Татьяна Устинова - Один день, одна ночь

Таис Ланко опять вцепилась парню в рубаху, и он почти выволок ее на лестницу.

Отдаваясь от стен и дореволюционных потолков, загудели их встревоженные голоса. Говорили непонятное. Алекс прикрыл дверь.

– Ну, я так понимаю, никакой работы сегодня уже не будет, так что давайте ужинать, что ли!..

– Марина, огромное вам спасибо, но все же, если наш фотограф сейчас вернется, мне бы хотелось закончить именно сегодня.

– Дэн! Уйми свою тетушку, а?! – И Маня быстро ушла в кухню.

Там она поставила на поднос тарелки и чашки и стала выбирать из ящика серебряные приборы. При этом она шевелила губами – считала.

– Кто этот человек?..

– Алекс! – Приборы с грохотом обрушились обратно в ящик. – Что ты подкрадываешься!

– Я не подкрадываюсь.

Маня опять принялась считать. Все никак у нее не сходилось количество гостей и количество вилок.

– Маня?..

– А! Да я ж говорю – журналист.

– Ты говоришь это как-то очень неуверенно.

– Ну, он бывший журналист, – призналась Маня неохотно. – Он и правда когда-то какое-то звание получил, и премию даже, и везде печатался, и всякое такое. Пять или шесть? Ну, что ты меня сбиваешь!

– Я не сбиваю.

– А потом у него неприятности начались, отовсюду его выгнали и печатать перестали. Я с ним познакомилась, как раз когда уже были неприятности. Его в издательство взяли пресс-релизы писать и всякую текучку, но очень быстро уволили. То есть не уволили, а после испытательного срока договор не стали заключать. Налей воды в чайник, а?..

Алекс налил воды.

– Он приятель этой… дурочки?

Маня грустно посмотрела в окно.

– Шут его знает. Наверное.

Алекс ждал. Он знал, что будет продолжение.

– Надо же, – она пожала плечами. – Сто лет его не видала.

…Должно быть, у них был роман, неизвестно почему подумал Алекс.

– Нет, он хороший журналист, – как будто оправдываясь, заговорила Маня, – у него имя как-то сразу появилось, известность! Вон у нашего Дэна так и нет до сих пор никакой известности, а у этого была. Была, да сплыла.

– Почему сплыла?

Маня махнула рукой.

– Пьет? Колется?..

– Он правдоискатель, – выпалила Маня, повернулась к Алексу и сунула нос ему в плечо. – Он везде ищет народную правду и поднимает массы на революционную борьбу против тирании. Массы, как правило, не поднимаются, а его увольняют, как скандалиста. По крайней мере, так говорили в издательстве. А как там на самом деле, я не знаю…

– Почему ты огорчаешься?

– Потому что терпеть не могу, когда что-то пропадает даром! Он и правда хороший журналист! Ну, был хорошим!.. А ужиться ни с кем не мог. И все профукал.

– Не все люди умеют пребывать в благости и прекраснодушии.

– Просветил, – сказала Поливанова и отодвинулась. – Спасибо тебе. И Таис смылась!.. Теперь вся эта бодяга затянется еще на три часа.

– Нет уж, – решительно заявил Алекс. – С меня на сегодня хватит.

– Так что? Фотосессии не будет? Завтра все сначала начнем? Еще один день псу под хвост?!

В дверь позвонили.

– Явилась. Объяснение состоялось! Иди впускай. – Маня подтолкнула великого писателя. – И я тебя умоляю, доснимись уже, я так от всех устала, сил моих нет.

Прикидывая, был или не был у Мани роман с революционным журналистом Гудковым, Алекс распахнул дверь – в который раз за этот вечер? – отлетел к стене, ударился головой о бронзовую прадедушкину вешалку, осел на пол, на него свалились какие-то вещи.

