Фьора Бельтрами - Под пеплом тлеющие угли. По мотивам романа «Три мушкетёра» Александра Дюма-отца

***********

Помогая маме и Гримо нагревать воду для ванны, я строила в своей голове грандиозные и радужные планы. Многие месяцы скитаний едва ли не по всей Франции позади, я с мамой в безопасности и ничто не сломило нас, мы вместе. Вскоре вода для ванны была нагрета.

– Гримо, будьте добры, принесите чистых простыней и две рубашки, – свою просьбу мама сопроводила чуть усталой, но тёплой улыбкой, делающей её лицо не просто красивым – прекрасным.

Глядя на маму – такую прекрасную и нежную, добрую и ласковую, женственную и утончённую, изящную, остроумную и в то же время несгибаемую, я невольно завидовала ей и во многом брала с неё пример. Да, я завидовала своей матери белой завистью, где-то в глубине души считая себя лишь её бледной тенью, как бы мама ни называла меня принцессой или красавицей, её ангелом или солнышком…

Иногда, взглянув на себя в зеркало, на меня находило смутное желание его разбить на множество осколков. В нём отражалась худая и нескладная девчонка маленького роста, никак не выглядевшая на свои десять с половиной лет – максимум мне на вид можно было дать девять лет, но с большой натяжкой. Лицо овальной формы, прямой тонкий нос, большие карие глаза. Не люблю свой цвет глаз – было бы гораздо лучше, будь они голубыми. От мамы только природный светло-золотой цвет волос мною унаследован и пушистые тёмные ресницы с чуть надломленными бровями. Ну и форма губ мамина… В остальном я на неё мало, чем похожа, что меня с раннего детства огорчало.

Но, если я и не походила сильно на маму, как бы того хотела, внешне… То хоть научусь быть столь же волевой и твёрдой, как она. Невзирая на все трудности и беды, постигшие маму, она не сдалась и не опустила рук, проявляя свою непокорность обстоятельствам, так ещё на ней была забота обо мне. Мама не жалела себя и боролась изо всех сил, чем подала мне пример. Зато теперь я точно для себя уяснила, что хочу стать несгибаемой и решительной, хочу быть достойной дочерью своей матери.

– Да, мадам, как будет угодно. – Поклонившись, Гримо вышел из ванной комнаты. Отсутствие его продлилось не так уж и долго, но вернулся со всем, что было нужно маме – с простынями и двумя рубашками. – Правда, мадам, они мужские, – пояснил Гримо, отдавая всё принесённое маме. – Господин живёт в замке один, женщин сторонится…

– Ничего страшного, – обронила мама бодро, махнув рукой, – мне не привыкать. Мой дорогой кузен прекрасно осведомлён, что я отдаю гораздо большее предпочтение мужской одежде, и Оливье мои странности перестали смущать ещё очень давно, потому что я практически росла на его глазах.

«Ох, мамочка, – вдруг подумала я с тревогой, ощутив, как запылали мои щёки, – Господи, я бы побоялась врать о таких вещах, будь на твоём месте, да и по моему выражению лица легко прочитать ложь. Не понимаю, как же ты не боишься? Только бы Гримо не заподозрил в нас самозванок и не велел выгнать из земель… Вот уж тогда я точно не буду знать, что нам делать и куда идти, кто бы временно укрыл нас от ищеек кардинала…»

– О, если благородная дама довольна, но мой хозяин и Ваш кузен по совместительству…

– … в курсе моего приезда к нему, тем более что я с моей дочерью приехала по приглашению Оливье, – ответила мама, верно угадав вопрос Гримо. – Я и Жанна проделали долгий и трудный путь, и…

– Конечно, мадам, я Вас оставлю. – Выйдя за порог ванной комнаты, Гримо плотно прикрыл дверь. Поснимав с себя всю одежду и сложив её на скамье, я залезла в большую ванну из белого мрамора, погрузившись в воду по самые плечи, блаженствуя от ощущения тепла и расслабленности во всём теле. Смочив мои волосы, мама принялась тщательно их мылить, смывая всю пыль и споласкивая. Всё же в коротких волосах есть свой плюс – не нужно долго мучиться с ними. Приняв ванну с дороги, – в чём мне помогла мама, – отмывшись от дорожной пыли с ног до головы и надев одну из принесённых чистых рубашек, висевшую на мне балахоном, я вышла из ванной комнаты, намереваясь исследовать замок. Никогда бы не подумала, что одинокие прогулки по коридорам могут быть настолько приятным времяпровождением. Везде стоят скульптуры в духе античности и оправленные в золотые рамы картины висят на стенах. Немного досадно, что я не могу выразить своего восхищения скульпторам и художникам. Большие окна, не задёрнутые тяжёлыми занавесками, пропускают много света. Какой-то элегантной и не кричащей красотой меня поразило внутреннее убранство замка. Внезапно, когда я бродила по коридору второго этажа, мой взгляд привлекла дверь бледно-голубого цвета с серебристой ручкой. Эх, я буду не я, если не суну сюда свой любопытный носик!

Повернув ручку и потянув на себя, я обнаружила, что дверь не заперта, и поэтому я переступила порог, принявшись с интересом осматривать обстановку. На деревянном полу постелен дорогой персидский ковёр, возле большого окна стоит письменный стол и стул; картина в позолоченной раме, изображающая штормящее море. Большой платяной шкаф для одежды и второй шкаф рядом, но предназначенный для многочисленных книг.

«Так, значит, граф де Ла Фер любит читать, что позволяет думать о нём, как очень эрудированном и разностороннем человеке, к тому же интересном собеседнике, – выстраивала я в голове некое подобие цепочки рассуждений о знакомом моей мамы, кузиной которого она представилась Гримо. – В комнате каждая вещь на своих местах и не пыльно, из чего следует, что граф де Ла Фер человек педантичный и любит во всём порядок, что подразумевает собой высокий уровень самодисциплины…»

Большая кровать, аккуратно застеленная синим покрывалом и не задёрнутая балдахином, по обе стороны от которой стоят две тумбочки – с подсвечниками на каждой, и большой камин – напротив кровати, у противоположной стены. – Так, посмотрю, что тут можно почитать, – проговорила я, стоя у книжного шкафа, и внимательным взором оглядывая книги, стоявшие на полках.

– «Диалоги» Платона, Диоген, Гомер, Тацит, Катулл, – водила я пальцем по ровному ряду книг. – Думаю, граф де Ла Фер не будет недоволен, если я что-нибудь из этих книг почитаю и потом поставлю на место, – говорила я скорее себе вполголоса, приметив том Шекспира и доставая его с полки.

Удобно устроившись на кровати с книгой, я полностью ушла с головой в чтение. Читала вслух. Мама не раз говорила, что мне надо работать над дикцией. Совмещу приятное с полезным. Как раз у Шекспира мне больше всего «Ромео и Джульетта» нравится. То, что книга не переведена на французский язык, меня не очень-то и смутило. Уроки иностранных языков для меня даром не прошли.

Спустя не столь уж и долгое время меня здесь нашёл Гримо, видимо, услышав из-за двери комнаты своего господина мой голос. Даже тарелку куриных котлет и стакан горячего молока с мёдом мне принёс и свежеиспечённые пирожки с ягодным вареньем, согласившись послушать сцену, где леди Капулетти и кормилица говорили с Джульеттой о планах на её будущее. Раз Гримо здесь, почему бы ему и не побыть слушателем? Старалась читать так, чтобы не глотать звуки и с выражением, делая логические ударения и меняя голос, в зависимости от того, чью реплику я читала.