Алексей Морозов - Иларiя. Роман-предведение

В свое время Оптинскому старцу, преподобному Амвросию, был задан вопрос: «Батюшка, отчего это игуменье дано такое право распоряжаться монахинями, как крепостными?» «Даже более, чем крепостными, – отвечал старец, – те хоть за глаза могли поворчать на своих господ, а монахини и этого не имеют права, так как добровольно отдали себя в рабство».

Некоторые городские монахини не отставали от своих провинциальных сестер. Они высокой нравственностью не отличались, вели паразитический образ жизни, пьянствовали, а выходя за пределы монастыря, приводили горожан в изумление своим поведением. Особенно это проявилось с началом ХХ века.

Перед автором лежит указ Его Императорского Величества, Самодержца Всероссийского Николая II, где он перечисляет негативные стороны жизни монастырей Москвы: «1) В ущерб духовной жизни монахини увлекаются разными занятиями для добывания себе средств и, как следствие, уклоняются от посещения церковных богослужений; 2) Добываемые таким образом средства обращаются на приобретение в кельях дорогой обстановки, на украшение келий предметами немонастырского быта, на дорогое шелковое белье, неподобающее монашеской скромности и простоте, на приобретение изысканных и близких к роскоши украшений; 3) Неудовольствие испытывают инокини аскетического настроения, которые жаждут уединения, безмолвия, беспрепятственной молитвы и богомыслия…»

Характерно, что Святейший Синод, разослав Указ по монастырям, попросил Царя не публиковать в печать данный Манифест. Боюсь, что читатели начнут сомневаться, жили ли подвижники и праведники в монастырях. Да, они там жили. Напомню только об игуменьях Марии (Тучковой), Арсении (Серебряковой), Таисии (Солоповой), Феофании (Готовцевой), преподобных Елене, Марфе и Марии Дивеевских и многих, многих других, нам ведомых и неведомых. Приведу только выдержки из письма-завещания игуменьи Устюжского монастыря Флорентии, чтобы читатель понял, каких духовных высот достиг этот человек.

«Любезные мои сестры! Простите меня грешную, многие мои немощи и разные слабости, простите великодушно! Прошу всех вас помолиться за грешную мою душу: страшно перейти в далекую страну, на вечную жизнь, где обнажатся все мои дела и мысли сердечные; за свое ленивое житие трепещу… Я вас всех прощаю и всем желаю мира и согласия. Главное, никого не осуждайте – надо себя осуждать и почаще помнить, что за свои дела надо дать ответ на страшном суде Христовом… Верьте, любезные сестры, ваши труды для святой обители вознаградятся. Верен Господь, Который за ваше послушание вознаградит… Правда, горько переносить неприятности, когда за терпение будет и воздаяние. Когда все будете терпеть с благодарением – так верьте – получите от Господа утешение. К тому же, когда нет терпения, плохо жить в обители. Или мы идем в обитель, чтобы найти спокойную жизнь? Но нет на земле такого уголка, где было бы спокойно. Хочешь быть спокойной и довольной всем, все ищи в себе… особенно кто более вас огорчает, молитесь за него поусерднее. Тогда наверно, и его умилостивите, и себе обрящете покой…»

Прочитав в первый раз это письмо, автор подумал, что перед ним рецепт от всех горестей и напастей, так сотрясающих его современников. «… нет на земле такого уголка, где было бы спокойно» – да ведь это написано о нашем с вами времени, времени жестокой борьбы, когда брат пошел на брата, а сосед на соседа. А как же спастись нам? «…Все ищи в себе…» – такой, удивительно верный, совет дает сегодняшним живущим игумения Флорентия. Она отличалась великой любовью к Богу, а, через Него, и ко всем людям.

После того, как помещица Корзинкина внесла большой вклад в казну обители, 14-летняя Прасковья была принята послушницей в Московский женский монастырь. Девочка с удовольствием служила в обители и с достоинством выполняла любые работы. Привыкшая к тяжелой крестьянской работе, она все делала четко, быстро и без понуканий. Сестры не могли нарадоваться на нее. Необходимо сказать, что послушания распределялись игуменией в зависимости от статуса проживающей. Послушницы направлялись на наиболее тяжелые работы, такие, как чистка выгребных ям, уборка и мытье полов, занятия в просфорной, мытье посуды и помощь на кухне. Через некоторое время игумения монастыря записала в монастырской книге о Прасковье: «Высоких духовных качеств, способна выдержать любое послушание». И это о 18-летней девчонке! При этом она умудрилась за 4 года закончить монастырскую школу. В 1899 году она была пострижена в монахини под именем ИЛАРIЯ. Слова ангела продолжали сбываться и находили конкретное подтверждение: девушка стала монахиней и зовут ее Илария. Это уже был совершенно другой статус, позволяющий ей более помогать людям, ведь монахини уже не использовались на тяжелых работах, а, в основном, следили за состоянием церквей и церковного богослужения. Своей помощью людям она быстро приобрела известность в Москве, да и Синоидальное начальство обратило внимание на исполнительную монахиню. Вскоре ее назначили на должность экономки, и сестры сразу стали получать еду получше и одежду поновее. Илария была смотрительницей в монастырском приюте, благочинной, и наконец приняла должность казначеи. Это был основной пост в монастыре после настоятельницы. Росла ее известность как целительницы. Ангел всегда был рядом с ней. Он подсказывал Иларии, чем страдает человек, какую молитву необходимо прочесть и советовал, что рекомендовать ему для дальнейшей жизни и полного выздоровления.

– Оставь его, он завершил свои земные дела, ты можешь только немного облегчить его страдания, – иногда говорил ангел и это было самое тяжелое для Иларии.

Совершенно очевидно, что исцеление, которое давала Илария больным, не имело ничего общего с заговорами, ворожбой и магией, но имело христианскую природу. Как бы ни было тяжело, она никому не отказывала в помощи, молилась за людей, просила у Господа излечить их, но она требовала от них веры в Бога и немедленного исправления греховной жизни.

Приведу такой пример. Как-то в монастырь ворвался раненый преступник, за которым гналась полиция. Наставив на Иларию наган, угрожая убийством, он потребовал, чтобы она спрятала его от жандармов. Монахини попадали в обморок. Жизнь Иларии висела на волоске. Вдруг в воздухе, перед ее взором, появился ангел и в его руке сверкнул золотой меч, занесенный над головой разбойника. Тогда, подойдя к злодею, Илария буквально впилась в него взглядом и сказала: « Или ты умрешь на месте или исправишься, прекратишь греховную жизнь и сам сдашься властям. Ведь ты еще никого не убивал, и тебе будет послабление в суде.» В это время у громилы неожиданно отнялись ноги, и он рухнул на пол. « Решайся немедленно, – закричала Илария, – жить тебе осталась минута». Преступник сообразил, что эта суровая монахиня с ним шутить не будет, немедленно одумался и стал целовать ботиночки Иларии. Через минуту он уже просил прощения, а через две – на локтях выполз на крыльцо монастыря, где его ждала подоспевшая полиция. Все это произвело на разбойника такое оглушительное впечатление, что в дальнейшем он покаялся в своих преступлениях и был освобожден досрочно. Так Илария, даже в экстремальных ситуациях, открывала людям путь к спасению.