит с тобой контракт. Который истекает – если ты забыл – завтра.

– Ах так? Ну и ради Бога! – Когда Ангел нервничал, начинал вести себя в точности как отец, через слово взывая к высшим силам. – Меня здесь всё равно недостаточно возвеличивали, Господь свидетель!

Левинсон обидно расхохотался. Ангел круто развернулся на каблуках и бросился к выходу.

– Да, и вот ещё что! Это ваш кофе горчее самой гадкой редьки, а не мои ток-шоу! – истерично выкрикнул Головастиков уже в дверях. – А ведь я редькой всё детство питался!