Татьяна Хмельницкая - Мотсеррат. Катарсис жертвы

– День хорошего настроения.

Я невольно улыбнулась и настороженность пала. Да и как она могла долго продержаться под таким тёплым взором тёмно-зелёных глаз собеседника. Я вдруг поняла, что произошедшее с нами в холле и нескладывающийся разговор давались Себастьяну с большим трудом. Он чувствовал неловкость от моих односложных ответов, а я, словно учительница младших классов, допрашивала его у доски. Со стороны это выглядело, скорее всего, нелепо, пародийно. Пора было исправлять ситуацию.

Прогулочным шагом я добрёл до офисного центра. Взглянув на наручные часы, отправился в кафе – чашечка кофе скрасит ожидание.

Войдя в двери заведения, расположился на диванчике возле небольшого круглого столика. Помещение прямоугольное, вытянутое, и барная стойка, она же витрина, располагалась вдоль длинной стены, а напротив – диваны, развёрнутые внутрь помещения. Посетителей мало, да и откуда тут взяться большому количеству народа – не разминуться. Но я любил такую обстановку. Было в этом что-то местечковое, пришедшее из далёких времён, частное. Кондитеры пекли по утрам, выкладывали свежие пироги и булки на витрину – романтика.

Но вот что я терпеть не мог, так это опаздывать. Предпочитал подождать собеседника, нежели торопиться. Вот и на встречу к Розе Шульц пришёл раньше на полчаса.

Я купил кофе, свежую булочку с корицей и, поставив всё на стол, достал из сумки распечатки, что прислал мне один из агентов – хотелось ещё раз просмотреть сведения, нарытые на госпожу психолога.

В папке лежал блокнот с перечнем вопросов и копии страниц дневника Анны Вольф. Читая записи, я удивился тому, насколько девчонка показалась откровенной. Ей нравилось записывать подробности, и встречу с мадам Шульц она тоже начала заносить на лист, а потом бросила, словно это перестало иметь для неё значение. Невольно закрался вопрос: почему?

Я пробежал взглядом по ровным буковкам-капелькам, просыпанным на тетрадный листок:

6 апреля, 15:15

Первые экзамены выдержала с честью. Может, помог тот обезьян?

За неделю до сессии Эдвард специально приезжал ко мне и водил к тому странному памятнику на Альте Брюке – Старом мосте, чтобы я попросила его помочь со сдачей предметов.

О-о-о, он такой романтичный и милый, мой лапочка!

Впереди каникулы. Ура!

6 апреля, 15:45

Ладно, теперь расскажу, что было дальше. Даже скучно всё описывать, но раз уж мы с Розой Шульц договорились об эксперименте – извольте. Стоит напомнить, что сейчас начну излагать события, приближающиеся к текущей дате. Новая встреча с мадам Розой назначена на 8 апреля, и мне следует уложиться к этому числу, выпотрошить в тетрадь ещё серию подробностей.

Начнём. Было 30 марта – самый канун дня дурака. А что, в этом что-то есть… Ха-ха-ха.

Моё желание быть с Эдвардом не угасло, потому собиралась познакомиться с Розой Шульц таким нетривиальным способом. Может, она оценит?

Но много вводных слов, продолжаем, ведь пишу текущие даты, хоть и вспоминаю прошлые события. Уже 6 апреля, вторая половина дня, 8 апреля не за горами – дневник должен быть написан…

Наконец я дома, в Мюнхене! Срочно нужно позвонить.

– Здравствуйте, меня зовут Анна Вольф, я хочу поговорить с Розой Шульц.

– Я вас слушаю, Анна, – ответил приятный грудной женский голос.

– Отец настаивает на моём посещении психолога, – произнесла я в трубку, словно звонила через силу. – Вы самый известный в наших кругах специалист, могу я рассчитывать на вашу помощь?

– Конечно, Анна. Завтра, в пятнадцать ровно, вас устроит?

– Благодарю вас, вполне.

– Запишите, пожалуйста, адрес…

Весь оставшийся вечер и половину следующего дня я провела в предвкушении этой встречи. А что, если Эдвард тоже будет дома?

Вердикт: я – идиотка!

7 апреля, 15:30

По адресу располагался офисный центр, в котором Роза арендовала кабинет. Волновалась ли я? Странно, но совсем нет. Вроде бы шла на встречу с матерью понравившегося парня, а словно истукан – ничего не чувствовала. Ещё какие-то сутки назад горела от нетерпения, а сейчас…

Сердце бешено колотилось, когда подходила к офису. Это не было тем щемящим ощущением – предчувствием изменения судьбы, скорее, его можно охарактеризовать, как давящее. Может, это проснулась совесть? Ведь тогда в клубе… Жалела, что так произошло? Вовсе нет. Впрочем, отпускать Эдварда от себя тоже не собиралась.

Взглянула на экран мобильника – пришла раньше времени. Рядом было маленькое кафе со свежей выпечкой. Войдя внутрь, я невольно улыбнулась. Круглые столики, диваны вдоль стен, барная стойка напротив. Я заняла столик под висевшей на стене картиной с пейзажем…

Я обернулся и посмотрел наверх – картина с пейзажем. Сидел на том же месте, что и Анна перед посещением госпожи Шульц. Интересно, таков ритуал, и все, кто готов встретиться с мадам, обязаны пройти посвящение? Бред!

Улыбнулся, принялся за кофе и просмотр сведений о Розе Шульц. Женщина оказалась в разводе, но с мужем сохранила контакт. Эдвард периодически ездил к отцу, гостил у него, возвращался обратно. Практиковать Роза начала ещё в Америке, и там дела шли весьма успешно. После развода и переезда в Германию бизнес пошёл куда лучше, и Шульцы оказались весьма состоятельными людьми.

Накануне я рылся на сайте Розы Шульц, пытался составить портрет этой мадам, увидеть её, прочувствовать. От сегодняшнего моего визита многое зависело или не зависело ничего. Интуиция подсказывала, что засобирался к психологине зря – глухарь, но меня не оставляла надежда, что озарение снизойдет, и я смогу рассмотреть, испытать то, чего не смог полицейский, занимающийся этим самоубийством.

Ну вот! Я, как и он, списал всё на девушку, на её неуравновешенную психику. Непрофессионально, Роб, ой, как непрофессионально! Очевидное – не значит вероятное.

Я позвонил Отто рано утром и попросил рассказать подробнее о версиях следствия, насколько они были доведены до логического конца. Всё сводилось к простому самоубийству. Мотив был только один: девица захотела уйти из жизни с помпой, чтобы потом о ней много говорили.

Да, болтали о ней немало – невиданный случай самопожертвования. Своим уходом из жизни стольким людям дала надежду на сносное существование до кончины, или полнейшее выздоровление. Знакомые журналисты подсунули целый блок статей, в которых этот случай обсуждался.

Но что я мог? Выдвинуть свою версию?

Увы, она сходилась с той же, что и у полиции: девицу переклинило. В самом деле, ведь случайный секс в клубе лишь послужил началом обычной женской истории. Таких девушек миллионы во всём мире: знакомятся, встречаются, разбегаются. К тому же я склонен, как и Отто, думать, что парень этот – Берсерк – нелегал. Все доводы указывали на это. Потому и следов не осталось, и отыскать их трудно, столько времени прошло.