Милана Смоленская - Суррогат любви. Substitute for love

Всё, что связано с чувствами, требует особого внимания. Над отношениями надо работать! Тут важна каждая деталь, каждый миг – всё, от чего хочешь получить максимум эмоций. Любовь – самый благодарный инвестиционный проект: при наличии взаимности сразу же выходит на самоокупаемость. И потому я готова прикладывать как можно больше усилий, чтобы согревать, развивать и подпитывать это чувство. Я люблю, и я любима.

Всё, что зависит от меня, должно быть высококлассным. Я непростая Смоленская, и я очень стараюсь!

– Опять блины? Милана Мишленова, блин.

Аркадий раздражённо посмотрел на Милану. Она стояла перед ним, хрупкая в своей свежей утренней красоте. Свободное светлое платье, волосы собраны в пучок, глаза…

Бесит вся. Лучше бы массаж сделала и вчера никуда не уходила. Деловая, блин.

– Да, блины. Твой отец их ещё не пробовал, – спокойно сказала она. – Доброе утро, кстати.

Не поцелует даже. Ну и я не буду.

– Нифига не доброе, – Аркадий сел за стол, не дождавшись отца. – Надоели блины.

– Можешь не есть, – улыбнулась Милана.

Её абсолютная невозмутимость начинала всё больше действовать ему на нервы.

– И не буду есть! – твёрдо сказал Аркадий, ненавидя себя за этот бесконтрольный протест. – Фигня твои блины!

– Отлично! Мне больше достанется, – послышалось сзади.

Fuck. Отец энергично вошёл на кухню. Милана засияла. Спелись, блин. Устроили завтрак в полвосьмого. Суббота, ваще-то. Жаворонки, тоже мне.

— Миланочка, ты просто чудо! – восхитился отец, увидев три высокие стопки аппетитно румяных блинов.

– Благодарю вас, – улыбнулась чудесная Смоленская и начала порхать вокруг стола, предлагая сиропы, тонко нарезанную клубнику, варенья и джемы.

Аркадий наблюдал за ней, разбираясь со своими противоречиями, и не заметил, как Милана положила на его тарелку сочный блин.

– Как ты любишь, – сказала она, полив блин его любимым сиропом и легко дотронувшись до его руки кончиками своих нежных пальцев.

Это мимолетное прикосновение всколыхнуло больше эмоций, чем он ожидал.

– Чё ты мне самый большой блин дала? – спросил Аркадий, когда Милана села на своё место и все приступили к завтраку.

– Они все одного размера, – мягко возразила она.

– Не-а, ты дала мне самый толстый, – не унимался Аркадий, пристально глядя на Милану.

Отец наблюдал за происходящим с ироничной улыбкой.

– Это потому, что я заботливая и хозяйственная, – Милана посмотрела ему в глаза.

Изумрудный смех тебе в ответ, Новиков. Чё бузишь, по сути?

– Тут просто больше всего комочков, – сказал Аркадий, жуя безукоризненно вкусный блин.

– Ты просто не умеешь жевать, – парировала Милана.

Отец расхохотался. Смоленская улыбнулась в свою тарелку.

– Милана, всё очень вкусно, – заверил отец. – Я даже представить не мог, что ты так многогранно талантлива. Настоящее сокровище!

– Анатолий Владимирович, ваша похвала для меня – самый приятный подарок, – она благодарно улыбнулась и изящно угостилась клубникой.

– Я тут подумал, – громко сказал Аркадий.

Все посмотрели на него. Мысли в голове засуетились, встревоженные внезапным вниманием окружающих.

– Пап, а можно я немного поработаю у тебя?

Вo-o-oу, полегче. Чё сказал?

Отец посмотрел на него с удивлением, Милана – с сияющей гордостью.

– Поработаешь, – согласился отец. – Кем?

– Ну…

Аркадий, вспомнив школьные годы, взглянул на Милану за подсказкой.

– Intern? – предположила она.

– Стажёром, да, – кивнул Аркадий, не понимая, о чём говорит.

– Стажёром?

Отец просканировал его долгим изучающим взглядом, затем взял себе новый блин.

– Ты на него хорошо влияешь, Милана.

Он одобрительно посмотрел на Смоленскую. Она улыбнулась в ответ.

– Да я сам вообще-то решил, – возразил Аркадий, всё ещё в плену у своего протеста. – Ну, так чё?

Отец ухмыльнулся и покачал головой.

– Что ты думаешь по этому поводу? – обратился он к Милане.

Так, с каких это пор Смоленская стала мозговым центром этой семьи? Мафия, блин. Блинная мафия. Клан. Сговор. Заговор.

– Думаю, это будет хорошей подготовкой к Лос-Анджелесу, – улыбнулась Милана, выразительно посмотрев на Анатолия.

Аркадий взглянул на неё, затем – на отца.

– LA? Реально? – уточнил он, не найдя в их лицах никаких подсказок.

– Милана, вы с Аркадием сможете подъехать ко мне в два часа? – невозмутимо спросил отец.

– Мы? – удивилась Милана.

Хаха, да, детка. Ты тоже попала. Предупреждал же, что не надо лезть ни в свои дела.

– Да, сможем, – подтвердил Аркадий, довольный таким поворотом. – Вкусные блины, кстати, Миланочка.

Она тепло посмотрела на него и мягко улыбнулась. Так, что ему стало ещё более неловко за своё поведение.

– Милана, во вторник у меня будет конфиденциальная встреча с нашими партнёрами из Канады, – сказал отец. – Мне нужен надёжный человек, в совершенстве владеющий английским и французским. Ты не могла бы помочь?

– Avec plaisir, то есть, I would love to 28 28 С удовольствием (фр.), то есть, я с радостью (англ.). , – согласилась Милана. – Введёте меня в курс дела?

– Да, сегодня я ознакомлю тебя с деталями.

– Я вообще-то тоже английский знаю, – не выдержал Аркадий. – И французский.

– И из-за экономики чуть не вылетел из школы, да, помню, и с манерами беда, – кивнул отец. – Но ты можешь присутствовать на первой части переговоров.

Аркадий безразлично зевнул и сосредоточился на своих блинах. Он успел забыть, что их приготовила Милана, но, когда в его сонном мозгу вновь сложилась целостная картина этого семейного утра, настроение ничуть не улучшилось.

Блины печёт. Экономику знает. В дела вникает. LA мне обеспечила, по ходу. Fucking Miss Perfect. Просто fucking.

После завтрака отец около получаса поговорил с ними о предстоящих делах: он ожидал их присутствия на каком-то совещании. Милана внимательно слушала. Смоленская относилась ко всему с типичной для неё серьёзностью, кивала и смешно морщила лоб. Аркадий, поняв, что днём можно будет ни во что не вникать, с удовольствием смотрел на неё.

Они сидели рядом на диване в гостиной, и она то и дело касалась его – то ли нарочно, то ли случайно. Ощущать её недоступную близость было томительно сложно, думать о чём-то, кроме неё, неинтересно и невозможно.

Как только отец уехал на работу и дом снова вернулся в единоличную собственность Аркадия, Милана была захвачена в коридоре.

– И чё ты себе позволяешь? – спросил Аркадий, прижимая её к стене.

Она смотрела на него своими завораживающе зелёными глазами и излучала волны самоуверенного спокойствия.