Евгений Черносвитов - Сага о Белом Свете. Порнократия. Книга третья. Часть вторая

Даша взяла профессию наследственную: и бабушка, и мама были медицинскими сестрами в районной больнице. Дарья интересовалась своим происхождением, сама, по учебникам и разговорникам выучила немецкий язык на уровне общения. Как-то случайно наткнулась в Брянской газете на заметку о чудо-клинике на юге Баварии. Осмелилась и написала директору клиники и Университета письмо на немецком языке. Она только что окончила медицинское училище. Все написала о своей родословной, о своем прапрадедушке Гюнтере Крюгере. Неожиданно получила ответ. Да не просто ответ, а сертификат, дающий вид на жительство, право работать в медицинских учреждениях клиники, отельную квартиру в общежитии и возможность, при желании, продолжить учебу в университете. Даша была больше, чем счастлива. Она была просто потрясена таким везением. К бумагами прилагалась короткая записка на бланке директора: «Даша! Мы ждем Вас. С уважением Альфред фон Бугер». Вот так Даша Крюгер (фамилия передавалась по наследству) оказалась в клинике Альфреда фон Бугера. Вот так она попала к Кириллу…

У Кирилла было такое чувство, что он дышать громко при Даше боится и что готов пылинки с нее сдувать. Он, конечно, мысленно сравнил ее, вернее то впечатление, какое она на него производит, со своими любимыми женщинами и с Линой. Сам удивился – что Даша была вне всякого сравнения, как нечто иное, очень живое, близкое, нежное и теплое! Он стоял, повернувшись к ней и положив руки ей на плечи. Даша была среднего роста, стройная, худенькая, но «женские места» Кирилла сильно волновали. Стоял и смотрел молча на нее. На лице была сосредоточенность, как будто он решал какую-то сложную задачу. Даша смотрела на него молча несколько минут. Потом улыбнулась и сказала:

– Кирилл! Вы язык проглотили? Мне как-то неудобно говорить самой. Да я не знаю, что Вам сказать, у меня ощущения, что Вы все мои мысли и прошлые давно прочитали и настоящие читаете сразу!

– Я действительно Даша не знаю, что Вам сказать! ТО, что Вы здесь для меня никак не связано со вчерашним. И я испытываю стыд и неловкость, что Вы увидели и что с Вами случилось… Я уже знаю всю Вашу историю из уст Альфреда, моего близкого друга и коллеги. Сразу хочу сказать, что буду дальнейшей Вашей судьбой распоряжаться, и не возражайте! Все с Вашего одобрения. И – ничего лишнего! Давайте я Вас угощу чем-нибудь вкусным. Здесь есть прямая связь с буфетами и ресторанами. А на Ваших глазах я в лаборатории смастерю уютный уголок A la Paris-Parnas. 16 16 Вроде Париж-Парнас.

Кирилл, не дожидаясь ответа, нажал на кнопку в пульте и распорядился быстро организовать то, что предложил Даше. Много шампанского, цветов и фруктов. Даша улыбнулась и, глядя Кириллу в глаза, смело сказала:

– А я думала, что Вы предложите организовать роскошную постель с шёлковым бельем и водяным матрасом!..

Кирилл посмотрел в глаза Даше, тоже улыбнулся и сказал:

– А это – после, если пожелаете!

– Желаю! Или Вы меня больше не хотите? А я, дуреха, настроилась…

В этих словах и как они были сказаны была весьма деликатная месть Кириллу за вчерашнее беспардонное: «Приходи в лабораторию я тебя хочу, мне понравилась, как ты села, сначала на шпагат, а потом на мой член… В 12—00» Это, конечно, не до словно, но смысл точен!

– Кирилл! Как быть? Je ne plaisante pas… Le premier amour, puis le café Paris a la Parnas! 17 17 Мне не нравится… Сначала любовь, а затем кафе Париж на Парнасе!

– Даша! Вы меня не хотите. Не можете хотеть… Я, извините, стесняюсь Вас и всей этой нелепой ситуации. Давайте без шампанского: кофе, пирожные, фрукты и много цветов!

