Виктория Чуйкова - ЕвВа. Вторая книга серии «ВеЛюр»

Вел была довольна: «и правильно, что не сделала все сама, Эд выберет лучшее место, ведь это для него!» Лежала, предугадывая его реакцию и улыбалась, щуря глазки, все время смотрела на дверь.

– Ну, ты даешь! – муж сиял от удовольствия, покрыл ее поцелуями и убежал в ванную комнату, – за мной должок! – Вел наблюдала за его ускоренно-счастливыми действиями, разместившись в центре кровати. – Поднимайся! Идем устанавливать. Ну, порадовала! А у меня-то, все руки не доходили.

– Сколько радости от меленького бильярдного стола! – мурлыкнула она еле слышно.

– Пойдем. – умиленно глядя на жену, Эдгар протянул к ней руки.

– Это твой подарок – тебе и право первого наслаждения. И потом, установка – игры мальчиков, я проверю конечный результат.

Он страстно поцеловал ее, затем нежно произнес:

– По всей видимости, я там буду долго, ты не дождешься. Соскучишься, приходи.

– Не поняла!

– Да это я так, подумал, может быть, провожу их и к тебе, но…

– Эд! Иди, там люди. Сделают, что-то не так, я буду виновата!

– Секундочку! – Эд наклонился, но Вел подставила ладошку:

– Раз и…, – лукаво сузила глаза, – уже пять секунд, иди, пожалуйста! Быстрей уйдут.

Дверь за ним закрылась, Вел потянулась в мягкой, теплой постели, а любопытство брало верх. Напевая, приняла душ, укуталась мягким полотенцем и, взяв фен, подошла к запотевшему зеркалу. Пар тянулся к замершему, покрытому морозным узором стеклу. Вел вытерла зеркало и в отражении увидела окно. Сердце начало опускаться. На нем, вырисовывалось: «Не расслабляйся!» – руками схватилась за холодную раковину, выравнивая дыхание. Из последних сил подняла голову:

– Так! Что я из этого делаю трагедию? Это мог и Эд написать, чтобы я быстрей пришла. Без истерик, Вел, без истерик! Да кого я пытаюсь обмануть?! – встряхнула головой и взяла фен.

****

Страх! Страх – это прелюдия к распаду, к разложению твоего Я! Не важно, сколько времени он показывает свое лицо – сутки, минуты, или всего лишь миг. Этого вполне достаточно, чтобы ощутить его мощь, его величие. А ты становишься все меньше, все мельче. Теряешь все: лицо, волю, разум и, в конце – концов, себя!

Страх – это прелюдия самоуничтожения!

Фен лег на свое место. Вел понравился ее вид: чуть встревожена, щеки разрумянились, глаза горели, а внутри было то, что она уже давно не испытывала – азарт и адреналин. То, что доставало ее последнее время, пробудило в ней вкус к жизни и борьбу за эту самую жизнь.

Солнечный луч запоздало упал на стекло и прогрел «глазок» наружу. В окно что-то постукивало. Вел подошла – огромный иссиня-черный ворон сидел на козырьке и долбил своим мощным клювом. Тук, тук, тук – антрацитовый глаз поворачивался к росшему глазку и смотрел внутрь. Его перья лоснились и блестели на солнце. Тук, тук – и Вел уловила на себе оценивающий взгляд.

– Кыш! – махнула рукой, но птица не реагировала.

Тук, тук – его голова прильнула к стеклу, а глаз впился в ее лицо. Он смотрел, не моргая, открыв широко клюв, чуть высунув язык, приподнимая и вытягивая голову. Кадык задвигался. Но, Вел не услышала привычного «Кар», ей показалось, что он шипит.

– Давай отсюда, не хорошая птица! Тебя не учили разве, что подглядывать в окна не хорошо! Кыш! Кыш! – махнула она полотенцем.

Ворон не испугался. Развернулся, выпрямился и поднял крылья, показывая свою величину. Затем, отбросил голову, широко открыв черный, как и он сам клюв, издал свое гортанное: « Га. оо. а!»

Вел показалось, что он кричит «Она!», сглотнув слюну от отвращения, передернула плечами и развернувшись, пошла к выходу:

– Стучи и скрепи, сколько влезет! Если считаешь себя сухой веткой – дятел переросток!

Страх – это всего лишь всплеск эмоций. Всплеск адреналина. Толчок разума к действию!

***

Стол и доска для киев были установлены. Рабочие закрепляли барную стойку, а Максимовна собрала мусор и наводила блеск.

– Ты чего такая бледная! – не стесняясь присутствующих, Эд обнял ее, излучая свое удовольствие. Поднял мордашку и вкусил губки. – Заболела?

– Нет! Просто резко встала, закружилась голова.

Он изучающее посмотрел в ее глаза:

– Уверена, что все в порядке? Может…?

– Не бери в голову, все как всегда. Ты хоть доволен?

– Еще бы!

– Мы закончили! – обратил на себя внимание бригадир. Эд усадил ее на высокий стул у стойки:

– Проведу и вернусь. Очень быстро!

Максимовна последовала за ним, прикрыв за собой дверь, как всегда бурча:

– Не едят ничего….

Валери сидела в огромной, полутемной мансарде. Свет горел над столом и подсветка над стойкой. Половина пространства пустовала. Замёрзшее окно едва подтаяло в самом центре. Увесистая снежная туча закрыла солнце, бросила черную тень и разразилась дождем. Декабрьский ветер хлестал по стеклу, смешивая воду с мокрым, прилипающим снегом.

Вел крутанулась на стуле, развернулась лицом в пустой дальний угол. Что-то серое и невзрачное замерло в нем. Она присматривалась. Поднявшийся шум за окном отвлек ее внимание. Черные, громадные птицы, взмахивая огромными крыльями, бились об стекло и царапали его своими когтями. Визг резал слух настырно и хладнокровно. Вел отвернулась, а они взлетели, нежданно, как испуганная стая. Тишина заполнила все. Вел выпрямила спину, сделала глубокий вздох. Над головой упала капля. Одна, потом еще и еще. Вода падала монотонно, в одной тональности, как падает из плохо закрытого крана, а ты ничего не можешь сделать, потому что прикован, в пустой комнате наручниками к батареи. Вел подняла глаза вверх. Лужица на стекле увеличивалась и становилась яркой, пурпурной, набирала вязкости, как кровь. То, что сидело в углу начало подавать признаки жизни, проникая в нее, пронизывающе крича в голове: «Бойся!»

Вел, невольно закрыла уши руками и зажмурила глаза, отвернувшись к стене, полностью потерявшись во времени. Сознание уносило ее в пульсирующую, горящую даль неизведанного. Где все кружилось и раскачивалось. Где крик был настолько мощным, что слова сливались в единый ор….

Прикосновение сильных и теплых рук заставили вздрогнуть.

– Вел! Да что с тобой? Тебя опять тревожат видения или болит голова?

– Ничего! – равнодушно спокойным голосом проговорила она и увидела, как ТО, в углу, уменьшилось и съежилось. – Ждала тебя, просто задумалась.

– Но ты дрожишь!

– Так ведь не лето, а здесь не сауна.

– Глупышка! Напугала. – пересадил ее со стула на стойку, обнял.

Глаза Вел направились в сумрачную зону, в висках стучало: «Что, не нравится?! Так чей теперь ход?… Что-то я расслабилась, главное опять не поддаться.»

– А я принес шампанское, – говорил Эдгар, вытаскивая ее из дум к себе: – чаял, отметим прямо здесь. Но если замерзла, возвращаемся к себе.