Елена Ананьева - Код любви

Лера тяжело опустилась на бархатный диванчик. Будто оцепенела. Какие-то тексты всплывали в мозгу. «У каждого есть свой Версаль, свой Париж, своя Москва, – часто слышится в выступлениях на вернисажах, – у нас есть свой. У нас есть свой Пушкин, Шевченко, Остап Вишня. А у нас есть свой аэропорт. Не тот, о котором писал Артур Хейли. А наш, настоящий аэропорт «Одесса». Он имеет свое имя собственное, гордо используя имя нашего любимого города. А достоин ли? Аэропорт не только взлетные полосы, которые давно требуют реконструкции. Урчание моторов, также требующие ремонтов и обновления. Старая резина шасси. Низкие зарплаты. Огромный в три тысячи сотрудников взлетный состав требует решения своих насущных жизненных проблем. Постепенно этот состав тает и тает. Один знакомый летчик уехал с семьей в Аргентину. Другой в Прибалтику. Здесь уже не было никакой надежды на лучшее. Конец девяностых… Годы неустойчивости, испытаний всем.

В «нашем» салоне аэропорта особый мир. Здесь царствует мир души художника, – думалось. – Он приподнят над землей в свободном полете и открыт всем. Но только в том случае, если хотят к этой душе прикоснуться своей трепетной, не заскорузлой душой. Прикоснись! Оглянись на мгновение. Здесь наш мир – островок возвышенных душ. Познай их, как самого себя. Достань рукой до облаков. Смотри, как они низко нависли над нами! Не успокаивайся, несмотря ни на что! Иди. Лети. Делай. Прорвемся!

Врываются голоса объявлений:

– Рейс «Люфтганза»: Одесса – Франкфурт на Майне – регистрация в главном зале.

– Рейс 610, «Австрийские авиалинии»: Одесса – Вена. Отправление в 15 часов. Металлическая информация. – Вышла вся в красном служащая с раскладным щитом «красным по белому» венских авиалиний.

«Здесь все Европой дышит, веет,» – как сказал поэт. Вот и на гравюрах Давида Беккера вплетены чуткие строки в ткань графического листа. Как хочется, чтобы об этом узнало как можно больше людей. Прониклись поэтическими строками. Зарядились радужной энергией. Она излучается от собранных вместе, подобранных по духу, колориту, напряжению полотен. И это уже «наш» аэропорт «Одесса». Маленький островок искусства – арт-салон у самого синего неба говорит за себя своим живым, невымученным языком.

«О творчестве художников пишут многие искусствоведы и журналисты, писатели и поэты. Солидные заказные публикации нынче дорого стоят. Они в моде. На них делают деньги, как на творчестве уже маститых выступлениях артистов, вокалистов. Раскручивать не нужно. У нее иные принципы. Главное, художественная ценность. Многие молодые художники ищут покровительства. Вырастают на глазах. Главное чутье и хороший вкус. Ее он не подводил. Подводило другое. Заметила со временем: важно, где картины будут висеть. Если в музее, к ним уже иное отношение. Музейщики держат монополию. Разве это правильно? На проходном месте гораздо лучше. Но к этому пришли спустя десятилетие. Важен каждый момент не стандартного напоминания об искусстве. Об этом нужно говорить… да, чтобы каждый квадрат окружающего пространства нес энергетику прекрасного, заставлял задуматься, размышлять, наслаждаться. Вот именно, наслаждаться… что произошло сегодня? – Лера пыталась сообразить, что нужно срочно предпринять, чтобы изменить положение.

– Валерия на проводе, – несколько фривольно пыталась представиться шефу по прямому. Но попала на секретаршу. Не пробиться. Явно что-то случилось в этот день. Пошла через летное поле, благо документы позволяли, да и раньше не так серьезно к этому относились. Серебристые тушки самолетов блаженно нежились под южными лучами солнца. Перед новыми полетами технические службы проверяли досконально готовность. И только вздыхали, что где-то облысела резина на шасси. Да масло капает, вот-вот списать нужно, а все гоняют машину, до беды недалеко. Не так давно, еще памятна была авария Як-40» в Салониках. Не сумев приземлиться, кружа над греческим городом в предсмертном полете, самолет разбился о горы.

Мимо, резко срываясь с места, проносились рафики Виповской службы. В одном из них – ее деловой партнер, надежный и внимательный Сергей Алексеевич. Ему она за все годы совместной работы только благодарна. Но сейчас, что произошло сейчас? Ведь об этой выставке говорили давно. Всё готово по высшему разряду. Неужели дали команду отменить. Оставить картины на складе. Кому это выгодно?!А ведь сегодня же и ей отправляться в рейс.

– Лер, извини, сегодня ничего не получится, – сердце ее сжалось до размеров крыжовника, услышав такую новость.

– Как, – каркнула будто ворона. – Столько стараний!

– Приехал министр внутренних дел. Взяли особо опасного преступника. Подозревают в убийстве редактора городской газеты. Хочешь сама бери со склада всё, что нужно. Я не возражаю. Меня не будет.

Всё отрезано!..

Штрих, пробел.

Вот это новость. Опять всё наперекосяк. Всё сама. Да и художников нет. Что-то не то получается. То есть – не получается так, как хочется. Но она упорная. К трудностям не привыкать. И без лишних раздумий она пошла к складу.

Беркутовцы в камуфляжах с автоматами в руках создавали в малом зале аэропорта нервозную обстановку. В салоне – встречали министра. А отсюда – депортировали преступника. В дальнем углу сидел в наручниках в окружении камуфляжей молодой человек. Почему нужно было его держать здесь среди мирных пассажиров никто не знал. Пассажиры, как обычно, заносили вещи, кто-то их вбрасывал или вталкивал ногами. Огромные самодельные в то время баулы переезжающих, эмигрантов, беженцев. Впоследствии они стали хорошей статьей дохода. Дорожные клетчатые сумки всевозможных размеров стали предметом бизнеса. Как контейнеры и чайные ящики для перевозки и отправки отдельно следующего багажа. Сейчас из сбитого из фанеры ящика вырывался черный взлохмаченный эрдельтерьер в зеленой вязаной кофте. Его хозяин, взмыленный, как лошадь, метался в поисках ветврача или хотя бы успокоительной капсулы. Оказалось, «меньший брат» нервничает больше всех. Если его не успокоят, то не пустят в самолет из-за боязни перепугать пассажиров. В ярости они очень сильны. Понятно, что в таких случаях службы не церемонятся.

Лере тоже хотелось так же рваться вперед, сметая преграды на пути. Неуёмная какая, подумала в сердцах.

Всё в этот день выходило за рамки привычной посадки.

С четкостью автомата звучала из динамиков информация о полетах:

– Рейс 610 Одесса-Вена, заканчивается регистрация пассажиров.

– Боинг 551 компании «Люфтганза» идёт на посадку.

Вскоре знаменитая «Люфтганза» ушла с одесского рынка. Оказалось, невыгодно. Здесь нет авторитетов. Вместе с ними оторвалось, растворилось словно в тумане множество планов и надежд, связываемых Лерой и договоренных с мистером Томасом Бухертом, возглавляемым филиал этой компании в их городе.