Даша загадочно улыбнулась и сказала: «А, можно все, что Вы предлагаете на широкой постели с фиолетовым шелковым бельем? Будем аккуратны и ничего не испачкаем…» Сказав это, она одним движением потянула за алую ленточку и осталась перед Кириллом совершенно нагой! Кирилл остолбенел! В голове Есенин: «Я красивых таких не видел…» Минуту стоял и любовался Дашей. Потом подошел к ней и быстро нежно взял ее, как мать берет ребенка, на руки. Даша положила голову ему на левое плечо, успев выдернуть ленточку из белокурых длинных кудряшек, которые тут же накрыли всю ее наготу. И начала одновременно покрывая его лицо поцелуями, расстёгивать пуговки на черной шелковой рубашке. Дотянулась до ремня и не спеша растянула его. Потом подняла голову и, продолжая загадочно улыбаться, смотря ему в глаза, спросила:

– Кирилл, ты меня по-прежнему стесняешься и… и не хочешь?

Кирилл одним рывком подкинул ее вверх и бросил на огромную кровать с фиолетовым шелковым бельем, откуда-то как раз появившуюся. Параллельно выскочил столик, накрытый кофейником, молочником, красивыми японскими чашечками, и вазой с двадцатью, не меньше сортов очень маленьких венских пирожных. Вслед за ним выскочил столик с огромной вазой фруктов, и, наконец, выплыли из небытия огромные китайские вазы эпохи Цин, наполненные чудо – цветами с клумб Поместья ДВ…

– Кирилл! А мы от этих цветов не угорим, как героиня Золя?

– Можем! Я же говорил, что нужно много шампанского с меленькими пузырьками. Углекислый газ шампанского соединится с угарным газом цветов и нейтрализует его.

– Давай шампанского и побольше с пузырьками поменьше – Я ХОЧУ ЖИТЬ!

Даша переехала в особняк, недалеко от небоскреба клиники Альфреда. Кирилл нанял репетиторов по всем европейским языкам и еще прикрепил ее к авто- и авиа – школам. Альфред ворчал, что он, Кирилл, портит наследственность, в смысле, медицинской, у Даши. Да, в лаборатории Кирилл с Дашей провели ровно неделю ни с кем не общаясь. А, потом, отправив Ирину в Замок в одну из пещер, провел неделю с Дашей в особняке Алисы вдвоем, только вдвоем! Со своими любимыми женщинами, как-то Наташей, Кирой, Линой, Хильдой, иногда и с Анной де Бейль, Кирилл тоже общался – мысленно. И все были довольны! Вот, что значит сотворить монстра – Лину, которая инвертирует мысли в реальность. И, при этом, никто не может догадаться, что все, что с ним происходит на Яву, на самом деле происходит в субъективной реальности Кирилла. Иногда для этих забав Кирилл выбирал субъективную реальность Хильды, как самую красивую и полную неожиданных цветовых и графических решений… В обеих реальностях пили много виски и занимались безудержно сексом. Без страха и упрека.

Кирилл был счастлив и ни с какой стороны не чувствовал грозящей ему беды. Еще и еще раз он мысленно, конечно, удивлялся Платону, передавшему нам мысли Сократа. Две мысли сократовские не давали ему полного покоя, ибо, часто он к ним возвращался. Первая всем известная: «Философствовать значит умирать» Кирилл никак не мог постигнуть ни смысл, ни глубину этой мысли. В банальном значении – понятно. Memento mori! 18 18 Думай о смерти. Конечно, только, как предупреждение, напутствие слишком счастливых, как сейчас счастлива Даша, respice finem! 19 19 Предвидь свой конец жизни. В другом понятии «думать о смерти» причем здесь философствовать? Философствовать – любить мыслить, ergo 20 20 Следовательно. любить жить! Кирилл благодарен Декарту за его медитации. Если отбросить все рассуждения Картезия, то медитировать – это созерцать предмет, который вызывает в тебе самые неожиданные чувства, мысли, переживания. У Кирилла было много женщин. Ему везло. Все они были красивы и каждая по-своему. Но, вот Даша, самая, если так можно сказать, простая из красавиц. Несмотря на то, что все при ней. И все на своем месте, что для женщины далеко немаловажно! А, Кирилл любил философствовать, отдавшись потоку чувств и видений, когда просто рассматривал наружные половые органы Даши, принимающей разные, самые не мыслимые формы. Для нее это была «глупая игра» воображения, доступная только мужчинам. И Даша была права: лесбиянки не медитируют, созерцая половые органы любимой. Они ими так или иначе пользуются. Не будем пояснять.