Ноэми Норд - Витасфера. Каменное небо

Лишь три разноцветные кнопки перед носом напоминали о том, что он еще жив.

Он выбрал красную.

Он выбирал и выбирал, напряженно следя за экраном.

Он не хотел стать мертвым и попасть в Ад.

У него ужасно устала спина, и он отсидел попку, но ничего не просил, только тер кулачком глаза и напряженно вглядывался в экран.

Он с ужасом ожидал очередного каверзного вопроса. Но страшнее всего было дождаться окончания поединка с невидимой программой.

Он смотрел на три картинки, но решить задачки не мог.

Он представил лицо Тенсии – в пятнышках, а е тело – без ручек.

Потом – без головы.

Пустой желудок начал резко сокращаться.

«Жду ответа!» – требовал голос.

Галлеора стошнило кислым воздухом.

Таймер тикал с устрашающей скоростью.

«Жду ответа… Жду ответа…», – барабанило во всем теле.

Мозг отказывался повиноваться.

Противные ябеды!

Гадкие обзывалы!

Лучше бы они все были в пятнышках!

И для чего им руки?

Они так любят швырять песком в глаза!

Девочки – глупые! Значит, им и головы не нужны?

«БЕЗ ГОЛОВЫ», – обреченно хотел выбрать он и уже потянулся к третьей кнопке, как вдруг услышал:

«Ты свободен!»

И перед ним со скрежетом распахнулась дверь.

Он вышел в коридор.

Где-то совсем близко спорили из-за него мамочки.

Голос Лиссандры звучал приглушенно, она оправдывалась:

– Пора изменить программу тестов! Самый аномальный мальчик избежал отсева!

– Но он сидел там два дня подряд! Сколько можно мучить ребенка! – возражал другой голос.

– Мальчиков нужно отбирать строже!

– Но их и без этого мало!

– Чем меньше – тем лучше! Содержание кавалеров обходится очень дорого! Я снова собираюсь вынести этот вопрос на обсуждение в Совете Матерей.

– Разве ты не знаешь, что у малыша редкие гены?

– Да, я помню твои причитания: «Иссякли гены Мудрой Верлинды». И все такое. Но я, например, заказываю для себя только белокурых с античным профилем и без всякой арифметики в голове.

Галлеор уже не в состоянии был понять, о чем спор.

О его ли неидеальных ушах, или о новой программе для выявления плохих мальчиков?

Тело малыша обмякло, спина заскользила по стене, голова свесилась на грудь, и он заснул прямо возле страшной двери в камеру тестирования.

Он не заметил, как чьи-то ласковые руки подняли и унесли его в постель.

Проспал он долго. Наверно, сто дней.

Его не будили.

Однажды на прогулке к нему подбежала малышка Лизетта, но на ее бледном личике он не обнаружил насмешек.

В то время, когда другие девчонки задирались и корчили рожи, эта смотрела на него теплыми песочными глазами с неподдельным сочувствием.

Она перехватила его взгляд, но дразнить не стала, а только таинственно зашептала:

– Я тоже необыкновенная! Только никому не рассказывай. Я могу делать так, – она пальцами зажала свой нос, при этом щеки ее надулись, как шары, а сжатые губы побелели. Она терпела, пока не раскраснелась, как малиновый джем:

– Ты пробовал так? Ты умеешь умирать, как я?

– Разве ты умеешь умирать?

– Когда не дышу – я мертвая.

– Это не смерть. Это пауза. Из смерти вернуться нельзя.

– Нет, я по-настоящему умираю, по-настоящему не дышу!

– Если бы ты умерла, тебя навсегда бы отправили в ад.

– Откуда ты знаешь?

– Один мальчик сунул другому палкой в лицо. С тех пор оба пропали. А мамочки сказали, что они никогда не вернутся.

– Почему?

– Потому что один – опасный, а другой – слепой. Они оба в аду. Иначе где им быть? Все неправильные там.

Рядом раздалось громкое улюлюканье. К ним незаметно подкралась орава девчонок:

– А мы слышали!

– И всем расскажем, что Лизетта – зомба!

– А Галлеор – непослушный! Мамочки сказали, что у тебя редкие гены! Но ты все равно – неправильный!

– Неправильный!

– Неправильный!

– Неправильный!

Там, наверху, осталась брошенная планета, залитая морем дезрастворов, выжженная, искореженная напрасной борьбой.

Землю густо усыпал пепел крематориев, где беспрерывно сжигались миллионы окоченевших тел.

Малейший ветерок вздымал из-под ног тучи пепла, закрывая небо от солнечных лучей.

Человечество проиграло войну.

Решено было уйти глубоко под землю и там переждать триумф мельчайших.

…Толпа собралась у главного терминала.

Слезы текли по щекам провожаюих, все плакали, словно прощались сами с собой.

Люди успели создать спасительный рай. Но он предназначался для избранных.

Восемь женщин вступили на платформу, она через мгновение должна была унести их вниз.

Лица избранниц ловили лучи заходящего солнца, глаза блестели от слез.

Когда последняя платформа тяжело и глухо вошла в полость входа, лифт погрузился в густую мертвую темноту. Она свистела в ушах, звенела в костях.

Это продолжалось долго, целую вечность, пока вдруг не вспыхнул ослепительный искусственный свет.

Женщины оглядывались по сторонам, их лица оживали, они увидели сказку:

– Дворцы! Фонтаны!

– Готика! Ампир! Как все удачно сочетается! – восхищались они.

– Орхидеи! Магнолии! Водяные лилии!

– Сад – просто чудо!

– Эти двенадцать лун вполне заменят нам Солнце.

– Наши дети получили в подарок рай.

– Мы должны оправдать затраты человечества на этот рай.

– Пройдет время, и планета очистится от заразы.

– Мы вернемся. И наши дети заново отстроят погибший мир.

– Наша задача в том, чтобы выжить. И мы ее выполним!

А наверху толпа уже напирала на заграждения, повсюду раздавались проклятия и стоны. Кулаки мужчин сотрясали металлические решетки.

Люди кричали:

– Почему – не мы?

Кто-то бил по ограде камнями, арматурой.

Появился сварщик, запахло паленым, посыпались искры.

– Бульдозер! – толпа отхлынула от заграждений, уступая место подоспевшей технике.

– Дави! Вали!

– Там, внизу, мы спасемся!

Появились военные вертолеты, слезоточивые ракеты посыпались с неба на бунтовщиков. Раздалась автоматная очередь.

Это не помогло. И тогда толпу усмирили «Грифы».

Тысячи людей замертво упали возле платформы.

Но счастливые избранницы уже не слышали отчаянных воплей: