Алекс ТекилаZZ - Голос крови (сборник)

Павел Юрьевич вздохнул и направился вдоль тротуара. К обочине резко подрулил новенький джип, к нему подскочила одна из студенток. Клацнула дверца, выпустив на улицу громкую музыку, и оборвала ее, захлопнувшись. Взревел мотор. Джип унесся, оставив после себя запах выхлопных газов и чувство странной обиды.

Павел не спеша, прогулочным шагом, двинулся вдоль по Московской улице.

«Конечно, на кой им история, – думал он при этом. – Только и забот у людей сейчас – машины, компьютеры, телефоны… Что там еще? Интернет. То ли дело было раньше…»

Что именно «было раньше», Паша, несмотря на профилирующее образование, представлял смутно. Еще больше замедлив шаг, он задумался.

«Интересно, а вот гимназистки лет сто назад, они были такие же оторвы, как эти? Нет. Конечно же, нет!»

В голове пронеслось обрывками:

«Конфетки-бараночки; гимназистки румяные, от мороза чуть пьяные; рыхлый снег; птица-тройка».

Возникло видение барышни в кубанке и с руками в меховой муфте.

Павел пнул ворох опавших листьев и посмотрел по сторонам.

Московская улица представилась ему в этот час иллюстрацией к его размышлениям. На противоположной стороне высились ярко освещенные новые коттеджи со спутниковыми тарелками на крышах и дорогими иномарками за оградами. Та же сторона, по которой он шел, была погружена в сумрак. И в сумраке этом флегматично стояли реликты давно ушедшей эпохи – разномастные дома еще царской постройки.

Павел ходил здесь с первого сентября ежедневно и всегда с удовольствием рассматривал каждое строение.

Вот двухэтажный дом. Первый этаж каменный, второй – деревянный; мало ли таких домов в Вознесенске? Но крыльцо его покоится на ажурных чугунных колоннах, таких Павлу видеть прежде не доводилось. Интересно бы побывать внутри.

Следующий дом – одноэтажный – притаился в глубине двора. Какие необычные у него окна – круглые. Простенки между ними украшены пилястрами. Сейчас этот дом наискось пересечен, словно ветвистой молнией, глубокой трещиной. Но когда-то он наверняка принадлежал людям зажиточным. Какому-нибудь купцу, а может, фабричному инженеру…

Молодой историк прошел дальше и приблизился к высокому кованому забору. Здание за ним было самым интересным. Настоящее дворянское гнездо в центре города. И, что интересно, оно не принадлежит государству. В других таких зданиях размещены музеи, дома детского творчества, учебные заведения или, на худой конец, какие-нибудь конторы. Как, например, в бывшем особняке графа Зубкова, где обосновалась городская санэпидемстанция.

Павел задержался, вглядываясь в темную громаду. Все до единого окна были забраны коваными решетками, и ни в одном из них не горел свет. Вдруг он увидел идущую от дома женщину. К калитке они подошли одновременно. Историк скользнул взглядом по лицу незнакомки и отметил, что она молода и очень красива. Сердце отчего-то екнуло. Женщина улыбнулась. Не отдавая себе отчета, Павел улыбнулся в ответ. И разом ушли, показались далекими и ничтожными, неприятности и заботы. Молодой учитель сбился с шага, смутился и, не найдя в себе сил заговорить с незнакомкой, прошел мимо. С огромным трудом удержался он от искушения обернуться. Весь вечер Павел был молчалив и задумчив, на лице его блуждала неясная улыбка. Мысли молодого человека снова и снова возвращались к нечаянной мимолетной встрече.

На другой день Паша вновь встретил ту незнакомку. Когда он шел с работы, чугунная калитка была отворена. В проеме стояла Она.

– Добрый вечер, – произнесла женщина с мягкой улыбкой.

Сегодня она показалась Павлу моложе и краше, чем накануне.

– Здравствуйте, – сдавленно прохрипел он в ответ и, чувствуя себя ужасно неловко, остановился.

Некоторое время они молчали. Пауза затягивалась. Наконец Павел вымолвил:

– Вы здесь живете?

– Да.

Приободрившийся учитель спросил:

– А как вас зовут?

– Анна.

– А меня Павел. Я работаю… э-э… преподаю в колледже. Преподаю историю.

– В самом деле?

– Да. И мне очень интересно, что это за здания здесь на улице, – Паша сам удивлялся собственной смелости. – Вот дом, в котором вы живете, он же еще царской постройки?

– Конечно, – кивнула Анна.

– А что в нем было до революции?

– В нем всегда жила моя семья.

– Вот как?! – удивился историк. – А ваши… э-э… предки – кем они были?

– Прадедушка был царским полковником, дед служил красным.

– А-а, поня-ятно, – протянул Павел.

С уст его готовы были сорваться новые вопросы, но он не осмелился пытать Анну дальше. Тем более что после его «понятно» она смотрела несколько напряженно.

В ту ночь Павел узнал, что такое бессонница. Он лежал в постели и пытался уснуть. Тщетно. Мысли снова и снова возвращались к встрече с Анной, к их разговору. Настроение металось от эйфории (он встретил женщину мечты) к депрессии (она, должно быть, решила, что он болван). Что за беда? Может, это болезненное состояние и есть любовь? К середине ночи Павел принял решение: следующим же вечером встретиться с Анной снова и пригласить ее на свидание. А там будь, что будет… Время до утра ползло медленно. Так же медленно, как эта, мать ее, часовая стрелка на циферблате. И оно было в ту ночь подобно меду – липким и тягучим.

День шел хоть и неторопливо, но намного быстрее. После занятий молодой историк пулей метнулся к ближайшему павильону за цветами, и скоро, с гулко бухающим в груди сердцем и большим букетом пунцово-красных роз в руках, шагал к заветному дому. Накрапывал унылый осенний дождик, но Павлу было не до него. Какая стоит погода, он попросту не замечал.

Анны на улице не было.

Досадно, но решимости молодого человека это не убавило. Он, не раздумывая, толкнул калитку – та со скрипом распахнулась – и вошел во двор. Дорожка к дому раскисла и была покрыта мокрыми опавшими листьями. Павел прочавкал по ним и поднялся на широкое крыльцо. Тьма сгустилась настолько, что впору было двигаться на ощупь. Но тут дождь, словно по заказу, прекратился. Сквозь пелену облаков проглянула луна. Серебряный свет озарил мраморные ступени, пару покрытых трещинами колонн, высокие двойные двери. Дверные ручки были выполнены в виде медных львиных голов с большими кольцами в зубах. Под ними были прикреплены широкие, медные же, пластины. Павел скользнул взглядом по переплету в поисках звонка. Не нашел, хмыкнул и постучал кольцом по пластине. Звук получился сочным и гулким. Красивым. Прошла минута. Павел постучал снова, на этот раз сильнее и дольше. За дверью послышались шаги. Женский голос спросил:

– Кто там?

– Э-э… извините, а могу я поговорить с Анной?

Дверь отворилась.

Лунный свет позволил разглядеть: на пороге, зябко кутая плечи в платок, стояла она.