– Где она?! – загрохотало где-то вверху. От неожиданности и боли Алекс ориентировался плохо. – Говори, ну?! Где эта б…дь неумытая?! Я все равно ее найду! А тебе сейчас покажу, сучонок, твое место! Выискался! Падаль европейская!..

– Алекс!!

Манин голос моментально привел его в себя. Из глаз пропала чернота, а из горла ком, похожий на кровавый сгусток. Он шумно выдохнул, прицелился и с силой дернул орущего за ногу. Нога поехала, потеряла опору, вторая описала дугу – Алекс увернулся от нее, – и «колумнист и радиоведущий» Анатоль Кулагин, замахав руками, повалился навзничь.

В коридоре толпились и, кажется, кричали, но Алексу некогда было разбираться. Он выдернул из угла этажерку – с нее с глухим стуком посыпались какие-то книги – и поставил сверху на распластанного Анатоля, так чтоб тот уж решительно не мог пошевелиться.

– Матерь божья! – простонала Маня.

– Кто это?! Что случилось?! На нас напали?! – верещала Ольга Красильченко.

– Оль, прекрати! Не голоси! – велел Дэн.

– Пусти, ну!.. – прохрипел с пола Анатоль и сделал попытку подняться. – Слышь, ты, урод!..

– Остынь, – сказал Алекс негромко, – полежи пока.

– Кто это?! – не унималась Ольга.

– Алекс, он тебя ударил?!

– Я его ударил.

Маня подошла и наклонилась над Анатолем, как над неодушевленным предметом.

– А с ним ничего не случилось? – И она взглянула с опаской. – В смысле тяжких телесных повреждений?..

– Ребят, у вас же приличный дом! – весело произнес Дэн Столетов. – А какие-то придурки весь вечер лезут!

– Пусти, кому сказал!..

Этажерка зашаталась, на самом верху закачалась толстая книга, неторопливо наклонилась, стала падать – все присутствующие проводили ее глазами – и попала на редкость неудачно!.. Лежащий завыл:

– А-а-а!.. – и стал подтягивать ноги к животу.

Морщась, Алекс снял с него и отставил этажерку. Анатоль корчился на полу.

– Пошел вон, – вежливо и негромко попросил Алекс.

Анатоль встал на четвереньки и свесил голову.

– Где… моя… жена?.. – проикал он.

Шан-Гирей помог ему подняться.

– Я не знаю, – ответил он. – Здесь ее нет. И не приходи больше сюда!..

– Где… она?..

– У меня журналисты. – Алекс показал на Дэна с тетей Олей. Дэн моментально к нему придвинулся, как бы смыкая ряды. – Если не хочешь попасть в скандальную хронику, ты сейчас отсюда уйдешь и больше не вернешься.

Анатоль скосил налитые кровью и ненавистью глаза.

– Все предусмотрел, да?! Журналюг, сволочей, позвал, сам бы не справился!.. Я… слышишь ты… я тебя убью!.. Убью, сволочь!

– Не сегодня, – отрезал Алекс. – Сегодня пойди и проспись.

Он вывел Анатоля на площадку – второй раз за этот вечер! – оглянулся на Маню и сказал задумчиво:

– Я его… провожу.

– Зачем?! С ума сошел?!

– Не, не, – встрял Дэн и стал торопливо совать ноги в кроссовки, – это обязательно! Подожди, Алекс, я с тобой! Да вы не волнуйтесь, девочки, мы его в такси посадим и вернемся. А то будет в подъезде завывать, кому охота слушать!..

Дверь захлопнулась.

Тетя с Маней посмотрели друг на друга. В глазах у Ольги плескалось любопытство, переливалось через край.

– Пойдемте на кухню, – буркнула Маня. – Надо же что-то делать!..

– Марина, мне очень неудобно, может, лучше уйти, потому что с работой у нас не заладилось…

Не слушая, Поливанова вернулась на кухню и – в который раз? – включила чайник, и он сразу бодро зашумел.