Ноэми Норд - Теплая тварь. Эротика. Теория соблазна

– Че молчишь, зубы скалишь?

Они молча уставились на нее.

Душистая Ветка решила начать с танца. Она щелкнула пальцами над головой, привстала на цыпочки и закружилась.

В бликах костра ее кожа сверкала, изгибы тела манили, каждая клетка уже ликовала в предчувствии победы.

Она мастерски соблазняла их, грязных, провонявших машинным маслом и потом, накаченных дурью и туманом ледяных звезд.

Но вид юной наготы в безлюдном месте байкеров более напугал, чем вдохновил.

– Малолетка с виду.

– Большеглазая.

– Здесь нет, случайно, дурдома поблизости? – шептались они.

Литаверия прошла кругом, задевая каждого байкера волной волос.

Когда прозрачные пальцы прикасались к их лицам, братаны недоуменно пятились:

– Отвали!

Тогда Литаверия решила одурманить мужчин новым снадобьем.

Она никогда не разрешала мне использовать формулу секретного дурмана, объясняя: «Это очень сильный, неизученный букет. В нем слишком много жабьей спермы. Она возбуждает самцов животных за километр. Но на людях этот состав не проверен. Тебе разрешу развлечься, когда сама испытаю».

Несчастная была уверена, что новое зелье – панацея от наших бед. Она говорила: «Каждый, кто вдохнет его, пойдет за тобой на край света, станет рабом и даже ишаком. Приручив человека, нам не надо будет страшиться огня и прятаться в непроходимых местах. Люди воспылают к нам любовной страстью, у них откроются глаза на настоящую красоту».

Литаверия поднесла ледяную ладонь к огню, краешки отполированных ногтей рассыпались искрами, пальцы вспыхнули, как фитильки, распространяя вокруг тонкий аромат.

Самцы наблюдали за происходящим, как зачарованные.

– Глянь – обкурилась!

– Никогда не видел, чтоб пальцы горели.

– Ну и фокус!

У толстяка полезли глаза на лоб:

– Ребята, а че, если санитары сейчас накатят? Надо сматываться.

Пальцы Литаверии медленно тлели, облачко терпкого тумана окутало прогретое пространство вокруг костра, байкеры, вдохнув странный аромат, словно окаменели. Жилы на потных висках набрякли, ребра содрогались от барабанного боя сердец.

– Пойду, проверю, наверно здесь много грибов, – сказал Сопляк.

– Не дергайся, – схватил его за плечо Серый. – Темень кругом. Какие грибы? Посмотри лучше, что дура вытворяет.

– Как на шесте!

Литаверия кружилась в танце, петлей выгибая бедра, и колючие искры костра летели вслед за волнами волос. В бликах пламени отражались глянцевые бока и плечи, она то наступала на избранника змеиного танца, то исчезала в дымке тумана. Опутывая мужчин эфиром легких прядей, она подносила тлеющие пальцы к окаменевшим лицам и позволяла вдоволь надышаться дурманом, пока их неровное дыхание не наполнило голодную кровь приворотным ядом.

Перехватив нерешительный взгляд толстяка, дриада прозрачными пальцами проникла внутрь его костяного черепа. Там затаился смутный страх погони, который мешал отдаться обычным человеческим страстям.

Она шевельнула пальцами, разглаживая судорожную волну.

– Не-не-не! – здоровяк испуганно рванулся из объятий дриады в тень.

Но она успела его схватить за отворот куртки, еще крепче скрутила ветвями рук, оплела ногами, трубочка губ приблизилась к ноздрям и добавила в них облачко дыма.

Толстяк успокоился. Рука дриады потянулась вниз, согревая нежное месиво между ног, а ледяные пальцы втянулись в игру с обезвоженным предметом страсти.

Наконец, бесчувственная оболочка наполнилась нектаром и семенем. Взгляд Бигфута потеплел, и гаечный ключ тяжело упал под ноги.

– Уговорила, стерва! Стояк! – толстяк торопливо начал расстегивать ремень.

Литаверия тряхнула спутанными волосами и упала навзничь в густую мяту возле костра.

В ее глазах мерцало желание, согнутые колени раскачивались из стороны в сторону, окутанные нежной дымкой пальцы лепили по контуру тела очертания желаемых ласк.

– Я буду первый! – орал толстяк, отгоняя приятелей гаечным ключом.

– Пусть мне отсосет!

– А почему тебе?

– Она каждому отсосет, не видишь: дура грибов наелась?

– Не расходиться, пацаны, хрен знает, кто в кустах.

– Малый сгинул и давно там дрочит.

– А эта посмотрите-ка!

– Стой, Серый, ты после меня!

– Опять после? Да без меня вы бы никогда тот сейф не открыли!

– Сначала сверху, потом в зад, потом поменяемся.

– Только на грудь не кончай – пусть проглотит.

– Эй, поняла, дебилка? Трахать тебя сейчас будем!

– Сама напросилась!

– У меня большой, будет больно – не кричи, – Бигфут нашел в темноте ее колени, они прочертили в тумане две ослепительные дуги.

Человеческие самцы вставили в нее все свои тычинки.

Литаверия не рассчитала дозу и совсем обессилела от долгого мучительного контакта. Когда они отошли от нее, отчищая штанины от колючек, один из них пробурчал:

– Бля, смотри, загнулась.

– Передоз.

– Перебрала шлюха грибков, меня тоже трясет, пора сматываться.

Литаверия отключилась от происходящего. Ее мерцающие глаза тонули в пробегающих утренних облаках. Лес ликовал в зеркальном золоте росы.

Она молча прислушивалась к происходящему внутри измочаленного тела, где медленно закипали блаженные струи.

Мгновение завязи – как реальный отсчет времени в мире бесконечного оргазма. Ему предшествует полная умиротворения тишина, абсолютное слияние с главным геномом природы.

Миссия выполнена.

Цель достигнута, получен доступ к бессмертию расы солнцеедов.

Она выполнила невыносимо тяжелое поручение, и теперь могла просто отдохнуть, отчищая память от мимолетного общения с грязью.

Людей для нее в этом мире больше не существовало.

– Не могу смотреть на ее дохлую харю, – сказал толстяк.

– Кто просил без презика?

– Если бы не ты…

– А ты чего лез? Штаны первый спустил!

– Никто насильно не лез. Сама текла – ты разве не видел?

– Сдохнет – и конец нам. Щас набегут, по сперме определят, будут рыть, пока не выроют.

– Я воще ничё не помню – кайф такой, блин, зудеж до хребта.

– Всех определят.

– Блин, еще за вчерашнее в розыске.

– А кто обещал, что в лесу не нарвемся?

– Если бы не шлюха, спокойно бы от мокрухи слиняли.

– А, суки, не могли дрюком обойтись, теперь всем отвечать!

– А сам-то?

– Сдохла, так живым не мешай! – с этими словами Бигфут плеснул на бесчувственную Свежую Ветку из канистры.

– С ума сошел? – бросился на него с кулаками Сопляк.

– А чтобы не определили. Моруха же! Спалим – и концы замотаем!

– Глянь, дышит! – Сопляк перехватил руку с зажигалкой, но получил удар между ног.

– Что ж ты-то лез, молокосос? Провалить дело хочешь? Мало что ли шлюх? За спертые камешки – все наши будут.

Зажигалка описала дугу и шлепнулась на живот дриады.