Алина Дмитриева - Шамбала

Все это показалось вдруг диким. Я вырвалась из оков его рук и подняла веревку.

– Как ты тут оказался?

– Выследил. Из тебя бы вышел отличный скалолаз.

Улыбаясь, легла животом на пригорок и достала из-под куртки бинокль.

– А из тебя – комитетник.

Киану примостился рядом.

– Оскорбила от всего сердца.

– Извини, мой король, – подтолкнула его плечом. – Тогда двойным агентом, – боковым зрением уловила его недоразумение. – Кажешься волком-одиночкой, а на самом деле хочешь, чтобы Герд погладил по голове?

Пока он соображал, мне удалось высмотреть кое-что на одной из площадок. Она была пуста, лишь несколько охранников с оружием в руках спокойно расхаживали да курили. Затем под крышей, видимо, распахнулись двери, и оттуда вытолкнули мужчину со связанными впереди руками. Сет! Рубашка и брюки на нем черны и порваны – даже через бинокль это сильно бросалось в глаза. Лицо его перепачкано, волосы сбиты. Шагал он босиком. Там творилось что-то неладное. С ним заговорили. Он не ответил. Его ударили винтовкой. Он упал на колени, борясь с болью. Его заставили подняться. Где же остальные?

– Я здесь, потому что беспокоюсь о тебе, – донеслись до ушей слова Киану.

– Там Сет, – прошептала я, и он взялся за бинокль.

Через минуту на площадку стали выводить остальных там были все те, с кем мне довелось коротать один из холодных вечеров в доме за обвалом. Артур затесался в толпе; юноша, мастеривший бомбы – в самом начале; братья – позади него; Лурк – где-то в стороне; старик Тао плелся в конце. Лица прочих мужчин также всплывали в памяти: некоторые из них дружили с Муном, я помнила, как они приходили в дом тетки, но мне тогда велели держаться в стороне и ни за что на свете не признаваться в родстве с ними. Один из них – наш близкий сосед, другой приводил Муна домой, когда тот сломал лодыжку, третий – молодой человек, недавно поступивший на завод… Я знала каждого, даже если мы никогда не разговаривали; узнавала многие черты, ведь это были люди моей провинции, нашего Волчьего Ущелья, так нелюбимого властями Метрополя. Эти мужчины казались обессиленными, но не лишенными внутреннего стремления. В центр вышел начальник завода – высокий, матерый объект, склонный к полноте. На людях он появлялся редко, но каждый узнавал его по медвежьей походке и личному автомобилю, купленному за десятки тысяч долларов где-то за бугром. Рядом с этими худыми, измученными мужьями Седьмой Провинции он выглядел по-комичному смешно.

Он что-то сказал им всем. Сет – истинный лидер – глаголил от лица сограждан, как и обещал. Страж хотел его снова ударить, но начальник жестом остановил данное намерение.

Мы с Киану синхронно переглянулись: неужели послушают?..

Вдали раздались сирены. Мы лихорадочно огляделись, но остались незамеченными. Я прильнула к биноклю. Людей, стоявших по сторонам, сильно толкали, но не били прикладами. Сирены все приближались, все громче и громче навязывая свой отвратительный панический звук, что эхом разносился по всей округе. Нас не могли видеть, но на крыше завода, как и на трубах, установлены датчики, реагирующие на массу более одного килограмма – именно столько, в среднем, весит ворона или голубь, самые крупные птицы региона. На этом экипировка местной «знаменитости» оканчивалась.

Сирены уже не шумели, а верещали, точно капризная девица. Это были военные джипы сборки двадцатилетней давности. Сирены на модели не предусмотрена, видимо, одолжили у местных страж, дабы придать себе значимости.

Автомобили преградили путь, припарковавшись вразнобой напротив толпы. Из них вышли несколько представительных лиц. Как щит, их окружали военные. Они остановились на расстоянии от рабочих, рядом с начальником завода. Ветер развевал подолы их добротных дорогих пальто, и скудный свет пасмурного дня серебрил элегантные кожаные туфли.

– Ты только взгляни на эти пижонские сапоги, – словно угадав мысли, выразился Киану.

В иной ситуации я бы прыснула со смеху, но тогда все мое тело было в высшей степени напряжено. Что-то подсказывало: случится беда.

Они общались с начальником. Затем обратились к рабочим. Сет что-то долго говорил.

– Хоть бы слово разобрать, – пожаловалась вслух.

Один их приезжих – тех, что в пальто – вышел вперед. Но нему сложно оказалось судить о намерениях, однако выглядел он вполне безобидно – демократ, простой посредник.

И тут меня осенило провидение:

– Что здесь делает капитан? – в полнейшем непонимании изумилась я.

– Ты его знаешь? Того, кто говорит?

– Комитетник. Прислали из Метрополя. У Герда с ним какие-то дела. Но эта крыса доложит все «наверх». А еще говорят, что посредники нейтральны. Они просто слабаки, лебезящие перед двумя сторонами.

Интересно, какого черта этот капитан не уехал в Метрополь. Прибыл он давно для того, чтобы задержаться здесь так надолго. Что-то замышляется, и эта забастовка – пустая шалость в сравнении с тем, что ждет впереди.

Капитан слушал Сета. То, что произошло далее, случилось в считанные доли секунды. Речь Сета спровоцировала бурную поддержку масс. Прямо как в тот вечер, они воздели к небесам руки и заголосили. Охранники и солдаты принялись избивать рабочих. Выстрел. Я вздрогнула. У них нет оружия… стреляют стражи. Снова выстрел. Юноша ринулся вперед. Он что-то прокричал. Донеслось слово «свобода» – и взрыв. Два автомобиля взлетели в воздух, как бабочки. Их осколки перьями парили над землей. Огонь все застелил кругом. Обрушился шквал выстрелов. Некоторые падали сразу. Иным удавалось разбежаться в стороны. Царил хаос. Всюду мелькал дождь из пуль. Из дверей завода и внутренних ворот вывалились десятки – сотни – рабочих. Они кричали. Они ликовали. Слышно это было далеко за пределами горы. Глаза выслеживали тех, кто был мне знаком. Старик Тао и один из братьев лежали мертвыми. Лурка нигде не видать – удалось скрыться. Они все выбежали за ворота. Они стремились на свободу. О, что же они натворили? Что станет с городом после этого?

Капитан с приспешниками спрятались за уцелевшими автомобилями. Трусы! Капитанский чин – пустой звук, он и себя защитить не в силах, не то что страну.

Кто-то разрезал Сету веревку на руках. Выстрел. Его тело дернулось.

– Сет! – я ринулась вперед, будто могла скатиться с этих подмостков и помочь.

К нему подобрался раненый Артур. Вся его рубашка зияла красными пятнами.

– Артур! – тогда могла думать только о двух его детишках и несчастном Вите, который и без того повзрослел раньше срока.

На меня уставилось лицо капитана.

– Ложись! – крикнул вдруг Киану и накрыл своим телом.

Испугалась я после. Поверх нас светил алый, как кровь, луч.

– Что это? – пропищала я.

– Герд не говорил, что здесь камеры… – прошелестел Киану, оглядываясь. – Пошли! – рывком потащил меня к обрыву.