Ольга Свириденкова - Море наизнанку

Почему она не могла забеременеть, бог знает. Обследование показало, что и он, и она могут иметь детей. Но беременности не наступало. Марина подлечивала то одно, то другое, и, наконец, долечилась до нервного срыва – он случился после одной мерзкой, болезненной процедуры. После этого Марина перестала ходить по больницам, устроилась работать в журнальчик «для дамской аудитории» и зажила привольной жизнью бездетной обеспеченной женщины. Муж, к слову сказать, не переживал из-за отсутствия ребенка. Нет, ну и ладненько, будем жить для себя, в свое удовольствие. Когда же Марина заикнулась, не взять ли малыша в детском доме, тут уже нервный срыв случился у Толика. Больше детской темы в разговорах супругов не поднималось.

На третьем году жизни с мужем Марина узнала, что он изменяет ей. И от кого бы вы думали? От самого Толика! Перепил на свадьбе приятеля и, как законченный болван, признался жене в измене. А отпереться уже было нельзя, потому что Марина и сама обо всем догадывалась. Она б, может, и не догадалась, да всегда найдутся добрые люди, готовые открыть глаза. Марина не очень им верила, но тут Толик сам раскололся.

Протрезвев же, он клял себя последними словами и, по меткому выражению Наташки, «рвал на заднице волосы».

Вот этого ему совершенно не следовало делать. Марина не выносила сцен, сочетавших в себе комичное и пошло-банальное. Муж непоправимо упал в ее глазах…

Наверное, все еще можно было поправить. Но для этого Толик должен был измениться. А он уже не мог. Все, достиг человек пиковой точки своего становления, теперь всю оставшуюся жизнь будет вести себя по шаблону.

И ходить на сторону Толик, разумеется, не перестал. Марина его понимала. Как мужику не подгуливать, когда супружеский секс превратился в унылое говно, выражаясь языком интернета. Могла ли Марина изменить ситуацию? Могла. Но не хотела. Потому что для этого ей бы пришлось насиловать не только свое тело, но и свою душу.

Нет, конечно, сексом они с Толиком периодически занимались. Только Марина не получала от этого никакой радости. Но и отторжения тоже не испытывала: Марина привыкла к мужу и по-своему, по-семейному любила его. И жили они, в принципе, неплохо. Вот только злополучный секс немного портил гармонию, но куда ж от него деваться? Совсем не давать мужу нельзя, ибо это уже будет не семья, а черт знает что.

Развод? Об этом Марина не думала. То есть думала иногда, но так, отвлеченно. Зачем разводиться? Какие бонусы она с этого получит, кроме переезда в коммуналку после размена квартиры? И Толик был вовсе не плохим мужем: не буянил, не бил, не унижал, деньги зарабатывал. Кто ж уходит от таких мужей, будучи в здравом уме? Может, где-то там, в цивилизованных европах, пораженных вирусом феминизма, и разводятся, охладев к законной половине, а у нас так не принято…

День, когда Марине исполнилось тридцать, прошел. Потом прошел месяц, полгода… Все оставалось по-прежнему. И только недовольство собственной жизнью почему-то неуклонно росло. Муж это заметил. И неожиданно стал внимательней и заботливей. Даже дома стал чаще бывать. Расстался ли он с любовницей? Шут его знает. По поведению напрашивался вывод, что да, но Толик был стреляным воробьем, давно поднаторел в конспирации. Впрочем, Марине было без разницы.

И вот это «без разницы» тревожило больше всего. Как жене может быть безразлично, изменяет ей муж или нет?! Тем более если он ей дорог и близок, если она все-таки любит его?!

Всю жизнь Марина наблюдала, как женщины бьются за мужиков, отбивают их от любовниц, бдительно следят, чтобы никакая «тварь» не вскружила благоверному голову, не залезла в его постель. И не только в провинции так, а везде. Вон, одна из Марининых коллег закрутила роман с женатым. А его жена выследила их, подстерегла разлучницу в безлюдном местечке да навесила таких трендюлей, что мало не показалось.

Нормальные женщины охраняют свой семейный очаг. А семейный очаг Марины получается… проходной двор?

Правда, есть и полусвободные браки, где оба супруга гуляют по молчаливому или даже гласному соглашению. И таких браков, по наблюдениям Марины, было достаточно много. В самом деле, не разводиться же только из-за того, что с законной половиной нет романтики и горячего секса! А жить без романтики тоже не очень-то радостно. Так что люди молодцы, придумали выход. «И волки сыты, и овцы целы» – типа того.

Марине с Толиком, как говорится, сам бог велел жить таким браком. Раз они не хотят разводиться, но в то же время не могут дать друг другу всей полноты эмоций. И главное, Толик-то уже давно живет этим самым полусвободным браком, это только она, Марина, лишает себя удовольствий.

На свою беду, она была слишком разборчивой. И из-за этого упустила кучу вариантов. Конечно, появлялись возможности подгулять – нет ничего проще, чем найти любовника, по сравнению с поиском жениха это вообще не проблема.

Нужно было срочно перенимать принцип Наташки: проще смотреть на вещи и не быть слишком придирчивой к кандидатам в любовники.

Приняв перед завтраком душ, Марина закуталась в полотенце и вышла на лоджию. Солнце палило, аромат субтропиков казался насыщенней, чем во все предыдущие дни. Цикады оглушительно трещали. «Интересно, они когда-нибудь замолкают? – с улыбкой подумала Марина. – Такое впечатление, что нет…»

Она посмотрела на море и заметила, что длинные шхуны (или как там они называются), стоявшие последние дни вдоль берега, на определенном расстоянии от него и друг друга, исчезли. Не означает ли это, что море совсем успокоилось? Ведь по какой-то причине эти судна стояли здесь несколько дней! А сегодня ночью вдруг взяли и снялись с якорей…

– Марин? – окликнула ее вышедшая из душа Наташка. – У тебя есть водостойкая косметика?

– Нет, – сказала Марина, возвращаясь в комнату. – У меня вообще такой нет.

– Балда, – добродушно резюмировала Наташка. – Как же ты собиралась краситься на пляж?

– Но ты же сама не красилась все эти дни.

– Не красилась. Потому что не было нужды. А теперь вот она появилась.

Марина лукаво прищурилась:

– Для Мишки?

– Ага, для него, родимого. Он, конечно, уже успел повидать меня во всех видах, и с макияжем и без, но… – Наташка выдержала красноречивую паузу, – мужиков надо радовать и удивлять. Иди сюда, будем делать из себя сексапильных красоток.

– Но ведь наши кавалеры поймут, что мы накрасились специально для них.

– Ну и что? Им будет только приятно, что для них стараются. Мужикам всегда такое приятно, будто ты не знаешь!

– Знаю. Но как тут не вспомнить феминисток: «Повышая свою феминность, женщина ничего не выигрывает, а лишь становится более привлекательным кормом для самцов».