Оксана Обухова - Бегущий всегда одинок

Но как чистый диагност старушка Нина не имела конкурентов. Она могла установить причину болезни, не видя пациента. Ей приносили какую-то вещь, а лучше ноготь или волос пациента, и Нина ставила верный диагноз. Тетушка просила скромную оплату за труды, за долгие годы она научилась изготавливать пилюли и притирки, сама собирала травы и готовила из них лекарственные чаи…

Но что Нина делает во Дворце, Густав понять не мог. В резиденции полно квалифицированных лекарей! А тетушка Нина… из рыночного балаганчика… «Она-то здесь зачем?!»

Шип не успел как следует разглядеть мужчин, сидящих рядом с бабушкой, – притормозить надолго не получилось. «Вернусь в город, схожу на рынок, узнаю все у Нины», – постановил полковник и заспешил вслед уходящему Саулу. Слуга уже дошел до двери в приемную правителя и предъявлял караульным раскрытую ладонь с печатью пропуска.

Густава глянул на высоких гвардейцев с церемониальными алебардами и у него появилось предположение: бывшего начальника охраны собрались пригласить в личную гвардию Пантелеймона. В штат, набираемый самим правителем.

Шип не успел решить обрадовала его эта догадка или огорчила. Три года привольной жизни полковника расслабили, чем ближе подступал срок окончания поражения в правах он все чаще задумывался: «А оно мне надо? Вставать ни свет ни заря, будить подчиненных, строить их, гонять и даже морды бить… Может, послать все к черту… взять в жены хотя бы ту же Милену… Осесть, детей растить».

Но мысли мыслями, мечты мечтами, а знать полковник – знал. Он вольный ветер, воин. Такой загнется от тоски в четырех стенах. Солдату не по чину оседлая жизнь и ласки одной единственной женщины! Шип понимал, что лишь на время сцепил зубы и принял предложенную обстоятельствами жизнь, но случись война или беспорядки в провинциях… он первым явится на призывной пункт. Война снимает с воина любое поражение в правах.

Но вот работа телохранителем правителя – не война. Пантелеймон ждет от охранников бессловесного подчинения, их подвергают унизительным проверкам на благонадежность, за личными гвардейцами правителя надзирают денно и нощно.

«Нет! – сказал себе полковник. – В тело-хранители я больше не вляпаюсь. Пусть хоть сам Пантелеймон начнет упрашивать».

…По роду прежней службы Шип знал наизусть все помещения Дворца. Проходя за обитую железом дверь редкий счастливец попадал в приемную правителя, примыкавшую к спальне-кабинету: просторной комнате в форме полуовала с выходом на великолепную террасу. Но несколько лет назад Пантелеймон приказал заложить камнями выход на балкон и теперь жил в совершеннейшем уединение, отрезанный даже от вида за окном.

Поговаривали, что в опочивальне правителя есть потайная дверь, открывавшаяся в выдолбленный в скалах коридор, ведущий за внешний периметр Дворца. И Шип был склонен верить этим слухам, поскольку иначе спальня-кабинет превращалась в мышеловку. И то есть – ход имелся. Но знал о потаённом только сам правитель.

Саул приказал трансформерам остаться в коридоре. Густав вслед за ним прошел в приемную и удивленно поднял брови. По правде говоря, он ожидал увидеть здесь старинного приятеля – начальника личной охраны Пантелеймона полковника Захра. Но за рабочим столом на фоне полукруглой стены, густо расписанной свежими охранными символами, увидел только моложавого личного секретаря Пантелеймона и незнакомого майора с вислыми усами и весьма смущенным видом.

Приветствуя входящих канцелярист Велух подскочил.

– Крайне рад вас видеть, уважаемый Шип! – Секретарь протянул полковнику руку и, не отпуская его ладони, потянул к стулу возле письменного стола. – Садитесь, господин Густав. Пожалуйста, познакомьтесь с заместителем уважаемого Захра майором Синькой.

Синька кисло улыбнулся. Секретарь был дружелюбен, но обеспокоен и не собирался этого скрывать. Как только Шип расположился на жестком стуле (исключительно неудобном ради сокращения визитов), Велух сел напротив через стол. Поглядел в упор на Густава и убрал с лица приветливость. Стал сух и даже мрачен.

– Не буду скрывать от вас, полковник, что вызвали мы вас по неотложному и секретному делу. Вы – посвященный. Вы здесь служили… – Синька тихо кашлянул, и канцелярист прервал необязательное вступительное многословие. – Мы всерьез обеспокоены, господин полковник. Правитель Пантелеймон уже три дня не покидает своей комнаты…

Густав изобразил лицом легкое недоумение, но продолжил слушал. Как знал полковник, государь и прежде не появлялся на людях по нескольку дней. С годами Пантелеймон превратился в чистейшего затворника, в его опочивальню-кабинет имел свободный доступ единственный приближенный – маг-звездочет Дум. Для всех прочих дверь в спальню магически закрыта, снаружи она отпиралась только по приказу государя или Дума, являвшегося не только астрологом, но и преданным старинным другом Пантелеймона.

А следуя рассказу Велуха доверенный астролог государя – пропал. Его не могут разыскать уже два дня, дверь в покои правителя запечатана наглухо и вскрывать ее никто не решается. Что тоже было Густаву понятно: проникнуть без позволения в опочивальню сдвинутого на безопасности Пантелеймона мог лишь самоубийца! Правитель отдаст приказ растерзать ослушника, едва его увидит.

Велух расстроенно развел руками:

– Как видите, полковник, положение сложилось – хуже некуда. Войти мы не имеем права, а Дум пропал. И мы обеспокоены… – Чиновник покосился на молчаливого усатого майора. – Правитель наш, увы, не молод… С ним могло что-то случиться…

Густав мгновенно сложил два и два. Тетушка Нина вписалась в реконструкцию: ее могли пригласить для установления причины пропажи Дума. Проверить, жив астролог или мертв? Поскольку магически проверить самого Пантелеймона невозможно. Астрологи не знают точной даты его рождения – она известна только преданному Думу. Все личные вещи Пантелеймона защищены от всяческой (даже диагностической) магии, а ни один колдун под страхом смерти не решится делать прогнозов относительно правителя на «пустой воде».

То есть… придворные разыскивают Дума и стараются понять – что делать?!

Ведь если Пантелеймон сейчас лежит разбитый параличом, то помочь ему – необходимо. Но если все не так, то любопытным нагорит по первое число. Никто не решается взять на себя смелость: вызвать десяток магов, стереть сильнейший защитный код с двери, проникнуть в спальню и проверить, не случилось ли с Пантелеймон дурного?

И получается: правитель попал в ловушку собственной паранойи. Он запретил входить, надеялся на еще довольно крепкого Дума. Но если нужна помощь… никто не отваживается ее оказать. Все сидят в мокрых штанах, надеются друг друга и ждут пока все утрясется либо разрулится: правитель выйдет из опочивальни и поблагодарит народ за послушание. А вместе с ним покажется и хитровыделанный Дум.