Резеда Шайхнурова - Рубиновый закат

Не дождавшись ответа дочери, Грир бросил трубку и прошел в свою гардеробную. Дорогие костюмы, галстуки, обувь и аксессуары успокаивали его. Он всё это заслужил тяжелым трудом, а Эдера пользуется благами в силу рождения. Какая несправедливость.

Лэндон вспомнил, как благодаря сексуальной связи с Замом декана – Дилэйни Спуур получил грант на образование в Имперском колледже, который его однокурсники ждали несколько лет, но так и не дождались. Еще во время учебы в школе он слышал, что профессор Спуур питает слабость к юнцам вроде него, поэтому очаровать ее было не сложно. Зная, где она обедает, Грир явился в заведение и как бы невзначай познакомился с женщиной. Расплатившись за кофе с сандвичем, он присел за ее столик и в упор уставился на нее. Наглость вчерашнего школьника профессорша оценила, и уже следующую ночь они провели вместе в ее квартире.

Юноша солгал, что стал мужчиной именно в ее объятиях, чем заслужил расположение красивой женщины. Она выбила для него грант на учебу в Колледже, одноместную комнату в студенческом общежитии и регулярно снабжала деньгами. С началом занятий Лэндон совсем перестал появляться дома, раз в семестр писал матери короткое письмо, что у него всё в порядке, и отправлял в конверте двадцать фунтов.

Больше всего его радовало на учебе в медицинском факультете то, что можно было в открытую делать трепанацию черепа трупу и не слыть уродом или извращенцем. Изучая внутренности человека или животного, Грир испытывал некое подобие эйфории. Ему казалось, что он знает неведомую никому тайну, секрет бытия.

В то время, как девушки с его курса и даже некоторые однокурсники падали в обморок или бежали в туалет из-за тошноты, Лэндон с хладнокровным спокойствием разрезал скальпелем части тела и разглядывал их под люминесцентными лампами. Что касается теории, то и учебники давались ему легко, поэтому на экзаменах он никогда не пользовался шпаргалками, как остальные студенты.

Любовь к учебе пересиливала гормоны в отношении противоположного пола, более того, она пересиливала больное состояние: высокую температуру, пищевое отравление или диарею. В любое время дня и ночи, в любую погоду Грир мчался на занятия с каменным выражением лица. Он никого не видел вокруг, вернее не замечал, потому что в мозгу и перед глазами его сменяли друг друга различные этапы операций. Студентки с параллельного курса пытались строить ему глазки, одевались и красились вызывающе, однако для них все было напрасно. Лэндон Грир давным-давно поставил себе цель, которой следовал с 16-ти лет, и ничто не могло стать ему препятствием. Даже Дилэйни Спуур.

Замдекана медицинского факультета через некоторое время поняла, что ее используют в целях реализации своих амбиций и пригрозила протеже отчислением. Однако юноша не растерялся и обещал, что обратится в СМИ в случае опрометчивого поступка женщины и поведает о методах ее соблазнения в отношении несовершеннолетних студентов.

Профессорша не стала ничего предпринимать, лишь призналась в своей любви к нему. Она не смогла сдержать эмоций, когда до нее дошли слухи о близости Лэндона с однокурсницами. Видимо глупые девушки хвастались друг другу, что именно им удалось снять оборону неприступного отличника и затащить его в постель, а мисс Спуур прознала об этом. Ей было обидно думать, что молодой любовник тратит ее деньги на свидания с другими.

Эдера пыталась тихо проскользнуть в свою комнату, но уже при входе ударилась в прихожей о столик для ключей и корреспонденции. Отец выглянул из-за угла.

– Ты хочешь стать похожей на своих никчемных подруг и растерять всю красоту? – спокойно спросил он. – Мне-то всё равно, только каждая из них отдала бы оба своих оттопыренных уха ради твоей внешности.

– Да-да, внешности Клары Лаго – маминой любимой актрисы, – буркнула дочь.

– Ложись спать. Завтра поговорим.

– Давай поговорим сейчас!

Грир уже отошел, но обернулся. На него умоляюще смотрели влажные карие глаза на миловидном смуглом лице. Родители считали ее похожей на эту испанскую актрису, но Эдере больше импонировало, когда мальчики сравнивали ее с Селеной Гомез.

– Ты же знаешь, мне завтра рано вставать, – вздохнул Лэндон.

– Знаю. Но ты можешь и пропустить свою встречу ради дочери.

Мужчина сложил руки на груди и головой указал в сторону гостиной.

– Может кофе или апельсинового фреша? – предложила Эдера.

Отец уселся на диване и сказал, что бар в полном ее распоряжении. Грир с удовольствием смотрел, как ловко девушка управляется с посудой и бытовой техникой. Наконец, она выключила свет в баре и с двумя стаканами сока направилась к нему.

– Спасибо! А ты у меня смышленая: знаешь, что от похмелья помогает апельсиновый сок.

– У меня нет похмелья, пап, – произнесла Эдера и сделала большой глоток. – Похмелье будет завтра.

Она поставила стакан на подставку и легла так, что ее голова оказалась на коленях отца.

– О чём ты хотела со мной поговорить?

– О Вас с мамой.

Лэндон погладил дочь по волосам и промолчал. Но карие глаза вопрошающе на него смотрели.

– Чего ты хочешь от меня, Эдера? Я сделал всё возможное, чтобы Клара ко мне вернулась.

– Нет, не всё. И нет, не сделал. Эдуардо хочет, чтобы я называла его отцом. Ты что позволишь?

– Это не мне решать, а тебе.

– То есть ты не против, если я стану его дочерью?

– Ты не станешь его дочерью, потому что ты моя дочь. А что касается Клары, то, к сожалению, она любит его.

– Она любит тебя, пап! – запротестовала девушка. – Просто она хочет, чтобы за нее боролись, а ты не предпринимаешь никаких попыток! Ей нужно знать, что ты хочешь ее вернуть.

– Моя работа не позволяет мне надолго уезжать в Испанию.

Эдера привстала на локтях и села.

– Ты получил Нобелевскую премию в области медицины еще в прошлом году! Что еще тебе нужно от этой чертовой работы? – воскликнула она и убежала наверх.

– Признание всего мира, – прошептал Грир ей вслед, – и прощение…

Во время реконструктивной операции на носу пациентки, она вдруг перестала дышать. Ассистент Грира побелел от страха.

– Что делать? – еле дыша, спросил он.

– Реанимировать! – крикнул хирург. – Позови сюда Уотсона! У тебя руки дрожат.

Три года назад до этого Лэндон еще не был так известен и работал в Центральном госпитале и в ожоговом центре на полставки. О Клинике пластической хирургии на Харли-стрит в окрестности Мэрилебон он тогда и не мечтал. Но уже в тот период слыл успешным врачом в своих кругах и пользовался уважением коллег.

После одной из самых тяжелых серий операций в его жизни, которую он провел в обычном ожоговом центре, его и позвал к себе основатель этой крупной Клиники пластической хирургии в Лэндоне «Dr Flebont Surgery Clinic» – Armand Flebont.