Светлана Рябова-Шатунова - Мистика

«Разведчики, что ли?» – подумал Степан.

По правую сторону из камышей вышло еще двое, облаченных в резиновые костюмы мужчин. В руке одного свисала вниз головой утка.

– А Серёга, где? – спросил тот, что возился у столика.

– Выплывает уже, – отозвался долговязый, кинув нырка в общую кучу.

– Да, не густо. На пятерых шесть уток. Может Серёге больше повезло.

И тут Степан услышал за спиной необычный шаркающий звук.

– Мужик, ты чего тут? Давай к нам, раз охотник. Пообедаем. Местный вижу?

– Местный, – отозвался Степан, глядя, как тот мимо пронес боком резиновую лодку, шаркающую по камышам. Именно этот шум и услышал Степан за спиной.

– Чудные вы какие-то и вещи у вас чудные. Это, что же лодка, что ли? – спросил Степан.

– Ну, ты даёшь! Деревня вроде не из бедных. Не уж-то на таких ваши мужики не охотятся?

– Нет, – он боязливо прикоснулся к лодке и надавил на нее пальцем. – Пошто нам такие. У нас свои на берегу там стоят. Три долблёнки. Кому по надобности, так берут. Мимо них шел, видел, поди?

– Не видел я их. Всё уж тут облазил, – ответил парень.

– Знать, кому и понадобились, раз нету. Только странно всё.

За разговором он не заметил, как вышел вместе с парнем на берег к другим мужчинам.

– Знакомьтесь, это местный охотник, – сказал всем Сергей, ставя на опору свою лодку и кидая в общую кучу еще одну утку.

– Да-а… – протянул мужчина у столика. – Не густо. Что Серега и там утки нет?

– Одна гагара и та по камышам разбежалась. Эту добить не мог, живучая зараза. Всю руку расцарапала.

– Давайте не стесняйтесь, просим к нашему шалашу, – позвал Степана хозяин столика. – Вы местный?

– Да, – ответил Степан. – А вы вижу из города? Не уж то в городе уже вещи такие чудные для людей стали делать? Небось, денег бешеных стоят? Али вы начальство, какое? – боязливо спросил он.

Мужики рассмеялись.

– Да нет. Не начальники мы. Простые работяги. Серега вон водителем работает, сын мой. Я на стройке прорабом. Меня, кстати Володя зовут, – протянул руку хозяин столика.

– Меня Степан, – вежливо ответил тот.

– Очень приятно. Саня, что уток потрошит инженер на той же стройке, Василий уже пенсионер, а Петя бригадир. Сами мы с соседней области приехали. Серега мой, вон «ланкрузер» купил, вот и решили обновить его, – он показал с гордостью на машину.

– Я ж говорю начальство. Чудная, какая-то машина у вас. Я таких в жизни не видывал.

– Да, такую вашим и впрямь не купить. Зато вот уток гляжу, настрелял ты не меньше нашего, да еще одних касатых. Везучий ты Степан. Ружьё-то, какое у тебя! Раритет! Не легальное, поди?

Степан не понял, о чем его спросили, но ответил:

– От отца оно мне осталась. Он на войне погиб. Мне вот повезло, целым остался. В ногу, правда, осколок попал, вырезали. Теперь яма.

– Что за война-то? – спросил Володя.

– Вы, что братцы с Луны свалились? Отечественная треклятая.

Мужики переглянулись. Сергей за спиной Степана покрутил у виска, мол, больной малость. И тут все услышали пальбу и хохот с другого берега. Выстрелы двустволки подхватывала канонада пятизарядки, а следом тихо пухали выстрелы 410-го.

– Развлекаются, – сказал Серега. – По бутылкам палят. Был у них. Уток, как и у нас не густо.

– А еще нахваливали нам это озеро. Пресс уток, пресс уток, – бурчал Пётр.

– Да ладно Петь. У нас там и столько нет. Что с природой происходит, не понять.

