Рейчел Хокинс - Леди-отступница

Но, с другой стороны, где-то в душе я волновалась, что отсутствие каких-либо ощущений может означать, что он…

Нет, об этом я не хотела думать.

Поэтому я повернулась к Би, пожимая плечами.

– Ничего.

Она нахмурилась, и я снова поглубже загнала желание напомнить ей: если бы они с Райаном не помогли Дэвиду уехать из города, я бы точно знала, что с ним происходит.

Остаток дня протащился, как обычно, медленно и без всяких примечательных событий (если не считать какого-то малыша, который съел хот-дог и три порции льда с фруктовым сиропом, из-за чего мне пришлось вызвать уборщиков, чтобы они смыли разноцветную блевотину, фу). Бассейн не имел четкого расписания работы, открывался обычно около девяти, а закрывался «с заходом солнца». То есть в настоящее время иногда и после восьми.

В этот вечер большинство людей разошлись раньше, желая, вероятно, успеть домой к ужину, и в кои-то веки мне не пришлось вылавливать оставшихся по раздевалкам. Мы с Би накинули поверх купальников белые махровые накидки, вытащили из своих кресел зонты и убрали их в кладовую рядом со «Снэк шэком».

– Еще один успешный день, спасли уйму жизней, – проворчала Би, пока мы, повесив на плечо сумки, шли на парковку.

Мы по очереди возили друг друга на работу и домой, и сегодня роль шофера играла Би, поэтому наш путь лежал к ее белой «акуре», предусмотрительно поставленной под уличным фонарем. В небе над головой чередовались ярко-розовые и оранжевые полосы, изредка запятнанные темно-фиолетовыми облачками. Великолепный летний вечер, но я по-прежнему еле волочила ноги по горячему асфальту.

– И еще один день завтра, – сказала я, поправляя сумку на плече. – А потом еще один, а потом – какая удача для нас! – еще один. Соревнование по поеданию пирогов, призом в котором служит новый пирог.

Би остановилась перед дверцей водителя, держа в руке ключи. Ее светлые волосы завивались от воды и влажного воздуха, и загорела она сильнее, чем я.

– М-да, это… угнетает.

Со вздохом я потянула кончик своей косички, перекинутой на грудь.

– Прости. Я знаю, что в последнее время тревожусь как никогда. Мне действительно стоит начать носить черное и слушать трагические песни. Или основать поэтический клуб.

Би улыбнулась, но в ее карих глазах по-прежнему читалась озабоченность.

– Тебе в последнее время было нелегко, – произнесла она, и с моего языка едва не сорвалось по-настоящему горькое замечание: «А когда мне было легко?» Открывая дверцу машины, я заставила себя улыбнуться.

– Наверное, солнцезащитный лосьон просачивается в мозги. Или я надышалась хлоркой.

Садясь на пассажирское сиденье, я случайно глянула в сумку. И поняла, нахмурившись, что взяла только полотенце, ключи и темные очки, то есть моя книжка осталась лежать у бассейна.

– Сейчас вернусь, – сказала я и потрусила ко входу в клуб. Ворота были еще не заперты; несколько парней-уборщиков вытряхивали урны, собирали мусор, пылесосили – делали все, что, к счастью, не входило в мои обязанности.

Книжки в моем кресле не было, поэтому я пошла по бетонному покрытию к своему шкафчику в раздевалке. Особых комнат или чего-то такого у персонала нет, но всем нам выделили по шкафчику, и, возможно, книжка выпала у меня там.

На моем висел ярко-фиолетовый замок. Поворачивая ключ, я уже думала о том, что буду делать дома. Би пойдет к Райану, и хотя я знала, что они будут рады мне, играть роль третьего лишнего совсем не хотелось. Могу посидеть в своей комнате с книжкой и полностью отдаться этому мрачному настроению или пойти на задний двор и попрактиковать некоторые приемы паладина.

Или, рассуждала я, вытаскивая замок из ушек, могу пойти к бабулям, посмотреть какое-нибудь отвратное телевизионное реалити-шоу, которыми они сейчас одержимы, и пусть они напичкают меня пирожными.

Да, именно это я и сделаю. Не помешает, чтобы меня чуть-чуть побаловали, и обилие сахара и сливочного масла тоже будет как нельзя кстати.

Открывая дверь шкафчика, я заглянула внутрь, ища оранжевую, как предупреждающий сигнал, обложку «Выбора своего пути», и улыбнулась, воображая, какие пирожные бабули могли для меня припасти.

Я все еще улыбалась, когда свет погас и помещение погрузилось в темноту.

Мгновение я не слышала никаких звуков, кроме своего дыхания и отдаленного плямканья капель воды в раковинах на другой стене.

– Здесь люди! – крикнула я, думая, что сюда только что заглянул один из уборщиков, дабы выключить свет.

Но мне никто не ответил, я не услышала слов извинения. В раздевалке по-прежнему было темно.

Я вообще-то не испугалась, но сердце застучало сильнее. Если какой-то идиот считает это хорошей шуткой, клянусь, они решили напугать не ту девушку.

Я почувствовала прилив адреналина и продела пальцы в дужку замка, который так и держала в руке. Мои удары и сами по себе достаточно сильны, но небольшой утяжелитель еще никогда никому не помешал. И потом, любой, кто намеренно пугает одинокую девушку, заслуживает сломанного носа.

– Предлагаю тебе зажечь свет, – крикнула я – в темноте мой голос прозвучал громко. – Позволь мне также предложить тебе не попасть в мои руки, придурок.

В помещении явно был кто-то еще кроме меня. Дыхания я не слышала, но все волоски на моем теле встали дыбом, сообщая, что я не одна. Впервые я ощутила что-то похожее на страх. Будь это один из студентов колледжа, которые убирались в клубе, он уже издал бы какой-нибудь звук. Засмеялся бы или заверил, что «просто пошутил». Или, в самом крайнем случае, я уловила бы запах дешевого одеколона.

Я захлопнула дверцу шкафчика у себя за спиной, надеясь напугать неизвестных любителей розыгрышей и заставить их тем самым произвести шум, который позволит узнать об их местоположении.

И точно, шум раздался: еле слышный вздох справа, вблизи другого ряда шкафчиков. От той части помещения меня отделяли скамейки. Сжимая в руке замок, я начала по шажку продвигаться к выключателю у двери, далеко обходя скамейки, чтобы не споткнуться о них. Мне и нужно-то было переместиться на несколько футов, тогда я смогу включить свет, но бежать я не хотела. Я не помнила, лежало ли что-то на полу, когда я вошла, и насчет этих скамеек не была уверена на сто процентов. Они могли быть ближе, чем мне казалось, и меньше всего хотелось разбить подбородок во время попытки убежать. Нет, лучше всего двигаться как можно медленнее и тише.

Внезапно я ощутила движение воздуха: кто-то быстро переместился справа от меня – и мое сердце забилось в горле, а пальцы крепче сжали замок.

Хотя мне уже приходилось сражаться с плохими парнями, движение это оказалось достаточно неожиданным, поэтому я испуганно пискнула и повернулась, пытаясь понять, куда исчез человек. Это был не просто придурок, от нечего делать пугающий одинокую девушку. Это была настоящая опасность. Ощущения, что Дэвиду что-то угрожает, не возникло, но все мои чувства паладина все равно включились. У меня не просто колотилось сердце и кровь быстрее бежала по жилам – нормальное ощущение, вызванное мыслью «меня могут убить», – но еще и казалось, будто в груди взрываются шипучие конфеты.