Сара Джио - Назад к тебе

Я удивленно вытаращила глаза, но потом снова покачала головой.

– Это невозможно. Ты знаешь, что мы прочесали каждый дюйм в том квадрате. И бабочки… ну, нет, я не верю.

Лесия кивнула.

– Я знаю, – ответила она. – Но мне почему-то показалось, что он знает новые детали. – Она посмотрела на меня долгим взглядом. В ее зеленых глазах, таких добрых и терпеливых, я увидела настойчивость. – Может, нам стоило бы позвонить ему, – осторожно заметила она. – Просто чтобы узнать, что он может сказать. Просто посмотреть, не…

– Я так не считаю, – отрезала я.

– Ладно, – вздохнула она и напряженно улыбнулась. Направилась к двери. – Я вернусь утром.

После ее ухода я долго смотрела на поднос, потом отодвинула его. Потом надела сандалии и протянула руку за свитером. Под вечер усилился ветер, начинался прилив. Я шла по прибойной полосе и, как всегда, смотрела на песок – что море решит на этот раз выплеснуть на берег? За эти годы я находила здесь разные сокровища: пару розовых детских башмачков, связанных шнурками в тугой узел; одинокую вязальную спицу; пять золотых обручальных колец, на одном внутри была гравировка «Навечно любовь моя». Любит ли она его до сих пор?

Солнце клонилось к закату. По небу протянулись розовые полосы. Любители пляжных прогулок расходились, а я шла и шла, высматривая на песке кусочки лилового и темно-красного стекла. Края их были гладкие, они идеально подходили для мозаики, которую я выкладывала на кухонном столе. Вот я положила одну стекляшку в карман. Потом заметила зеленый камешек, подобрала и его. Впереди что-то блеснуло. Я подошла ближе. Бутылка. Зеленое стекло было мутным, и сначала я не поняла, лежало ли что-нибудь внутри. Я наклонилась, подняла ее и вытерла край рукавом свитера. Внутри лежала смятая бумажка. У меня громче застучало сердце, но я приказала себе ничего не ждать. За долгие годы я находила дюжины посланий в бутылках, но ни одного не было от НЕГО. Так почему сейчас будет иначе?

Все же я отнесла бутылку к большому камню, торчавшему над пляжем, и с нетерпением разбила ее. Разгребла осколки стекла и взяла свернутую бумажку. Мое сердце упало, когда я ее развернула. Чернила были смазаны. Кажется, я разобрала только «дорог…», да и то с трудом. Влажность испортила чернила. Но потом я перевернула бумажку и ахнула. На обратной стороне я увидел слова: «Контора Э. Э. Гантера». Я прижала бумажку к сердцу. Лишь один человек мог знать, что означали эти слова. Один. Только один. У меня сразу закружилась голова, и я села, недоверчиво качая головой.

По моей щеке скатилась слеза. Я крепко сжимала эту бумажку. Я не могла оторвать от нее глаз. Возможно ли такое? Неужели он все еще там? Неужели он еще ждет?

Я вспомнила, что говорила Лесия насчет репортера из «Нью-Йорк таймс», и повернула назад к моему бунгало. Впервые я чувствовала надежду. Реальную надежду.

Вечер вступал в свои права. Мои веки отяжелели, ноги ломило. Морской воздух казался холоднее обычного, и я застегнула повыше молнию на вороте куртки. Джереми, молодой репортер из «Нью-Йорк таймс», посинел от холода. Мы сидели в катере с двух часов, а сейчас уже садилось солнце. Когда я решила ответить на его звонок, согласиться на интервью – сейчас мы как раз и занимались предложенным Джереми поиском, – мне показалось, что это было правильно. В конце концов, море прислало мне подсказку, и вполне реальную. И хотя жизнь неоднократно обманывала меня и заводила в тупик, я верила в океан, в остров – угадывая логику за кажущимся безумием, истину за тайной.

Джереми подвинулся ко мне. Он внимательно просматривал свой блокнот. По возрасту он годился мне в сыновья.

– Я абсолютно не понимаю, почему мы не можем его найти, – сказал он, небрежным движением руки поправляя прядь каштановых волос, упавшую на лоб.

Интересно, есть ли у него девушка в Манхэттене, знал ли он любовь, как знала ее я? Он озадаченно тряхнул головой.

– Координаты верные, – продолжал он. – Я проверял их десятки раз. Эксперт из Вирджинского технологического университета не мог ошибиться. – Он достал карту и внимательно изучил ее, попутно сверяя с навигационной системой.

До этого он объяснил мне, что консультировался с учеными-океанологами, экспертами по морской навигации и прочим научным людом. Очевидно, мой маленький остров считался одной из величайших нерешенных загадок океанологии, такой, которая могла бы объяснить метафизические свойства зловещего Бермудского треугольника. Сейчас Джереми держал в руке копию страницы с треугольником из старинной мореходной книги. Она была истрепана и испещрена заметками; на нее, несомненно, часами смотрел он сам и другие любители разгадывать таинственные явления. На полях были написаны предполагаемые координаты острова. Его существование было засвидетельствовано по крайней мере в дюжине старинных текстов теми, кто чудесным или, пожалуй, магическим образом обнаружил его. Джереми сказал, что, по мнению экспертов, я единственная из ныне живущих, кто достиг его берегов в недавней истории, – по крайней мере, я единственная вернулась и могла рассказать об этом. Я молилась, чтобы нас оказалось двое.

Джереми посмотрел на океан. Этот молодой человек вежливый, но нервный. Его цель – написать журналистскую бомбу. Мою историю. Но все зависело от того, отыщем ли мы остров, тот остров, на котором я не была тридцать лет и который большинство океанографов считали несуществующим.

– Вам хоть что-нибудь кажется здесь знакомым? – допытывался он, стуча ручкой по борту катера. Он не отрывал глаз от моего лица, следил за каждым моим движением, за моей мимикой.

Лесия тоже была со мной для моральной поддержки. Она исподволь наблюдала, как я всматривалась в необъятный простор темно-зеленой воды. Я мечтала, чтобы остров неожиданно появился передо мной – появился внезапно, при лунном свете, так же как много лет назад. Вдалеке проплыл дельфин, и я виновато улыбнулась Джереми.

– Жаль, что я ничем не могу вам помочь, – сказала я, щурясь в сумерках. – Столько лет прошло… Мне казалось, что я вспомню, но… – Но тут над моей головой пролетела бабочка цвета глубокой синевы, и мое сердце затрепетало. Она спикировала в лодку и села мне на руку. Мои глаза наполнились слезами.

– Посмотрите, – сказала я, когда бабочка взмахнула крыльями и улетела в море. – Бабочка, как те, на острове.

Джереми улыбнулся; он торжествовал.

– Биолог, у которого я консультировался, сказал, что мы их увидим. Значит, остров где-то поблизости.

Капитан катера нахмурился. Как только мы поднялись на борт, я узнала этот акцент – ямайский – и воспоминания наполнили мои вены адреналином. Воспоминания. Они пронзали меня своим острием. Капитан – уроженец Ямайки, держался довольно дружелюбно, но его совершенно не интересовал поиск мифического острова, который вела седовласая леди из Америки, любительница бабочек. Наверняка на берегу у него была жена, а может, и дети. Они ждали его к ужину. Ужин остывал.