Лана Ланитова - Блуждание во снах

Рыжебородый вернулся к своим товарищам.

Меж тем серая льняная скатерть, взметнувшись в руках лакея тугим парусом, ровно легла на поверхность некрашеного стола. Тарелка с гречневыми блинами, миска со сметаной, блюдо с кусками свинины и рассыпчатой кашей, горячие щи с укропом – все это было расставлено в живописном порядке, прямо на столе. От аппетитных запахов у Владимира закружилась голова, рот наполнился слюной. Дрожащая рука потянулась к запотевшему графину с анисовой водкой. Водка обожгла горячее горло. Вслед за первой рюмкой была выпита и вторая, и тоже залпом. По телу разлилось приятное тепло. Владимир стал быстро закусывать. Но еда не лезла в горло, его все также немного мутило.

Он едва лишь сумел проглотить несколько ложек горячих щей. Все остальные закуски остались нетронутыми. Казалось, что пересохшее, сузившееся горло, не может протолкнуть в себя никакую пищу. Он отложил в сторону ложку. От пережитых потрясений и выпитой водки у него выступили слезы. Он еле сдержался, чтобы не пустить слезу.

Сонливость накатила столь внезапно, что в следующий момент в щеку впечатался грубый узор льняной скатерти, а в нос ударил кислый и жирный запах застиранной ткани. «Неплохо было бы расспросить лакея о том, есть ли тут комната, где можно отдохнуть часок, другой».

Резкий звук заставил вздрогнуть – это востроносый лакей уронил поднос. Сон тотчас пропал.

Он стал медленно разглядывать посетителей этого странного заведения. За спиной шла оживленная игра на интерес. Владимир прислушался к разговору. И он понял, на что играли эти разухабистые, подвыпившие мужики… Они играли на… очередность в любовном сношении с одной из сидящих за столом дамочек – той, что выглядела смазливее и моложе своей товарки.

Дамочка знала, что ее ожидает любовная скачка с пятью или шестью мужчинами. Но, видимо, это обстоятельство ничуть не смущало румяную жрицу любви. Она была пьяна и сидела на коленях у черноволосого джентльмена казацких кровей. Ее мощный зад, обтянутый пестрым ситцем ерзал на месте. Она живо отзывалась на вульгарные выкрики, краснела, обмахивала себя широкими, растопыренными ладошками, словно воображаемым веером, неловко кокетничала и принимала обольстительные позы.

Один из мужиков потянулся к ней, волосатая лапища ухватилась за торчащую грудь и вывалила ее из ворота блузки прямо на стол. Компания одобрительно засвистела.

– Мужики, мужики, хорош озоровать! – крикнул рыжебородый. – Окститесь! Сейчас доиграем, и с Груней пойдет первым тот, чей интерес выпадет.

Игра не продолжалась слишком долго. По развязанным крикам подвыпивших мужиков Владимир понял, что первая ходка досталась какому-то Петруше.

«Сейчас они потащат свой трофей на сеновал, – рассуждал Владимир. – Девица пьяна и не дает себе отчета, что компания мужиков не так уж и мала. Опять я пекусь о том, что меня не касается, – Махнев нервничал. – Может, вступиться за честь дамы? – Болван! Какая честь у шлюхи? А может, она сама об этом мечтает. – Он старался не смотреть в их сторону. – Скорее бы они все свалили в номера или на сеновал».

Но как он ошибся! Компания и не собиралась никуда уходить. Послышался звон падающей посуды. Это кто-то из мужиков одним махом расчистил стол. Черноволосый казак поднял Груню высоко на руки – она взвизгнула от страху и засмеялась. Он покружил ее словно ребенка – женщина рассмеялась еще звонче от внезапного, головокружительного удовольствия.

– Ох ты, баловница-бабочка, тяжёленькая, да мягонькая какая. Украсть тебя, что ли? Нет, братцы, дайте отыграться. Жалко ведь… Не по-людски оно как-то – одну, да всем гуртом. С души воротит.

– Жальце у пчелки. Положь Груню на место. Без жвавых обойдемся. Ежели воротит, то проваливай. Нашелся цыган. Я те уворую…

Протяжный вздох вырвался из горла чернявого, смуглое лицо исказила болезненная усмешка. Было видно, что в его душе идет напряженная борьба. В какую-то секунду Махневу показалось, что этот казак готов броситься из трактира, прихватив с собой увесистую Груню.

– Сидай. Не балуй. Далёко не убежишь.

Чернявый замер, глянул исподлобья на подпивших и разгоряченных мужиков.

– Черт с вами. Забавляйтесь, грешнички.

Он возвратился и посадил девицу круглым задом на расчищенный стол. Двое других мужиков, нажав на полные плечи, повалили Груню на спину. Та беспомощно взмахнула руками и снова принялась деланно и нарочито громко смеяться, будто ее щекотали. Потом замолчала, смутилась, широкие ладошки закрыли алое, как маков цвет лицо. Один из мужиков, рябой, с широким, мясистым носом, недолго думая, задрал женщине подол цветастой юбки так, что обнажились полные ляжки, одетые в серые шерстяные чулки, круглый живот, темнеющий треугольником русых волос, и белоснежные шары полных грудей.

– Господа, господа! Так не пойдет. Прошу вас, покиньте наше заведение! У нас не дом свиданий! Здесь благородные люди трапезничают, – подлетел рассерженный востроносый лакей.

– Пшёл вон, пархатый! Не твое собачье дело, – огрызнулся рябой, сверкнув налитыми кровью глазами. – Не подходи лучше, мы пьяные, лихие. Долбанем кулачищем – от тебя мокрое место останется.

Рыжебородый знакомец, представившийся Григорием Пустохваловым, полез в карман полосатых штанов, выудил оттуда пару ассигнаций и бросил их на поднос обескураженного лакея.

– Иди милай, погуляй малость. У тебя что, на кухне дел нету?

– Есть… – растерянно пробормотал лакей и попятился задом. Гаденькая улыбочка растянула его узкие масляные губы. – Мы люди маленькие-с, и дела хозяйственные у нас завсегда-с найдутся. Мне и самоварчик надо нагреть, и стаканчики протереть… Вы только уж недолго, а то не ровен час хозяин вернется, али староста заглянет.

– Ступай, не мельтеши.

Как только лакей исчез за боковой дверью, прикрытой ситцевой, застиранный занавеской, честная компания шумно задышала, свирепо разглядывая беспомощную Груню.

Она поерзала, молочной белизны ноги разъехались в стороны. Дрогнули тугие икры. Раздался стук каблуков упавших красных ботиков. С маленьких ступней слетели шерстяные чулки – два серых комочка бесшумно приземлились на грязный и заплеванный деревянный пол. Хорошенькое лицо сделалось растерянным, русые волосы разметались по столу, красотка зажмурила глаза, потная ладошка прикрыла довольно крупный лобок.

– Ай! – вскрикнула она жалобно. – Чего вылупились, ироды окаянные? – голос был пьяный, но вместе с тем испуганный. Похоже, что до несчастной стал доходить истинный смысл происходящего.

Она сделала попытку приподняться, сжатые кулачки ухватились за край подола в надежде одернуть юбку. Но чернявый и его товарищ перехватили ее руки. После недолгой возни и злого смеха, подол юбки был задран еще выше – девушке закрыли им лицо.