Светлана Рябова-Шатунова - Мистика

– Да не уж-то у вас совхоз еще жив? – удивился Василий.

– Еще как жив. Председатель хваткий мужик, дельный. Ладно, мужики, спасибо за хлеб-соль, пойду. Кстати моего сынка тоже Володей зовут. В честь Владимира Ильича Ленина назвал. Вырастит, в деревне рядом с нами жить будет. Дом ему отстроим. Внуков нянчить с матерью будем. Сейчас вон ребята в городе на специалистов учатся и мой выучиться. Может и начальником будет, не зря же Володей зовем. Коммунизм строить будет, а может в то время он уже построенный будет.

– Ну, ты хватанул Стёпа. Уже всё, коммунякам не пробиться. Так, что забудь, не мечтай, – сказал Петр.

– О-хо-хо. Ладно, пойду.

– Погоди, – позвал его Володя. – Погоди. Душу, ты мне разбередил Степан. Не могу понять, откуда знаю тебя, хоть точно никогда вроде не видел.

– Да, на деда нашего похож чем-то. Пап, ты что, фотки у бабули не видел? Надо же, как люди бывают, похожи, – сказал Сергей.

– А-а, вон оно что, – задумался Владимир. – Давай Степан, батю моего помянем. Светлая память ему, хороший был человек. Жаль плохо его помню, мне не было и шести, как он умер, – он налил всем и поднял перед собой одноразовый стаканчик.

Степан, махнув одобрительно головой, выпил со всеми.

– Бывайте мужики! – и он шагнул обратно в камыши.

Мужики, молча, провожали его взглядом.

– Ах, ты! – услышали они крик Степана. – Опять эта коряга треклятая. Из земли, что ли ты вырастаешь? – ругался он.

Мужики всей гурьбой побежали на голос, боясь, что Степан поранился.

– Здесь никого нет, – крикнул растерянно Петр.

– Там тоже, – отозвался Сергей.

– Как сквозь землю провалился, – удивленно смотря на всех, произнес Василий. – Странный мужик.

– Надеюсь, с ним ничего не случилось, – сказал Владимир. – Вроде всё обошли.

В это время, Степан, споткнувшись о корягу, поднялся, отряхнул колени и пошел в сторону дома.

– Затихли что-то мужики, – отметил он вслух. – Как вымерли. Гляну-ка я на них еще разок.

Он вышел из камышей на берег, где хорошо просматривался пяточек, на котором только что он сидел с охотниками, но там, никого не было. Обеспокоенный, он вернулся к пяточку. Обошел его со всех сторон, никаких признаков присутствия человека. Трава была не примята, а на песке около берега никаких следов.

– Чудно… – только и мог сказать Степан и тут же полез во внутренний карман. Там нащупал веревочку и потянул ее. На ней висела странная монета. – Ба-нк Рос-сии, – читал он по слогам. – 2005, 5 ко-пе-ек.

Ничего, не поняв, он затолкал ее обратно в карман и зашагал по тропинке к дому.

В это время, мужики, потоптавшись по берегу, пошли обратно к столу. Молчаливое застолье переросло в бурное обсуждение утренней охоты. Отдохнув и разойдясь по точкам на зорьке, снова ловили удачу добыть утку. По рассвету, поднявшись с тяжелыми головами, они последний раз облазили все места на озере и собрались в путь-дорогу.

– Сереж, давай к бабушке заедем, – сказал сыну Владимир. – Давно я мать не проведал.

– Давай, – согласился Сергей.

Домик матери стоял почти на отшибе села, утопающий весь в цветах и березках. Когда сын приехал за ней в Старый Лог, чтобы увезти ее к себе в город, она наотрез отказалась. Буду жить в родном селе. Зная, что мать сильно привязана к земле, он предложил ей купить домик рядом с городом, куда он бы приезжал чаще навещать ее. Долго мать не давала согласия, пока в один прекрасный день не слегла от тяжелой болезни. Вот тогда он, увезя ее в больницу и видя, что она идет на поправку, поставил ее опять перед выбором переезда. На этот раз она согласилась, размышляя своим материнским умом, дети рядом будут, а что еще надо. И он купил ей этот маленький домик.

