Ирина Целуйко - Ева Гайден. Любовь вопреки

Рассказывала мне бабушка, как она деда себе нагадала. В Рождество. Собрались они с подружками гадать, поставили три зеркала, зажгли свечи, жутко всем стало от этой картины, да и время тогда было такое, что мало кто верил, и к гаданиям, относились как к игре. Бабушка, была девушкой не из робкого десятка, вот первой и пошла к зеркалам. Произнесла заветные слова: «Суженый, мой, ряженный, появись» и стала, всматриваться. Смотрит, идет из зеркал на нее мужчина, в серой солдатской шинели, а на голове папаха. Испугалась она такого зрелища, ни как не ожидала, что в зеркалах кто-нибудь появится, от крика ее девушки в комнату забежали, свет включи, видят, бабуля моя вся белая, как полотно сидит и слова вымолвить не может, на этом рождественское гадание и закончилось, никто больше не решился в комнате с зеркалами один на один оставаться. А бабуля моя, деда своего впервые так и увидела, в той самой шинели и с папахой на голове.

Летом, я, дед и бабушка уезжали в деревню. Там у нас был куплен маленький домик, и жили мы там с середины мая и до середины сентября. Райское место. Время пролетало незаметно: солнце, речка, деревенские ребята – было очень весело. Но именно там, дед мой, заработал себе рак мозга.

Летом, дед, часто ездил заготавливать дрова, так сказать на деляну. Вот однажды и прилетел ему в висок сук от дерева с большой силой. А позже выяснилось, что удар этот спровоцировал мозговую опухоль, на лбу у него, пока он болел, была черная отметина, которая постоянно увеличивалась. Болел он сильно, под конец своей жизни парализовало его, и он уже никого не узнавал. До дедушкиной смерти, бабуля моя нигде не работала, а вот после, денег ни стало хватать. Устроилась она нянечкой в садик, в который я ходила, так там и проработала долгие годы.

В начале 90–ых жить совсем стало плохо. Нам с мамой и бабушкой почти ни на что не хватало. Спасала нас от голода та самая деревня и те дары природы, которые выращивали мы с бабушкой за лето.

После школы, я поступила в Архитектурный институт и сразу же начала подрабатывать. Около дома у нас была аптека, так я в ней уборщицей работала года два, с утра в институт бегу, а вечером в аптеку.

На 4 курсе института перевелась на заочное отделение, чтоб работать и учиться. В те годы фортуна повернулась ко мне лицом. Устроилась работать в одну приличную компанию помощницей ведущего дизайнера. Получала, хоть и не большие деньги, но на жизнь хватало, сама себя обеспечивала и маме с бабушкой помогала.

Кстати, я Вам еще не представилась, исправляю эту оплошность. Зовут меня Ева Гайден. Да, такая вот графская фамилия, хотя девичья у меня была не такая звучная как сейчас. Эта фамилия досталась мне от мужа, и именно эта фамилия стала для меня родной.

Поздно вечером торопилась домой, очень устала, день был трудный – в институте дипломная, на работе завал. Темнело, я шла быстрым шагом и думала о своей дипломной работе, как вдруг, слышу сигнал машинного гудка и резкий звук тормозов. В секунду я оказалась лежащей на асфальте под колесами большого авто, вся жизнь моя пронеслась перед глазами.

– Девушка! Что с Вами?! Вы живы?!

Я начала медленно вставать. Человек, сбивший меня, начал мне помогать, вставать при этом, ругаясь на меня.

– Девушка, вас ни учили в детстве, что прежде чем переходить дорогу, по сторонам надо оглядывается!? Я ж Вас мог насмерть задавить!

Вставая, я слышала приятный голос, хоть и строгий, обратила внимание на его деловой костюм, белоснежную рубашку и дорогие часы, я еще не видела его лица, но уже понимала, что под колеса я попала, к довольно обеспеченному мужчине, в 90–ых он бы звался «новым русским».

– Как вы себя чувствуйте?

– Все нормально, – я держалась за голову, от падения ныла рука и голова разлеталась на разные осколки. Представляю какой у меня тогда был вид. Жил один рассеянный, на улице Бассейной – прям про меня в тот момент.

– Давайте я вас до больницы довезу, мне неприятности не нужны.

Я подняла голову, и посмотрела на человека, сбившего меня, которого до сих пор могла оценивать лишь по его нижней и средней части туловища. Это был мужчина лет тридцати, с красивыми чертами лица. Помню, первую свою мысль: «Боже, какой же он красивый!». Он был среднего роста, мускулистый и подтянутый, короткие русые волосы обрамляли правильные черты лица с чуть заостренным носом, придавая ему мужественность, решительность, и в то же время, мягкость. От его серого взгляда, такого властного, невольно пробежали мурашки:

– Я обещаю, что у Вас не будет никаких неприятностей, я здесь, недалеко живу…

– Знаете что, не надо со мной спорить, садитесь в машину, сейчас поедем в травмпункт, а вдруг у вас перелом или сотрясение, не хочу брать грех на душу.

– Какой грех на душу? Я сама во всем виновата, нельзя быть такой невнимательной, просто задумалась, и вот результат.

– Что верно, то верно! Но все равно, пока я не буду уверен, что с вами все в порядке, я вас домой не отпущу.

Делать было нечего, уж лучше согласиться. И вот я мотаю головой в знак согласия, говоря при этом: «Хорошо», делаю шаг, чтобы сесть в машину, как понимаю, о горе! Мои «Лабутены!», нога подвернулась, каблук отвалился. Это мои любимые туфельки, да, конечно не настоящие, но все же «Лабутены!», я на них три месяца копила. И вот им конец! Из глаз плелись слезы. Мой красивый водитель, подхватил меня и помог дойти до дверцы автомобиля, думая, что слезы мои от физической боли. Перепугался не на шутку.

– Где у вас болит? Сильно? – спросил он, садясь в машину.

– Мои туфли! – прохныкала я, и слезы полились градом.

– Ваши туфли? Вы что из – за туфлей так убиваетесь? – поинтересовался он, недоумевая.

– Они из последней коллекции, я так их любила, так долго на них копила, еще месяц ждала, пока их доставят.

– Да успокойтесь, главное что руки, ноги целы! А туфли купить можно, вот завтра поедем и купим вам новые.

Мужчины! Они совсем не понимают, что значит для нас любимая пара туфель или любимая вещь из гардероба, и какая трагедия, для нас, когда мы ее теряем! А слова про завтра, я восприняла, как отговорку, я даже и думать не могла, что с этим мужчиной мы когда-нибудь еще увидимся.

– Меня зовут Матвей.

– Ева, – сказала я сквозь слезы.

В травмпункте у меня выявили легкое сотрясение мозга, рекомендовали завтра никуда не ходить, отлежаться дома. Отлежаться дома, я могла, ведь на носу выходные. Да и так я никуда не собиралась, на субботу с воскресением у меня был лишь один план, дописать дипломную и подготовится к ГОСам.

Матвей подвез меня к дому.

– Ну что? Завтра за туфлями? – сарказничал он. Хотя шутки здесь и были неуместны, с тех пор как я поняла, что мои туфельки погибли под колесами его автомобиля, у меня уже не болела ни голова, ни рука, ни тело, у меня болело одно сердце, оплакивавшие мои модные туфельки, на большом каблуке с красной подошвой.