Лина Мур - Inspiraveris. Верни меня

– Что ты, Лия, я не собираюсь тебя сажать под домашний арест. Ты любознательна, как и я была в твоём возрасте. Это нормально. Жажда новых знаний и любование природой всегда были моими пороками. Передались и тебе, – грустно произносит она. – Но мне пора, скоро вернусь, не скучай и примерь то, что я тебе купила. Потом расскажешь. И за мусором заедут, отдай все, если Иона не приедет раньше. Ладно?

– Обязательно, – отвечаю уже хлопнувшей двери.

Ладно, оставить ненужные и давящие мысли, открыть холодильник и достать клубнику. Боже, как вкусно. Не помню, когда я ела её в последний раз. У нас она не растёт, только яблоки. Сколько её ни сажали, постоянно погибает. А тут такая сочная, невероятно сладкая и только моя. Беру с собой контейнер с клубникой, отламываю банан и радостно иду к себе.

Останавливаюсь, бросая взгляд на пакет. Ставлю на пол свою ношу и подхожу к нему, развязывая его. Заглядываю внутрь, и неприятный запах плесени поднимается оттуда. Не удивительно, что его завязала мама. Пуховик, как она и сказала, полностью в грязи и разорванный. Бросаю его на пол, достаю когда-то бывший белоснежным свитер. Он тоже весь в грязи и пыли. Но если я была в одежде, когда упала, как он мог испачкаться? Испачкаться так же, как и в моем сне. Дотрагиваюсь пальцем до тёмных пятен, ставших темно-бордовыми. Кровь.

Сердце начинает биться быстрее, когда бросаю свитер на пол и достаю до сих пор влажные утеплённые леггинсы. Я клала в задний карман платок и цепочку. Осматриваю штаны, но ничего нет. Ботинки. Последние, лежащие на дне. Все в разводах и чем-то зеленоватом, покрытые той же грязью, что и вещи. Ладно, ботинки испачкать могла. Но как быть со свитером? Почему он в таком состоянии?

Садясь на пол, смотрю на вещи, кручу ботинки в руках. Переворачиваю их, только бы занять руки. Это был сон, только сон. И, возможно, когда меня вытаскивали, то раздели и испачкали ткань. Да все может быть и хватит уже желать этого кошмара.

Мотаю головой, быстро убирая все обратно. Завязываю пакет, вставая на ноги. Но мой взгляд привлекает тонкая цепочка, валяющая на полу, прямо под моими сапогами. Отступаю, не веря этому. Глаза распахиваются шире, наклоняюсь, поднимая с пола серебряную подвеску креста на цепочке.

– Вэлериу, – шепчу я.

Осознание реальности, произошедшей со мной, сильно ударяют по затылку. Голова наполняется шумом, а дыхания не найти. Это был не сон. Меня обманули. Обманули, ведь в моих руках вещица одного из замурованных тел. Но зачем?

Слышу подъезжающий автомобиль, фары светят в окна, а я стою и сжимаю в кулаке цепочку. Наверное, инстинкт, возможно, что-то другое заставляет меня реагировать быстро. Срываюсь с места, подхватывая фрукты с пола, и несусь к себе в спальню. Бросаю еду на постель и беру первую попавшуюся книгу со стола. Падаю на кровать, наскоро включая лампу на тумбочке. Прячу цепочку под подушку и раскрываю контейнер с клубникой.

– Привет, я дома, – дверь в мою спальню открывается. Иона заглядывает ко мне. Натягивая улыбку, беру клубнику.

– Привет, хорошо. А у меня тут пикник, – наигранно радостно указываю на фрукты.

– Это нужно. Долго не читай, побереги здоровье. Я буду у себя, – улыбается она, закрывая за собой дверь.

Прислушиваюсь к её удаляющимся шагам и только после этого начинаю восстанавливать дыхание, которое даже задержала, пока играла этот спектакль. Бросаю клубнику обратно, захлопываю книгу и достаю цепочку, рассматривая её.

Как? Как такое возможно? Выходит, что все это правда. Переворачиваю руку ладонью вверх, пытаясь найти хоть какое-то подтверждение разреза. Но ничего, только уже мелкие царапины, покрытые корочкой. И Сакре существует, где-то внизу, но он есть. Могила. Вэлериу Сакре… спиртовой раствор… Лука и Петру, закрывшие меня там. Но почему тогда я оказалась снова на месте падения? Донести меня было бы очень сложно, и они говорили, что не могут войти в церковь. Как? Как, чёрт возьми? И где платок? Мама нашла? Ведь кто-то раздевал меня… Иона? Что от меня скрывают или не хотят обнародовать это, чтобы не усугубить моё положение?

Не знаю. Ничего уже не знаю и не понимаю. Но уверена в одном, что это было. Не мог сон принести мне обезвоживание, а им нет. У меня не было кислорода там, поэтому я так долго приходила в сознание. И не помню, чтобы были мои перчатки и шапка. Они были в пуховике, а в пакете их нет. Почему?

Виски начинает давить от мыслей. Подскакиваю с постели, меряя шагами спальню. Я должна узнать правду: было или нет. И что конкретно было там, возможно, часть – это моя фантазия. Но церковь и скелеты были. Цепочка оттуда.

А если попытаться найти о городе в интернете? Хватаясь за эту идею, открываю ноутбук. Вбиваю в поисковике Сакре. Но выдаёт только церковь во Франции. Предложения о путешествии, описания, но ничего о старом городе, похороненном под землёй тут. Конечно, так открыто будет в интернете об ужасах, которые творили наши предки. И, конечно, всё будет проще простого, чтобы узнать, коим боком я отношусь к этому. Почему именно я слышала Вэлериу? Никто иной, а я. И кровь… вот это уж невероятно и слишком. Ведь, если забыть страх, не придавать значения бешеному стуку сердца и фантастическому варианту мысли, то кровь пьют неживые существа. Совсем неживые. Зомби. Оборотни. Вампиры. С ней проводят оккультные церемонии.

– Ты совсем сошла с ума, – шепчу, закрывая браузер. Вампиры. Не может быть. Я, как никто иной, знаю, что на земле румын никогда не было Дракулы. Всё выдумки, буквально каждое слово. И не понимаю, отчего Влада Цепеша выставляют клыкастым уродом, когда при нём на нашей земле не было воровства, преступлений против народа. Он всего лишь защищал своих людей… защищал, как умел. А ему приклеили ярлык вампира. Поэтому в этих существ я не верю, как и во всех остальных, кроме ведьм. А точнее, сипух, как называют их у нас в народе. Конечно, в нашем городе их нет. Но я верю в то, что существуют люди, обладающие энергетической силой намного выше, чем у обычного человека. И они обращают её или во благо, или против людей. Но не более.

Встаю со стула, снова начав расхаживать по комнате. Как? Господи, как это объяснить? Я не найду одна ответ, поэтому придётся вытащить его у тех, кто был рядом. Лука и Петру знают, многое знают, но молчат и тоже скрыли от меня это. Почему он пришёл сегодня? Убедиться, что я ничего не сказала маме? Или эти булочки были отравлены?

– И куда тебя понесло, Лия? Если бы они были отравлены, то сейчас ты бы не носилась, как ужаленная в задницу, – уже сама с собой говорю. Точно сошла с ума. Сейчас я ничего не сделаю, ночь на дворе. А где живут братья, не знаю, и узнать не у кого. Выход один – ехать к школе и ждать там их. Я освобождена от занятий на эту неделю.