– Бабуля, привет! – кинулся в объятия бабушки Сергей.

– Сережа, внучек! – радостно вскрикнула женщина. – Володя, сыночек, – она прижала к сыну своё маленькое тельце. – Радость-то, какая! Что же вы не предупредили, я бы на стол собрала.

– Не надо мам, давай так посидим. Давно не виделись.

Всё же мать, хлопоча, бегала по кухне, поглядывая ласково на сына.

– Батя, смотри, – Сергей держал в руках ружье. – Берданка, как у Степана. А я то мучился, думал, где видел такую.

– Так, это дедова берданка. Ему еще от отца она осталась. Мне-то память о нем, выкидывать жалко. Прячу, чтобы не забрали, – сказала бабушка.

Владимир взял ружье из рук Сергея и, повертев его, рассмотрел в углу приклада замусоленные две буквы М.Т. и три зарубки. Его обдало жаром. Не может быть. Как же это так?

– Мама, что значат эти буквы?

– Мохов Тимофей. Это дед твой вырезал, когда-то.

Он почувствовал на себе чей-то взгляд. Медленно поднимая голову, и резко повернув вправо, он встретился взглядом с глазами своего отца. Тот смотрел на него с фотографии, что висела у матери над комодом. Голова закружилась, и Володя схватился за грудь рукой, издавая истошный звук.

– Сынок, что с тобой? Сережа, дай валидол быстро, там в комоде, – скомандовала бабушка.

Сергей побежал к комоду. Выдвигая верхние ящики, и взволнованно ища таблетки, уронил несколько вещей на пол. Найдя нужное, он побежал к отцу.

– На, под язык. Ну, ты батя даешь. Чего ты так разволновался? – спросил Сергей.

– Мама, дай пожалуйста воды, – попросил Владимир. – Всё нормально. Прошло. Не переживай.

Она вышла в сени, где стояла свежая студеная вода из колодца. Владимир встал, подошел к комоду и поднял с пола веревочку, на которой висела монета.

– Узнаешь? – спросил он Сергея.

– Так ты же ее вчера Степану подарил, – удивился сын.

– Дед, это твой к нам вчера приходил. Батя мой. Бабушке, только не говори. Пожить ей надо подольше.

Они смотрели друг на друга и молчали.

Эта история произошла в последние годы войны.

Проводив мужа на фронт, на плечи Клавдии легли все заботы о доме. Четверо детей надо было беречь от холода и голода. Они жили в глухой Сибирской деревеньки, где Клавдия по воле судьбы сама заготовляла дрова, ловила рыбу, ходила с мужьевой винтовкой на охоту в тайгу.

Надеяться было не на кого, всем тогда было тяжело. Похоронки с фронта извещались сиреной плача. Когда плач стихал, надо было жить дальше, – бороться и верить.

Клавдия тоже была из тех, кто получил это бедовое известие. Погоревав о своём кормильце, взвалила и это горе на свои хрупкие, женские плечи.

– Митька, Андрейка, – будила с первыми лучами рассвета Клавдия своих старших сыновей. – Хватит спать лежебоки, давайте бегите на озеро, проверьте морды. Может хоть сегодня Бог дал рыбы немного.

Мальчишки, потягиваясь, нехотя слезли с тёплой печи. Митьке хоть и было уже десять лет, да ростом он был ниже Андрейки, которому два дня назад исполнилось восемь. Молча, наталкивая варёной картошки в карманы из чугунка, что стоял под лавкой для поросёнка, наспех надев портки, побежали босиком по мокрой от росы траве на озеро. Картошка служила приманкой, какая никакая, но надежда, что рыба обязательно придёт полакомиться.