Максим Замшев - Весна для репортера

Перед самым Киевом я задремал. Тяжело и некрепко. В неудобной позе. Разбудило меня сообщение о начале снижения. Неприятно затекла шея. Я размял ее пальцами, как мог, но это особо не помогло. Славик по-прежнему спал. Когда самолет уже катил по полосе, я насилу его добудился, а он еще долго тер виски и охал. Пахло от него неприятно. Глаза смотрели испуганно… Борода как-то смялась.

По стеклам иллюминаторов стекала вода. Прилетать в дождь – хорошая примета.

Вопреки опасениям, на паспортном контроле нам не предъявили никаких претензий и не подвергли тщательному досмотру. Даже не спросили о цели визита. Пограничник поставил в мой паспорт штамп о въезде с таким видом, с каким прихлопывают надоевшую муху. Меня это, мягко говоря, удивило. В Москве сложилось стойкое мнение, что всех российских журналистов осматривают с особым пристрастием и даже могут выдворить из страны. С нами ничего подобного не произошло. Наши сумки приехали на ленте достаточно быстро. Сданную Славиком в негабаритный багаж камеру также не пришлось долго ждать.

По виду аэропорта никак нельзя было догадаться, что мы прилетели в страну, где полтора месяца назад произошел государственный переворот. Все как на любом среднестатистическом аэровокзале. Только у пары теток, стороживших какие-то огромные кульки, вид был чересчур деревенский, будто они вот-вот развернут сало и начнут им торговать.

Раппопорт плелся позади меня.

Выйдя в зал прилетов, я сразу приметил среди встречающих высокого человека в хорошем костюме, светлой свежей рубашке с высоким воротником и легкой, вальяжно расстегнутой куртке. Он улыбался и шел нам навстречу. Поравнявшись с нами и убедившись, что мы те, кто ему нужен, он спросил очень дружелюбно:

– Юрий? Владислав?

– Да. – Я протянул ему руку.

Славик сухо кивнул. Руки у него были заняты.

– Как долетели? Меня зовут Геннадий. Леонид Сергеевич Кабанов должен был предупредить, что я вас буду встречать.

– Да, предупредил.

– Ну, вот и хорошо.

Геннадий попытался забрать у меня из рук дорожную сумку, но я не отдал ее, сославшись на то, что она не тяжелая. Славик тоже не позволил ему ничего у себя взять.

Он попросил нас подождать под козырьком, пока он сбегает на стоянку и заедет за нами.

Дождь тем временем усиливался, капли тяжелели и неслись к земле под углом, сквозь их косое сито вдалеке угадывался сиротливый пейзаж городских пригородов. Машины одна за одной подъезжали к терминалу и забирали пассажиров.

Вскоре и рядом с нами притормозила посольская «Ауди». Геннадий вышел и открыл багажник.

Славик, не произнося ни слова, погрузил в него аппаратуру, свой чемодан и залез на заднее сиденье. Я сел впереди, рядом с Геннадием.

Первое время мы ехали молча. Я краем глаза приглядывался к нашему провожатому. От него это не укрылось, и он сказал:

– Я понимаю, что для вас многое будет непривычно. На корпункт мы не поедем. Я там все уладил. Ваша аккредитация в Раде у меня. Отвезу сразу в гостиницу… Вам забронированы места в «Украине». Она рядом с Майданом. Не пугайтесь! Майдан сейчас едва ли не самое безопасное место в Киеве. Вам ведь поснимать в городе тоже надо будет? Не только в местном парламенте?

– Хотелось бы. Но говорят, что в Киеве не жалуют русских журналистов, – ответил я со знанием дела.

– Не жаловали, пока Янукович не сбежал, – объяснил Геннадий. – Сейчас им нужно, чтоб все видели, как новая власть наводит порядок. Коронная их тема: у нас на Майдане не было мусора. Это для них признак того, что они – Европа.

– А на самом деле как?

– Как на самом деле – никому до конца не известно. У всех свой ракурс. – Он повел шеей – то ли показывая, что в машине это обсуждать небезопасно, то ли ему просто жал ворот.

– Нельзя у магазина на пять минут остановиться? – подал голос Славик.

Гена улыбнулся и обнадежил моего спутника:

– Чуть-чуть потерпите. Вам пива или чего-то другого? У вас наверняка гривен нет. Я куплю. – Гена сразу определил, в чем нуждается Раппопорт. Как будто был знаком с ним не первый день. Забавно! Дипломатическое чутье. Не иначе.

– А карточка? У меня есть. – Славик полез в карман.

– Может не получиться. Тут с банками сейчас полный бардак.

– Тоже мне Европа… – проворчал Раппопорт.

Около первого же продуктового магазина Геннадий притормозил.

– Чего хотите, Владислав? Пивка или покрепче?..

– Покрепче, пожалуй.

– Хорошо. Что конкретно?

– Что-нибудь. Желательно горилки. – Раппопорт тяжело дышал. Неужели похмелье дает такой эффект?

– Ладно. Будет исполнено.

Гена вел себя так, как если бы получил специальные указания угождать любому нашему капризу. Особенно капризам нагловатого оператора. Я на его месте давно бы осадил чересчур развязного гостя.

Как только дипломат вышел из машины, Славик обратился ко мне:

– Старик, а тебе не кажется, что здесь что-то не так?

– И что, по-твоему, не так?

– Обычно бывает по-другому. И уж дипломаты точно за бухлом не бегают.

– Тебя дипломаты всегда встречают? Ты такая важная птица?

– Брось. Ты понимаешь, что я имею в виду. Зря я поперся сюда. Надо было заболеть… Послали бы кого-нибудь другого.

– Что тебе конкретно не нравится? Человек, вон, тебе за пивом побежал. – Раппопорт разочаровывал все больше. И чем он так мне приглянулся вчера? Только тем, что морщился не из-за моего дилетанства, а из-за жмущих ботинок? На деле он обычный алкаш. Не надежный и не воспитанный.

– Этот Гена, похоже, из конторы. Не находишь?

– Ну и что? Половина посольских оттуда. Ты-то чего боишься?

– Ладно. Увидим. Жалко, ты не пьешь. А то бы сейчас дернули горилки за твой первый выезд.

– Прошу тебя, сегодня не особенно разгоняйся. – Физиономия Славика надулась так, будто ему под кожу ввели воздух пополам с водой.

– Обижаешь. – Мой оператор вымученно улыбнулся. – Я никогда фирму не подводил. И все-таки я не пойму, почему мы в корпункт не едем? И о чем он там договорился? Может, попросишь, чтоб он аккредитацию нашу показал?

– Да хватит тебе. У тебя прямо похмельная шпиономания. Ну зачем ему с нашей аккредитацией химичить? Какой ему в этом толк?

– Тсс… Вон он уже возвращается.

Гена открыл заднюю дверь и вручил Раппопорту пакет, в котором угадывалась поллитра.

– О, спасибо, как мило с вашей стороны.

Этот шут еще пытался язвить. Нет чтобы поблагодарить человека.

– Не за что. Лечитесь на здоровье. Там еще черный хлеб и колбаса. – Гена сделал вид, что не заметил совсем не подходящего к ситуации ерничества Раппопорта.

Мы снова тронулись. Слышно было, как Славик рылся в пакете, потом что-то булькнуло. Дождь прекратился, и Гена выключил дворники.

Город выглядел уютным и свежим. Кое-где в силуэтах деревьев проступа робкая зелень. В открытые окна автомобиля врывался влажный ветер вместе с дорожным шумом.