Лариса Логинова - Оцелот выходит на охоту

Пока я ещё не встретил человека, рядом с которым хотел бы проснуться. Так, как засыпают и просыпаются родители уже больше четверти века. Я не хочу видеть утром поднимающуюся с соседней подушки опухшую физиономию. Что твой утопленник! Даже трупные пятна вполне могут иметь место, если девица пользовалась зелёными тенями.

Наблюдать превращение принцессы в жабу – то ещё удовольствие! Меня всегда бросало от этого зрелища в дрожь: спутанные волосы, чёрные круги осыпавшейся туши под глазами, полустёршиеся тени. Вчера она сверкала и переливалась, сейчас больше похожа на полинялого кролика.

А ещё хотел бы я посмотреть в глаза авторам, которые подробно и смачно описывают «нежные и страстные» утренние поцелуи. Бля, ну какого хрена врать?! Деточки, ау! Утром последнее, чего мне лично хочется, – с кем-то лизаться! Особенно если вчера я не гнушался алкоголя. Собственный рот напоминает кладбище для старых слонов, о каких поцелуях может идти речь?!

Это ещё одна причина, по которой я предпочитаю просыпаться один. Не хочу с утра ощущать «аромат» чужого дыхания. Морозная свежесть, мать твою. Да надо быть на всю голову больным, чтобы с утра целоваться с кем-то взасос! Или капитальным извращенцем, которого прёт подобное.

Кстати, оставаться у кого-либо до утра я тоже не люблю. Мавр сделал своё дело, мавр может уходить, так и я. После постельной акробатики я быстро одеваюсь и еду домой, чтобы поскорее смыть чужой запах и лечь спать на своей постели. Один.

Я не хочу приносить кому-либо кофе в постель. Мне не нужны сгоревшие яйца на завтрак и полная дыма кухня. Я сносно готовлю и вполне способен не сдохнуть с голода при полном холодильнике. Я – одиночка, как и все кошки, кроме львов. Эти любят собирать вокруг себя целый гарем кошечек и котиков, дружно облизывающих Его гривастое Величество.

К слову, львов я не люблю – слишком много понтов и мало настоящего, кошачьего. Как по мне, истинный царь зверей – тигр, вот где и сила, и красота, и самодостаточность. Ещё будучи ребёнком, я где-то вычитал, что амурский тигр на порядок крупнее и сильнее льва, и легко вломил бы Его Величеству неслабых люлей, столкнись они вечерком в тёмном переулке. Но… в тайге нет львов, а в Африке – тигров, так что… Пусть себе царствует.

Лев.

Его присутствие я учуял очень быстро. Каждая строчка его сочинений дышала самодовольством и самолюбованием, а рассказы пестрили местоимением «я». Его было много. Слишком много. Не удивляюсь, если в реале Лев часами любуется на своё отражение в зеркале. Красуется обнажённым, принимая позы одну эффектней другой и почти кончая от собственной охуенности. Вот только…

Зеркало способно показать нам самих себя, но сквозь него нельзя ничего рассмотреть. Только Ты. Великий, Гениальный и Прекрасный и восторженный скулёж сопровождающего повсюду верного прайда. Это тоже имело место. Прайд у Льва был. Они обожали его сочинения, даже если не понимали ни слова. Главным было то, что Это Написал Он, а значит, оно гениально!

Они не только пели Льву осанну, но и кидались грудью на его защиту, стоило только кому-то постороннему выразить недоумение или неприятие Его творчества. Он был их Богом и Кумиром, которых категорически не рекомендуется себе создавать.

Нервно подёргивая хвостом, я принялся тщательно обнюхивать оставленные им метки – надо же знать соперника в лицо, то есть в морду, по которой потом и съездить. После того, как по всем законам дикой и домашней природы, подомну его под себя и поимею, всё по тем же законам. Кто сверху, тот и прав.

Не кривя душой, я был вынужден признать: некоторые из сочинений Льва мне понравились, видно было, что писал от души. И слова находились незатраханные, и мысли – свежие, и темы волнительные. Будь я помоложе, да понаивнее, или родись женщиной – влюбился бы и пал к его ногам, тихо попискивая и задирая задницу.

На, бери, весь твой! Имей меня, милый, пожёстче при большом стечении глазоёбствующей публики, активно дрочащей на публичный акт совокупления.

А что им ещё делать? Собственной личной жизни не имеется, так почему бы на чужую не подрочить? Та же самая порнуха, только не снятая на плёнку, а написанная, выгодно отличающаяся искренностью со стороны того, кого имеет Лев. Трахает, всё с той же снисходительно-самодовольной ухмылкой, слушая страстные стоны котика или кошечки и подбадривающие возгласы обожающей толпы. Альфа-самец, блин.

Такую преданность виртуальной любви я видел только однажды, но запомнил на всю жизнь.

Когда я об этом услышал, подумал, что меня разыгрывают. Быть того не может, чтобы Тоха наглотался какого-то дерьма из-за бросившей виртуальной подруги. Которую он, блядь, никогда не видел, не целовал, не трахал в реале. Всё вышеперечисленное они делали по сети: виртуальная дрочка друг на друга, имитация настоящего, суррогат. Обработанные в Фотошопе снимки, с которых Тохе призывно улыбалась настоящая красотка.

Я пытался показать, как легко сделать из любой мартышки богиню несколькими кликами мыши, но был послан. Она не такая! Она никогда не стала бы обманывать! У них любовь до гроба! Куда уж нам, со свиным рылом…

Она интимно шептала ему по скайпу какую-то хрень, а я, случайно услышав кусок этого диалога, согнулся пополам и долго ржал. Так разговаривают дамочки из секса по телефону. И хоть на самом деле она толстая и страшная, голос просто божественен, и ты буквально улетаешь в астрал следом за деньгами со счёта. Плавали. Знаем.

Я не мог понять одного – как можно влюбиться, не видя человека? Ведь «любишь» не его, а придуманный тобой образ! Помню, читал как-то в инете о бешеной популярности среди фанатов героини одной культовой компьютерной игры. И всё бы ничего, да только лица её никто из них не видел, равно как и тела. Каждый малолетний фан дрочил на собственное воображение. Создателям образа – пожизненный респект, так угодить всем сразу!

Видя, что попытки достучаться до погрязшего в виртуальной любви Антона рюхаются одна за другой, я просто отошёл в сторону и снисходительно усмехался, ожидая, когда же эта блажь пройдёт. Но вскоре мне стало не до смеха.

В тот день Антон поймал меня на выходе из института, потащил за угол и почти потребовал дать денег.

– Сколько? – поинтересовался я, закуривая.

– Двадцать штук. Баксов, – выпалил он, пугая сумасшедшим блеском глаз.

– И на кой тебе столько? Случилось чего? – я затянулся, ожидая ответа.

– Да не ломайся, как девка! – психанул Антон. – Есть у тебя бабки или нет?

– Тоха, двадцать штук – это много, – серьёзно сказал я. – Я должен знать, для чего тебе такие деньги.

– Ладно, – вздохнул он. – Это для Наташи. Она заболела, срочно нужна операция, а денег не хватает.