Мария Акулова - Вдох-выдох

Когда Саша вдруг перестала сопротивляться, Яр оторвался от зацелованных уже губ, чтобы понять в чем причина, отступил на шаг, ожидая чего угодно, вот только не того, что согнувшись пополам, девушка зайдется кашлем.

Ее ингалятор, ей нужен ее ингалятор. Сейчас. Иначе отцу нечего будет возвращать.

Саша пыталась не поддаваться панике, сделать еще один вдох, хотя казалось, для этого приходится сбрасывать с груди тонну песка. По сравнению с тем, какие чувства захлестнули ее сейчас, страх минутной давности – детский лепет.

Сухой кашель продолжал вырываться из горла, но легче не становилось. Будто пытаясь сделать шаг против штормового ветра, Саша прилагала все усилия, чтобы сделать вдох, хоть один.

– Что? – Яр опустился на колени, пытаясь заглянуть в лицо девушки.

Вместо ответа Саша закашляла еще сильней.

– Что? Саша, что? – он схватил девушку за плечи, заставляя сфокусироваться на нем. – Воды? – девушка замотала головой, открывая и закрывая рот как рыба, свистящий вдох, и очередной приступ удушливого кашля. – Что? Саша, скажи, что?

– Моя… сумка, – в борьбе за жизнь не имеет значения, у кого просишь помощи – друга или врага, когда паника застилает разум, не до гордости, – там ингалятор…

Помедлив пару секунд, мужчина рванул к двери. Сумка, там был какой-то баллончик, он даже внимания на него не обратил, слишком заинтересовавшись телефоном, зря, придурок. Залетел в кабинет, открыл один из ящиков, извлек оттуда содержимое. Важной была каждая секунда, он знал, схватив злосчастное лекарство, помчал назад.

На глазах у Саши выступили слезы. Давно, очень давно с ней не происходило такого. Давно она так не пугалась, давно так долго не могла не дышать. Каждый вдох давался с трудом, грудная клетка болела, принимая крохи воздуха совсем неохотно.

Она даже не заметила, когда к ней, сползшей уже на пол, подлетел Самарский, лишь почувствовала, как в руку вложили баллончик.

– Дыши. Слышишь? Дыши.

Трясущимися руками Саша сделала ингаляцию, потом еще одну, и еще. Лишь бы помогло, потому что сил больше нет.

– Дыши, Саша…

Неизвестно, слушаясь ли его, или ей удалось справиться самой, но дыхание начало потихоньку выравниваться. Сил хватило лишь на то, чтобы закрыть глаза, окончательно опускаясь на холодный пол. Ингалятор выпал из ослабших пальцем, покатился в сторону Самарского.

Было не важно, что она, кажется, так и проведет ночь, прислонившись головой к углу кровати, что напротив продолжает сидеть мужчина, который еще совсем недавно вел себя как последняя сволочь, что весь этот кошмар происходит с ней так далеко от дома… Просто так хорошо дышать. Здоровым людям этого не понять…

Они сидели в тишине очень долго, а может Саше так только казалось. Она ждала, когда появятся силы сделать хотя бы одно усилие, копила возвращающуюся энергию по крупицам. Более беспомощной, чем сейчас, она не была рядом с Самарским еще никогда.

Реши он продолжить теперь – не получил бы никакого отпора. Ни физически, ни морально Саша не была на это способна, и даже страха не было. Вот только он не продолжал, и не уходил. Даже с закрытыми глазами девушка чувствовала направленный на нее напряженный взгляд, слышала размеренное дыхание на расстоянии полуметра.

– Вот зачем тебе нужна была сумка? – лукавством было бы сказать, что он не испугался. Испугался, и очень. Не каждый день сталкиваешься с таким, причем тогда, когда совершенно не ожидаешь.

– Уйди, – она не истерила, не требовала, просто просила, ни на что не осталось больше сил, даже чтобы на секунду открыть глаза, пришлось приложить усилия.

– Чтобы ты снова согнулась вдвое, не в состоянии дышать?

Волнение? Самарский пытается за нее волноваться? Даже думать о таком смешно.

– Думаешь, за труп дочери получишь еще меньше? Правильно. Пожалуй, стоит попытаться.

– Не смей, – он поддел подбородок, заставил вскинуть голову, снова поднять взгляд. – Скорей я сам тебя прибью, чем позволю совершить самоубийство в моем доме, поняла?

– Ненавижу, – Саша мотнула головой, освобождаясь из его захвата. Почему он встретился на ее пути? Неужели за ней уже столько грехов?

– Есть за что.

– Уйди. Я прошу тебя, уйди, – когда он правда поднялся, Саша даже не поверила, неужели так просто? Встанет и уйдет? Но нет, шаг к ней, снова присел, подхватил на руки, опустил на кровать.

– Есть что-то еще, что я должен знать?

– Меня тошнит от тебя, – сейчас она могла позволить себе сказать все, что угодно, ведь слова можно списать на то, что в мозг долго не поступал кислород, если кому-то вообще нужны объяснения.

В дальнейшую дискуссию он почему-то вступать не стал, зачем-то наклонился – точно, ее баллончик. Яр долго стоял, вертя в руках такую нужную ей вещь. А ведь именно потому-то она и не говорила, знала, что ее слабость может стать отличным оружием в чужих руках. Лучше всего шантажировать наркомана дозой, алкоголика стаканом водки, а больного человека тем, что способно облегчить страдания. И если раньше она была просто похищенной дочерью своего отца-бизнесмена, то сегодня стала похищенной больной дочерью, единственное средство, способное помочь которой, держит сейчас в руках похититель.

– Почти пустой, – Самарский взболтал, приложив к уху, – а что бы ты делала, если я понятия не имел, где сумка? Ты сама-то хоть понимаешь, насколько это глупо?

Обняв колени, Саша сидела молча, может глупо, но лучше так, чем зависеть от него еще и в этом.

Так и не дождавшись ответа, Самарский вдруг сделал то, чего Саша ждала меньше всего – поставил ингалятор на тумбочку.

– Не надо считать меня зверем. Во всяком случае, не настолько, – развернулся, стремительно вышел, уже привычных трех щелчков Саша не услышала. Встать, проверить, убедиться не было ни сил, ни желания. Приключений на сегодня достаточно, приключений достаточно в принципе. Она понятия не имела, что на него нашло, и знать-то не хотела, но возможное повторение этой ночи, наверное, станет одним из ее худших страхов.

Стоило лишь коснуться ухом подушки, как Саша заснула. Так бывало всегда после приступа. Снилось что-то странное, суетное, мужчина, женщина, ссора, слушающий все ребенок, а потом непонятно откуда взялся Самарский, и вот, они уже вдвоем в темноте, и он снова целует, и каждый раз Саша просыпается, понимает, что это всего лишь сон, и вновь проваливается в сновидение, чтобы снова и снова ходить по кругу – ссора, ребенок, Самарский, комната, поцелуй. Хотелось разорвать этот круговорот, проснуться окончательно, но не получалось.

– Нет, жара, кажется, нет, – сквозь сон Саша почувствовала на своем лбу чьи-то руки, заботливые, мягкие, пахнущие корицей. – Просыпайся, Сашенька.