Дмитрий Самойлов - Художник. Сборник произведений

Катя вздохнула. Лицо ее сделалось печальным. Она сказала, качая головой:

– Вы иногда так меня огорчаете. Внезапно, посреди бела дня… Какая хорошая погода, но она меня больше не радует. Солнце с утра было ласковое, – продолжила она, задумчиво глядя в окно на виднеющийся сад. – Вы и ваши люди портите мне настроение.

Катя замолчала и, опустив голову, принялась перебирать складки платья. Губы ее оставались сомкнуты и неподвижны. Временами она разжимала их, как будто хотела что-то сказать, поднимала голову и смотрела на Сергея Иваныча.

Она сидела так некоторое время, затем закурила и произнесла:

– Тело выкинули за борт?

– Да. – Сергей Иваныч кивнул в ответ.

– Ну и правильно, – она затянулась и, выпустив дым в окно, продолжала:

– Такие дураки меня всегда раздражали, – она чуть улыбнулась. – Это все для девочек с восторженными глазами. Герои боевиков на экране, а в жизни все куда прозаичнее. У него осталась семья?

– Да. Две девочки. 10 и 12 лет.

– Пошлите жене деньги. Пусть успокоится. С девочками легче, чем с мальчиками.

Катя вытянула руку и отряхнула пепел в овальную пепельницу, выполненную по форме шлюпки.

– Да, это вы любите, выкидывать людей за борт. Я давно заметила, – произнесла она, укоризненно глядя на Сергея Иваныча.

– Ну, а куда еще? – Сергей Иваныч сжал губы и, вздохнув, произнес:

– Надо стремиться к простоте. Зачем все эти сложности. – Он сделал грустное лицо, встал и принялся прохаживаться по комнате, рассуждая:

– Он стал стрелять, ранил одного из наших…

– Ваших, – тут же поправила Катя.

– Хотел поджечь корабль. Что бы нам тогда досталось? Обгорелые обломки, плавающие по воде? Что еще оставалось?

Сергей Иваныч сел и обиженно посмотрел на Катю, ожидая, что она скажет.

Катя некоторое время молчала, задумавшись. Она положила сигарету в выемку борта шлюпки-пепельницы и стала покручивать ее двумя пальцами, наблюдая, как синеватый дым поднимается к потолку.

– Ладно. Перестаньте оправдываться. Что сделано, то сделано. Иногда встречаются такие болваны. Ему предлагаешь деньги, а он стоит как истукан, смотрит на тебя и вертит головой… Но все равно. Не огорчайте меня больше. – Катя протянула руку к самому лицу Сергея Иваныча.

– Постараюсь, – ответил Сергей Иваныч, целуя ей руку.

– Еще нежнее… Надо целовать руку, а не кольца на ней. Вот так. Хорошо… Вы опять не брились утром?

– Некогда, все дела… Забегался. Извините.

Катя откинулась на спину кресла и закрыла глаза, сказала:

– Мы можем сейчас купить «BMD»?

– Нет. Сейчас нет, – ответил Сергей Иваныч.

– А когда?

– Думаю, скоро.

– Скорее бы…

Вчера Катя увидела меня на лестнице не совсем одетого, около шести часов.

– Вы ходите здесь в одних трусах. Это неприлично!

– Я привык ходить так у себя дома. А вы, если помните, сами сказали мне «Будьте как дома», для моего же удобства. Если это конечно не пустые слова. «Я не привыкла бросать слова на ветер и всегда держу обещание» – вот фраза, которую вы время от времени повторяете или же вставляете слова из нее в нужный момент, в разговорах.

– Да, – ответила она, слегка смутившись. – Но есть определенные приличия и понимать слова, сказанные из вежливости и желания успокоить ваше здесь пребывание, сделать его удобным для вас не следует так буквально.

– Приличия это условности, не более, – возразил я. скрестив руки на груди. – Люди выдумали их для оправдания собственных поступков.

– Однако мне нравится ваше упрямство, с которым вы отстаиваете свою точку зрения, – она улыбнулась и, благосклонно взглянув на меня, продолжила. – Давайте пройдем в гостиную. Я попрошу подать нам туда кофе со сливками, любите?

– Лучше, со сгущенкой!

Она обернулась и добавила:

– Только оденьтесь, как подобает для вечера в обществе дамы.

И опять улыбнулась. Удивительно, как простая улыбка может изменить лицо человека, разумеется, в лучшую сторону. И как приятно видеть это изменение, наблюдать его.

Когда я вошел в гостиную, она оказалась пуста, Катя еще не пришла. Да она и не могла прийти, так быстро. Я знал это и поэтому пришел первым. Сел в кресло возле круглого столика и стал ждать. Ждать пришлось недолго. Появилась Катя, в темном платье ниже колен с закрытой грудью и высокой талией. В нем она напоминала даму из рыцарских времен. Все равно, что на ней было одето. Сначала она мне просто нравилась, потом нравилась очень. Я часто думал о ней, представлял ее в разных одеждах. Это происходило вечером и утром, когда я засыпал и просыпался, она снилась мне.

Она села, молча расправила складки платья и подняла на меня печальный взгляд, слегка задумчивый. На ее шее я заметил медальон с диковинными узорами позолоты. Если открыть его, то, наверное, можно было бы рассмотреть маленькую прелестную головку, нарисованную художником на заказ.

Я не решался спросить ее об этом медальоне. Она молчала. Я заговорил первым:

Она поджала губы и, чуть помедлив, ответила:

Да, опять этот шум после восьми вечера. Я всегда говорила, что нужно бить морды. С такими людьми необходимо поступать только так. Иначе им не понять. Они – Вы не в духе, что-то случилось?

– Уважают лишь силу и ей одной подчиняются.

– Рабочие в башне?

– Да, – она вздохнула. – Я пришла поздно, выпила таблетку и задремала. И тут опять эти звуки! Заткнуть уши, положить подушку на голову? Но это же смешно! – проговорила она взволнованно и уставилась на меня.

– Да. Вы правы, неприятно.

Катя откинула голову на спинку кресла и, глядя в потолок, продолжила ровным спокойным голосом:

– Молодость не понимает, как может быть сладок сон. Эти обрывки сновидений, частички волшебства. Иного мира, в который погружаешься, закрыв глаза, натянув на себя теплое и мягкое одеяло.

– Вы считаете, что сон это реальность? – я вопросительно посмотрел на нее.

– Думаю, да. Я предпочитаю просыпаться сама и не люблю, когда меня кто-то будит подобным образом.

– Я согласен с вами. Это все равно, что стаскивать одеяло с беззащитного тела. Это жестоко лишать человека отдыха, отнимать минуты сна, такие драгоценные и необходимые подчас.

Она тут же подхватила:

– Работа накладывает определенный отпечаток. От этого никуда не деться. Каждодневные проблемы и дела, которые я вынуждена решать, изматывают меня, перегружают мозг и изнуряют тело. Сон возвращает мне силы и питает меня словно целебный эликсир. Покой необходим мне как воздух, – рукой Катя указала мне на пачку сигарет, предлагая.

Затем сама достала сигарету и закурила. С наслаждением, затягиваясь, продолжила, но уже с большим выражением и страданием в голосе.

– Прерванный сон это, как недосказанная фраза оборванная на полуслове, словно недопитый бокал вина, падающий из рук и разбивающийся в дребезги… разве не бывает жаль?