Юлия Чепухова - Шанс на Чистилище

Ее же кто-то разбудил? Девушка оглядела свою палату и наткнулась взглядом на мужскую фигуру у окна. Человек стоял в потоке солнечного света, щедро лившегося в широкие окна, и Грейс не сразу поняла, кто перед ней.

Неужели?… Сердце болезненно ударилось о грудную клетку. Грейс подалась всем телом вперед. Но прежде, чем звук сорвался с ее внезапно пересохших губ, мужчина обернулся.

– А… это вы, Роберт… – Разочарование было столь велико, что Грейс снова устало откинулась на подушки.

– Рад слышать от вас хоть слово, мисс Рейнолдс. – Адвокат подошел к кровати и сел на стул, что стоял у кровати. – Я который день пытаюсь заговорить с вами, но врачи не разрешают. Сегодня же все иначе. Вас готовят к выписке.

– Так скоро?… – Безучастность в ее голосе заставлял озноб пробегать по спине. Такой тихий и безжизненный был ее голос. Не выражающий никаких эмоций.

– Осмотр показал, что вы абсолютно здоровы. Небольшое сотрясение не повод и дальше оставаться здесь. Но если вы чувствуете себя недостаточно хорошо, эта палата останется в вашем распоряжении настолько, насколько пожелаете.

Роберт был добр к ней все то время, пока Грейс его знала. Он был лучшим другом ее отца. И смерть Эдварда Рейнолдса тяжело сказалась на мужчине. Под его синими, всегда такими живыми, глазами залегли тени, морщины отчетливей проступили на его уже не молодом усталом лице. Он выглядел подавленным и искренне сочувствовал ей. А она… Грейс не могла того же сказать о себе. Если быть честной самой с собой, девушка боялась покидать эту палату. Боялась вернуться в мир, где ее никто не ждал. Боялась вернуться в пустующий огромный особняк. Боялась остаться одна.

– Нет, я не буду и дальше занимать палату. – Собравшись с духом, ответила Грейс хрипло. – Другим пациентам она нужнее. Вы правы. Пора возвращаться… домой…

– Грейс… Мне так жаль. – Роберт устало потер лицо ладонями, не в силах и дальше поддерживать официальный тон. – Эдвард был моим другом столько лет… Да что я тебе говорю? Ты все прекрасно знаешь сама. Мне так тяжело. Не могу понять, как ты можешь быть такой спокойной?

– Я тоже не понимаю… – Девушка мяла в руках край одеяла, не решаясь еще что-то сказать.

– Грейс, поверь, я не оставлю тебя совершенно одну. Все эти годы ты была мне словно родная, так останется и впредь. Если ты хочешь что-то сказать, прошу, не молчи.

– Да… Я… Врачи не знают, но со мной не все в порядке. Я ничего не чувствую… Эмоции… Их нет. – Ее щеки залил лихорадочный румянец, а и без того светлые серые, почти белые глаза, засверкали от слез. После возвращения с того света, они словно утратили и так немногочисленные краски, словно обесцветились. – Я ничего не ощущаю, что должна бы… Моя семья мертва, а я… – Она покачала головой, пронизывая адвоката жемчужным взглядом. – Я ничего не чувствую по этому поводу. Будто их никогда и не было.

– Грейс… – Роберт в который раз поежился, глядя в эти странные, словно слепые, глаза, и взял девушку за холодную ладонь. – Это просто защитный механизм. Твой организм просто оберегает себя… Это пройдет.

– Я тоже так думаю. И боюсь просыпаться от подобной спячки… – Грейс содрогнулась, отводя от мужчины взгляд. – Я боюсь, что по возвращении домой мои чувства проснутся.

– Я буду рядом, Грейс. Ты не должна прятаться от этого. Рано или поздно пластырь нужно сорвать с раны.

Его голос был тверд. Он внушал доверие и защиту. Роберт был хорошим человеком, и девушка верила ему. Да, он прав. Она не может и дальше прятаться в больнице от всего мира.

