Вера Петрук - Пока дремлют аспиды

Догадка оказалась верной. Подойдя к выходу, который вел к мосту и другим теплицам, Ламия заметила, что дверь прикрыта неплотно. Закутавшись плотнее в накидку, она выглянула на улицу. Здесь, у верховья грота, нельзя было понять, ни какое сейчас время дня, ни даже определить время года. Рина как-то рассказывала, что из горы в Маро Озеро впадает полсотни горячих источников, отчего вода у берегов теплая даже зимой. Оттого и гроты так клубятся парами, будто их со дна черти подогревают. Однако, когда Ламия спросила можно ли в тех гротах купаться, женщина осенила ее святым знаком и запричитала, что такое могло прийти в голову только новенькой. Как выяснилось, вода в гротах, водопадах и ручьях считалась ядовитой для обычного человека из-за большого количества волшебных веществ, которые сливали маги из лабораторий в канализацию. По слухам, трубы с нечистотами из замка выливались в одну из подземных рек, которая потом впадала в Маро Озеро. Как бы там ни было, но Ламия женщине не поверила. От озерной воды всегда пахло студено, иной раз травой или тиной, но никогда – неприятно.

В тумане, зависшем над гротом, едва виднелся край массивного моста, тянущегося к другой теплице, о которой при такой видимости можно было только догадываться. Ни корзин, ни девушек видно не было. Может, они решили, что в следующей теплице урожай лучше и, не предупредив ее, отправились туда? Объяснение было разумным, но прежде чем ступить на мост, Ламия подошла к краю выступа и заглянула в грот, надеясь, что внизу клубы пара будут не такими плотными, и она сможет разглядеть водопад, шум которого почему-то раздавался здесь не так сильно, как внутри помещения.

В следующую секунду она пожалела о любопытстве, так как ей в спину грубо ткнули палкой.

– Стой, где стоишь, иначе я сброшу тебя в ядовитую воду, – сказала Ева. – Только шевельнись и полетишь вниз.

Ламия замерла, пытаясь унять бешено бьющееся сердце, а потом сделала единственное, до чего додумалась – медленно подняла вверх руки. В детстве во время игр так поступал проигравший. Только сейчас была отнюдь не игра.

Спокойно, велела она себе. Если бы эта ревнивица хотела тебя сбросить, давно бы так сделала. Значит, ей что-то нужно.

– Хочешь поговорить о Кристе? – осторожно спросила Ламия и попыталась повернуть голову, чтобы посмотреть, была ли ее соперница одна или с сестрами. Но получила увесистый тычок в спину, от которого едва не полетела в пропасть, и снова замерла.

– А нечего тут разговаривать! – рявкнула Ева. – Ты мне сейчас пообещаешь, что близко к нему не подойдешь. Иначе искупаю тебя в ядовитой реке, покроешься прыщами, и тогда на тебя точно никто не посмотрит.

– Не надо меня в воду толкать, я все поняла, – как можно спокойнее произнесла Ламия. Она отчаянно злилась на себя, что так глупо попала в ловушку, но сейчас злость и страх были плохими помощниками.

– Я не могу ему нравиться так, как ты, я ведь блондинка, а ты настоящая красавица, – попыталась она подкупить соперницу лестью. – Просто я новое лицо в замке, а новички всегда привлекают внимание. У нас нет ничего серьезного. Да и я другого люблю.

«Любила», – поправила себя Ламия, вспомнив о предательстве башмачника.

– Он всегда бабником был, – вдруг громко всхлипнула Ева, и в ее голосе прозвучало плохо скрытое отчаяние. – К каждой новой юбке цепляется, и плевать ему, какой там цвет волос. За день до того, как ты появилась, он сделал мне предложение! – Ева перешла на крик, уже не сдерживаясь. – А потом сказал, что поторопился, и ему надо подумать. При этом сам за тобой все время волочится. Когда в комнату нашу по вечерам приходит, на меня даже не смотрит, будто нет меня вовсе. Но я не хочу, как Соня, с которой он два месяца гулял, а потом, когда я появилась, добился, чтобы ее в другой замок перевели. Я за свое счастье бороться буду!

– Тише, тише! – попыталась успокоить ее Ламия, проклиная тот день, когда она решила полюбоваться закатом на Маро Озере. А может, стоило проклинать дракона? Если бы не его полет, она бы не свалилась с башни, Крист бы ее не спас, повода для знакомства бы не было.

Но Ева уже рыдала взахлеб, а Ламия с тревогой ощущала, как кончик палки, упирающийся в ее спину, дрожал все сильнее.

– Разлучница! Негодяйка! – не унималась молодая женщина. – Думаешь, тебя из посудомоек в зеленщицы за красивые глаза перевели? Дудки! Это Крист Хозяйку подговорил. Я слышала, как он ее вчера просил, чтобы тебя горничной сделали. А знаешь, горничные в нашем замке не только постели убирают.

– Это правда? – изумленно переспросила Ламия.

Что ответила Ева, она не расслышала. Внезапный треск под ногами мог быть чем угодно, но, когда Ламия стремительно полетела вниз, внезапно проснувшийся глас разума спокойно объяснил, что не стоило стоять на краю так долго, потому что там была трещина, которую она заметила, но не придала ей значения. Кусок выступа не выдержал ее веса и отломился, увлекая ее за собой.

– Ламия! – послышался наверху крик зеленщицы, и Ламия поняла, что та ни за что не столкнула бы ее вниз, а собиралась только попугать. Но от осознания этого легче не стало. Несколько бесконечно долгих секунд девушка летела среди клубов теплого пара, а потом над ее головой сомкнулась вода – горячая и ядовитая.

Впрочем, вынырнув на поверхность, Ламия уже ни в чем не была уверена. Возможно, ядовитое действие воды скажется потом – если она выживет, – но прямо сейчас неприятных ощущений не возникло. Вода была просто водой: умеренно горячей и где-то даже приятной. А вот сюрпризом стало необычно сильное течение, которое не дало ей разглядеть грот или крикнуть о помощи. Река подхватила ее и уверенно поволокла в глубину пещеры, и, хотя Ламии удавалось держать голову на поверхности, повернуть против течения не получалось.

Меня спасут, убеждала себя девушка. Возможно, не сразу, но Ева не трусиха, она расскажет, что я упала. С другой стороны, зачем ей спасать соперницу? Убивать ее она не собиралась, но раз обстоятельства сложились таким образом, их можно расценить, как везение для одной, и трагический случай для другой. Еву в замке знают, ей поверят.

Но по мере того как течение успокаивалось, а вместо ожидаемой темноты над головой забрезжили пятна света, настроение Ламии улучшалось, и мысли о смерти отступали. Свет на потолке подземного тоннеля был странным и походил больше на солнечные зайчики, чем на сквозные дыры, ведущие на поверхность. Пятна беспорядочно мельтешили, меняя окрас, размер и интенсивность свечения. Чем дальше плыла девушка, тем ярче становилось в подземелье. Ламия закрутила головой, пытаясь найти источник света, и тут осознала, что больше не является пленницей течения. Почти одновременно она увидела небольшой грот с песчаной отмелью и покатым сводом, но когда разглядела его в подробностях, то едва не ушла под воду.