Степану чудно было слушать разговор мужиков. Он решил вступиться за свое озеро:

– Да вы, что мужики. Уток-то на озере не бывало сколько много.

– Да откуда много-то? Три калеки. Лучше мы водочки попьем, отдохнем от житухи городской. Простор-то какой, воздух, воля, – протянул Петр.

– Водочки, можно, – одобрил Василий. – Водочка, это хорошо. Саня, чего уток мучаешь. Ну, сразу видно, небывалый ты охотник. Выпотроши и всё. Глиной хорошо облепи и в угли, через полчасика к водочке само-то. Надеюсь, водки-то взяли достаточно? Моя мне всю плешь проела, надо расслабиться. Садись с нами Степан, по маленькой саданём.

Степан, смущаясь, подошел к столику. Дивясь угощениям, разложенным на столике, он выпил залпом налитую в пластиковый стаканчик водку, занюхал шумно рукавом и закусил кусочком хлеба, на котором лежал тонкий ломоть сала.

– Садись, чего же ты стоя-то.

– До дому мне надо. Жена с сыном ждут.

Степану было на вид около шестидесяти лет. Седой волос, выглядывающий из-под фуражки, и покрытое глубокими морщинами лицо подчёркивали его возраст.

– Сын-то большой? Чего с собой не взял? – спросил Володя.

– Да не-е… малой еще совсем. Четырех годков нет.

– Молодец мужик! Говорил я тебе Вась, роди сына под старость лет, так ты время ушло. Учись у Степана. Сколько лет-то тебе, поди уж на пенсию скоро?

– Да нет, что вы. Мне и тридцати нет еще. На ферме работаю, корм развожу.

Все на какое-то время замолчали.

– Как, нет тридцати? – спросил Володя. – Да тебе на вид все пятьдесят дать можно, а, то и больше.

– Да, это война проклятая. Всю душу вывернула. Сколько хороших товарищей поубивало-то, сколько родных полегло.

– Да, война страшная была, – вывел всех из оцепенения Василий. – Видать впечатлительный ты Степан. Я хоть и родился после войны, но знаю о том времени не понаслышке.

Тут пришла пора удивляться Степану.

– Не пойму я вас мужики. Всё ж, чудные вы какие-то, не нашенские. Вот ты Василий уже старик считай, а говоришь такие вещи. Война-то закончилась не так уж и давно. Пойду я мужики.

Вешая на плечо свою берданку, Володя заметил на ней выцарапанные буквы М.Т. и рядом три зарубки, что-то смутило его в этих буквах, где-то он уже это видел. Задумавшись, он наклонился подбросить палено в костер. И тут Степан увидел, как на шее у Володи из-под костюма выскользнула на веревочке странная монета.

– Интересная вещичка, – сказал Степан, показывая на нее.

Володя снял монету и протянул Степану.

– Возьми на память. Нас вспоминать будешь. Мы может еще, сюда приедем в следующий год на открытие. Это монетка оберег. Так внучка сказала. Услышала малышка, всякую всячину, дыру сама просверлила и на меня напялила. Бери. Попрошу, она мне еще такую же сделает. Я ведь тоже местный был когда-то. Здесь жил. У Старого Лога дом у нас стоял. Потом с матерью переехали к людям поближе.

– Так и я у Старого Лога живу, – обрадовался Степан. – Сам дом ставил, братка помогал малость. Хороший дом срубили, теплый.

– Чего-то я не пойму ничего Степан. Подъезжали мы к Старому Логу, отчий дом помянуть, там от него и следа не осталось, а ты говоришь… Это ты чудной какой-то. Вообще вся деревня уже развалилась, считай домов-то всего ничего осталось.

– Это ты, поди, про соседнюю деревню говоришь? – вдруг сообразил Степан. – Так ее ликвидировать начали. Всех к нам переселяют, в наш совхоз. Тут же и школа, и сельпо, и сельсовет, и дорога в город, и почта, и МТС, и ферма.