– Давай поговорим о другом? – Робко предложила она, стараясь еще немного отсрочить момент.

– Как пожелаешь. – Грустно улыбнулся Роберт и потянулся за своим кожаным портфелем с бумагами, что неизменно таскал за собой, будучи первоклассным юристом. – У меня завещание Эдварда. По нему и в силу сложившихся обстоятельств, ты – единственная наследница всего. Контрольный пакет акций корпорации РейКом, особняк, машины родителей и братьев, банковские счета, вилла на Багамах, дом в Швейцарии…

Роберт продолжал перечислять, зарывшись в документы и окунаясь с головой в свою привычную среду, а Грейс безучастно смотрела в окно. Зачем ей все это? Подобное никогда не волновало ее. Грейс всегда была скромна в своих запросах и не от того, что родители не хотели баловать ее. Нет, они готовы были подарить ей весь мир, но Грейс этого не было нужно. Ей хватало их любви. Так к чему ей все эти миллионы сейчас, когда нет самого главного?

– Что мне со всем этим делать, Роберт? – Ее голос прозвучал непривычно глухо. – Мне ничего не нужно…

– Грейс, не думай об этом сейчас. Захочешь что-то продать, скажи мне. Но сейчас, просто вернись домой. Мы должны похоронить их… – Неуклюже закончил он, поерзав на стуле.

– А есть, что хоронить? – Грейс вскинула на него затравленный взгляд.

– Пока ты пребывала в коме, тела остальных были извлечены из обломков. Все, что осталось, кремировали. Прах твоих родных отдали на сохранение мне, как поверенному семьи.

– Да… конечно. Это нужно сделать. Ты прав. – Грейс отчаянно хотела почувствовать боль утраты, отчаяние, тоску. Хоть что-то. Но нет. Ничего. Равнодушие, словно шел разговор о посторонних людях.

Уже не первый день она задумывалась об этом. Она знала, что есть амнезия памяти, краткосрочная или длительная. Но вот амнезия чувств?! Бывает ли такое? И на какой срок распространяется подобное? С врачами Грейс решила не откровенничать. Она не хотела, чтобы те начали пичкать ее новыми лекарствами и донимать психоаналитиками. Если быть честной, она устала от белых халатов. И здесь ее держал лишь страх вернуться в пустой дом.

– Когда мы сможем ехать? – Порывисто выдохнула Грейс, словно бросаясь с обрыва. Время пришло вернуться в мир живых.

– Я отыщу твоего лечащего врача и попрошу подготовить все надлежащие бумаги на выписку. Тебе нужна моя помощь собраться?

– Нет… Я сама… Но вещи? У меня ничего нет. – Вдруг опомнилась девушка, опустив глаза на свою больничную пижаму. Все, что принадлежало ей, было испорчено морской водой, копотью и кровью… чужой.

– Не переживай. – Улыбнулся Роберт, обнаружив озабоченность на лице Грейс. Хоть какое-то чувство у нее осталось. – Я еще несколько дней назад привез тебе немного твоих вещей. Надеюсь, ты простишь мое самоуправство в этом вопросе.

– Спасибо… За все. – Ответила Грейс, и на ее бледном лице впервые после пробуждения появилось слабое отражение улыбки.

Воодушевленный ее робкой улыбкой, Роберт отправился на поиски врача. А Грейс, неуклюже выбравшись из-под одеяла, добралась на дрожащих ногах до умывальника и зеркала над ним. Боже, какое плачевное зрелище!

Ее некогда идеальные волосы теперь превратились в спутанное воронье гнездо. Под глазами, что нередко смущали ее, залегли темные круги. Само лицо было болезненно-бледным и припухшим. В остальном? Все. Ни синяков, ни ссадин. Таким было все ее тело. Здоровым на вид. Но девушка помнила, как при ударе самолета о воду получила не один перелом. Что ее исцелило? И с какой целью вернуло назад? Эти мысли ни минуты не оставляли ее, не давали покоя. Что ей предстоит совершить, раз ее время еще не пришло? Может Грейс узнает это, оказавшись дома?