Татьяна Хмельницкая - Мотсеррат. Катарсис жертвы

Иллюстратор Valery Frost

Корректор Галина Иванова

© Алекс Хелльвальд, 2017

© Татьяна Хмельницкая, 2017

ISBN 978-5-4485-5758-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Я чувствую то же, что чувствует Бог. Ты делаешь выдох – я делаю вдох. Мне некуда деться от твоей красоты, Ты танцуешь в пространстве, где я – это ты.

Два месяца назад

Я сидела на мраморном полу банка, подобрав под себя ноги. Сколько прошло времени с последнего разговора Каина с полицейскими – не знаю. Час? Два часа?

Во время связи по телефону террорист кричал переговорщикам, плюясь в мобильник грубыми словами, что сутки миновали, и он готов перейти к серьёзным действиям. Ему надоело высиживать, ожидать, и что период, отведённый на выполнение его условий, истёк.

Надо же, прошло семьдесят два часа…

Это много? Мало? В самый раз?

Трудно сказать. Теперь каждый из трёх простых вопросов казался непостижимым, судьбоносным, не переоцененным, символичным и таким живым.

Время медленно текло, струясь по каплям. В какой-то момент мне и вовсе показалось, что всё замерло, остановилось. Мгновения загустели, как кровь на ране, что на виске того мужчины у окна – террористы убили первого заложника. Он лежал с остекленевшими глазами возле стены напротив меня, и рубиновая жижа, вытекшая из треснувшей кожи, свернулась, превратившись в густую тошнотворную маленькую лужу.

Уже трое суток ничего не происходит… Поправлюсь: не происходило. Смерть – это первое событие, которое разделило жизнь шести заложников на два кардинальных понятия: «до» и «после». Да, шести, я не оговорилась, теперь уже шести. Три часа назад нас было семеро: мужчина и женщины. Мужчину оттащили к окну и расстреляли в упор. Нас заставили отвернуться – пожалели, но потом передумали. Каин передумал – он главарь банды.

Каин кричал на нас и обещал всем такой конец. Я верила. Всё, что говорил Каин, происходило, а в чём заверяли полицейские – не делалось. Мы ведь все слушали их переговоры – они проходили по громкой связи. И чем больше старались ребята в погонах, тем меньше я надеялась, что выберусь живой.

За что Каин убил Авеля? Трудный вопрос. Библия и Заветы простыми истинами не задаются. Зависть, ненависть, расчёт, устрашение? Что? Что становится мерилом, отправной точкой для убийства?

Никогда не вспоминала так много о зачатках преступлений, как в минувшие сутки. Ветхозаветный Каин стал первым преступником, и его имя знают все, только вспоминают редко.

Может, брат из библейской истории просто нарвался, как тот мужчина со стеклянными глазами, смотрящими внутрь себя, или бездну, или на первую в истории жертву убийства – Авеля?

Я переменила позу, откинулась на колонну, возле которой обитала уже трое суток, закрыла глаза.

Рядом тихо поскуливала женщина, сетуя на то, что совсем ещё молодая, и умирать ей рано. Она говорила об этом уже час или два, или сутки – не знаю. Болтала свой вздор в пустоту, себе под нос, сидя со мной бок о бок. Я не слушала, не могла – нервы, точно канаты. Сорвусь – дров наломаю. И ведь она допросится, станет второй жертвой, как и обещал Каин.

Нас всех рассадили по двое ещё во время первых двух часов после захвата банка. Мы не могли общаться, даже переглядываться затруднительно – сидели каждая пара у своей колонны, боком к другим. Любое резкое движение казалось Каину подозрительным. Он бил тех, кто совершал что-то запрещённое, по его мнению, прикладом по плечу. Досталось и мне – больше не рисковала.

Трое из четверых преступников, включая главаря, были обвешаны тротилом поверх бронежилетов. «Калашниковы» у каждого в руках, на поясах – гранаты, точно аксессуары. С самого начала один из захватчиков в маске нервно расхаживал возле нас – женщин, съёжившихся на полу, и целил в головы дулом автомата, пока мы не успокоились и не уяснили, на каком мы свете. Жаль, поняли не сразу, одна из жертв так и лежала на ступенях банка с внешней стороны уже третьи сутки. Я знаю об этом, Каин кричал полицейским, что убрать труп не позволит. Он – его личное послание властям.

В воздухе витал запах немытых, потных тел, металла и рвоты. Странно, но крови я не чувствовала, мне хватало того, что могла её созерцать.

Каин в Библии решил пойти дальше – убить брата Авеля. Что ж, тут нас шестеро «Авелей», и Каину без разницы, кто за кем будет умирать. Такова очередная стадия игры, прописанная с начала времён, с истоков, с колыбели человечества: не хочешь быть Авелем, стань Каином.

Но всё-таки нечто незримо изменилось с того первого момента, когда я прониклась мыслью о неосуществимости иного разрешения дела, как стать звеном в череде умерщвлений. Искупалась в ней, утонула, точно в грязных водах всемирного потопа. Что именно трансформировалось, понять не могла. Просто чувствовала, дышала этим, впитывала.

Может, убийство – вирус, передающийся от человека к человеку с того момента, когда у библейского Каина появились дети? Почему нет? Он первым заразился, потом передал по цепочке.

Что я знаю о вирусах? Жаль, не слишком много. Помню лишь, что у них есть общее – ДНК. Именно она, соединяясь с ДНК людей, заставляет их изменяться – мутировать. «Вирус Каина» – ничего так название, мне нравилось. Перевела всё в плоскость болезни, и не так ужасно стала выглядеть ситуация, ведь известно человечеству: вакцина есть.

А ведь могло быть иначе, и я осталась бы по ту сторону стены, на которую направлены снайперские винтовки. Или вообще сидела бы возле телевизора и смотрела прямое включение с места событий. Но я не послушала отца и…

Захотела утрясти всё с банком немедленно – возможность была. Почему я не покорилась отцу? Если бы сделала так, как он просил, то сейчас не оказалась бы в дикой, страшной и нелепой обстановке! Чего мне стоило хотя бы раз прислушаться к его мнению?

Впрочем, когда я ему подчинялась? Всегда противостояла папе, что-то пыталась доказать.

Знал бы он, как я сейчас об этом сожалела!

Теперь он никогда не узнает об этом.

Дура.

Нет – самоубийца!

Я – Авель!

Сейчас снова чувствовала себя, как тогда – будто продиралась сквозь ночной кошмар, через резкое и холодное понимание вечного смысла короткого слова – «до».

– Минуточку подождите, пожалуйста, – попросила девушка-оператор. – Сейчас к вам выйдет менеджер.

Работница банка удалилась за стойку, продолжая приторно улыбаться мне. Едва сдержала раздражение, когда почувствовала, что помимо улыбки девица оставила ещё и запах дешёвых духов.