Вера Колочкова - Свободна от обязательств

Раздевшись, Олег лег рядом с Настей, обнял хрупкое юное тело, и любимая причмокнула во сне совсем по-детски, перевернувшись на другой бок. Он не стал ее будить. Заснул тут же. Трудный был сегодня день…

Новый коллектив принял Марину настороженно. Наверное, потому, что не со стороны пришла, а по волевому решению начальника, Петра Алексеевича Незнамова. Кто его знает, откуда он ее привел? Может, она ему родственницей приходится? Или вообще любовницей? Приглядится и начнет устанавливать свои порядки. Слишком уж подозрительно начальник перед ней козликом прыгает. Даже к себе в кабинет не вызывает – сам с бумагами к ней бежит. И заместитель его туда же – распустил перед ней крылья, галстуки меняет каждый день.

Заместитель Петра Алексеевича по имени Валерий Ильич показался Марине достаточно противным. Заслуженного пенсионного возраста дядька, но молодящийся. Про таких говорят «павиан». Пиджаки носил модные, рубашки яркие, штиблеты начищенные. Но лысину и масляные похотливые голубенькие глазки, окруженные старческой сеткой морщин, никакой модной одежкой не прикроешь. И манерным обхождением тоже. А еще говорят, что стареющие, но молодящиеся женщины смешны… Да ничего подобного! Женщины – они как-то сами по себе молодятся, без лишних телодвижений. С комплиментами дурацкими не пристают, ручек не целуют, в дверях подчеркнуто галантно не расшаркиваются. Поначалу Марина старалась просто не замечать павианского поведения Валерия Ильича, но потом все же начала раздражаться. Противно же! Зайдет к ней в кабинет с утра, улыбнется медово-сахарно и тут же за руку – хвать! – позвольте, мол, приложиться с почтеньицем. И, главное, долго так прикладывается, мнет руку в мягких и чуть влажных ладонях. Фу… А ей в это время что остается делать? Лысинку его розовую сверху обозревать?

Работы для нее на фирме оказалось непочатый край. И это было хорошо, потому что когда работы много, ни о чем другом уже не думаешь. То есть не думаешь о том, что в твоей жизни произошло. Приходишь домой уставшая, голодная, на весь белый свет злая. Да еще эти звонки… Почему-то такого рода новости разносятся среди знакомых с бешеной скоростью, и каждый норовит свое дружеское участие выказать. И обозвать Олега обидными словами – и сволочь он, и гад неблагодарный, и тряпка, и маменькин сынок, и бог знает кто. А еще звонящие почему-то начинают свои версии его ухода выдвигать и упражняться в психологических пассах, будто ей от этого легче станет. Будто она и сама не знает о том, что все двадцать лет брака его опекала, как ребенка малого. Любила, потому и опекала! Бить его надо было, что ли? Ну да, он маменькин сынок. Но какой уж достался, простите. А потом она решила трубку вообще не брать. Зачем? Чтобы проплакать потом полночи в подушку?

– Марина Никитична, вы на подарок шефу деньги сдавать будете? – Вопрос вывел ее из грустной задумчивости. – У него в пятницу юбилей…

Марина подняла глаза. В дверь заглядывала секретарша Таня.

– Да вы что? У Петра Алексеевича юбилей? А я не знала, – встрепенулась Марина.

– Ну так будете? Мы все по пятьсот рублей собираем.

– Да-да, конечно, – закрутилась Марина, пытаясь выудить из висящей на спинке стула сумки кошелек. – Вот, Танечка, пожалуйста.

Танечка цапнула у нее из рук купюру и направилась было к двери, но не стерпела, вернулась обратно, решив немного посплетничать:

– Представляете, мы все вроде как в ресторан намылились, а сегодня шеф нас обломал. Здесь, говорит, праздновать будем, в офисе. Представляете? А я, как дура, платье новое купила, и туфли.

– Что ж, сочувствую, – отозвалась Марина.

– Ага. Все пропадет теперь. Зря потратилась.

– А почему, собственно, зря, Танечка? Платье ведь можно и сюда надеть?

– Сюда? – скривилась Таня. – Еще чего не хватало! Для кого тут одеваться-то? Тут же все свои. Тем более старые все.

– Ну почему же? По-моему, в отделе маркетинга есть симпатичные ребята, и в техническом тоже.

– Так они женатые все. Или занятые. В общем, что ни говорите, а все равно облом. Полный. Куда я теперь это платье надену, ума не приложу!

Про юбилей своего нового шефа Марина вспомнила только в пятницу, когда пришла утром на работу. Офисный народ был весь при параде – не в вечерних платьях, конечно, но при костюмчиках, легкомысленных юбках и модных блузках, кто во что горазд. И с прическами. И с макияжем. Как же она сумела забыть? Притащилась на работу в своем обычном деловом костюме и черной водолазке, будет теперь за столом сидеть как грустная мышка в серой шкурке. А в принципе все равно. Забыла и забыла. Посидит немного, юбиляра поздравит и уйдет. Заодно и новый коллектив рассмотрит как следует. В расслабленном виде. Говорят, если хочешь узнать человека, надо напоить его допьяна. Так и коллектив – на общих мероприятиях с выпивкой сразу все подводные камни наружу выходят. Что ж, посмотрим.

Уйдя с головой в дела, она и сама не заметила, как наступило послеобеденное время. Выйдя из кабинета в туалет, Марина обнаружила, что народ уже суетится вовсю – из кабинета Петра Алексеевича слышался звон посуды, озабоченная офис-менеджер с красивым именем Виола налетела на нее в дверях туалета, держа перед собой огромную вазу с фруктами. Марина шарахнулась в сторону, прижалась к стеночке. Зайдя в туалет, обнаружила там перед зеркалом настоящее женское собрание – кто-то кому-то поправлял прическу, кто-то просто прихорашивался. Крупная молодая бухгалтерша по имени Альбина, близко придвинувшись к зеркалу и состроив страшную рожицу с выпученными глазами, возила по ресницам изогнутой щеточкой. Увидев позади себя в зеркале Марину, она прервала свое занятие и глянула на нее не очень дружелюбно, будто Марина помешала ей ресницы мазюкать. А может, Альбине ее вид затрапезный не понравился. А может, у нее просто характер такой, сильно воинственный. Одета была Альбина в сильно обтягивающие полный квадратный зад черные блестящие брючки и красную декольтированную разлетайку до пояса, ничего хуже для ее комплекции и придумать нельзя. Вот если б ее, Марину, заставили так одеться, она бы и под китайскими пытками не согласилась. Хотя фигурой ее природа не обидела, не то что эту слоноподобную Альбину.

– Так, девочки, садимся, Петр Алексеевич приглашает уже! – заглянула в дверь Виола и обвела собрание своим полубезумным взглядом. Протолкавшись к зеркалу, она быстро приблизила к нему румяное влажное лицо и защелкала пальцами: – Ой, дайте мне кто-нибудь светлую пудру! А то рожа красная, как из парилки. Забегалась совсем. Все, девочки, идем, идем!

Зайдя к себе в кабинет, Марина тоже решила немного привести лицо в порядок. Вытащила из сумки пудреницу, контурный карандаш, помаду, но применить в деле все это хозяйство не успела, в дверь вкрадчиво постучали, и тут же появилась бледная физиономия Валерия Ильича: