Лианна Гейл - Восемнадцать Безбожных лет

И только вой собачей своры, взявшей след, топот и ржание коней, крики, в конце концов заставили её опомниться. Лия в душе была счастлива свежему ветру, шуму, в котором можно было и забыться, и потеряться. Мимо проносились цветные всадники, размахивающие кнутами, псы с воем мчались куда-то к далёкой кромке леса. Поддавшись порыву, Лианна послала Бурана вперёд и могучий конь, вскоре обогнав всю свиту, чёрным ураганом помчался по полю. Впереди была видна свора. Девушка, поднявшись в стременах, увидала впереди красную точку, тщетно пытавшуюся убежать. Лианна почувствовала в груди искрящийся восторг. Ветер, бешеная скачка, погоня! Пришпорив коня, она вытащила из колчана стрелу и натянула лук. И затаила дыхание.

«Нужно попасть до того, как собаки её разорвут»

И лёгкая стрела с жужжанием сорвалась с тетивы. С коротким визгом, лиса как-то взвилась в воздух и кубарем покатилась по земле. Через секунду на неё налетела свора, погребя добычу под массой рычащих, двигающихся тел. Лианна осадила лошадь и, тяжело дыша, улыбнулась. Меткий выстрел. Отец всегда учил её, что нет ничего эффективнее, чем один меткий, смертельный удар.

«Всегда помни это. Тот, кто бездумно бросается на врага, кто не рассчитывает свои силы – проиграет. Тот, кто умеет ждать, кто бьёт без промаха – тот истинный победитель»

Пока Лианна пыталась справиться с бешеным стуком сердца, к ней подъехал Кай. Юноша соскочил с лошади и двинулся к своре. Собаки, завидев его, радостно завиляли хвостами, заскулили, стали прижиматься к его ногам и высовывать красные языки. Потрепав псов за ушами, Кай осторожно пробрался к центру и вытащил за хвост то, что осталось от лисицы. Клыкастые пасти изрядно изорвали шкуру, но она оставалась всё такой же дивно красной, пышной, красивой. Лианна победоносно улыбнулась.

– Эта шкура достойно украсить мантию моего отца! Мне же останется слава за ловкое попадание.

Кай взглянул на неё, и Лианне на секунду показалось, что в его глазах мелькнуло сожаление.

– Да, госпожа. И это не единственная твоя слава, заработанная сегодня.

– Какую же ещё славу я сыскала, паж?

– Теперь, таких огненных волос, как у тебя, нет ни у кого на этом острове.

Лицо Лии болезненно, зло искривилось. Бросив на Кая ненавидящий взгляд, она приказала: «Отдай её псам», и послала коня прочь. Специально он сказал это или же случайно – она не знала, но чувствовала страшную боль и ненависть. Он задел её за живое. И больше всего её злило, как нелепо это было! И почему этот проклятый мальчишка никогда не может промолчать?! Он никогда не сдаётся. Сколько бы они ни дрались, сколько бы ни состязались, о чём бы ни спорили – Кай был единственным, кто никогда ей не уступал! Каждый ребёнок в конце концов сдавался ей, поддавался, признавал её власть и силу, но только не он. Кай, который был ей как раб, продолжал раз за разом одерживать над ней верх, даже не побеждая её, а просто не покоряясь, что было ещё унизительнее.

В себе Лианна постоянно чувствовала непримиримую борьбу. Два противоречия бились в ней: желание, чтобы все подчинялись ей, как её отцу, и мечта о том, чтобы её любили. Девочка чувствовала, что не может соединить это, ведь чтобы ей подчинялись и чтобы отец гордился ею, ей приходилось повелевать, быть жёсткой, жестокой, иногда и просто злой! Так хотел отец. И перед глазами всегда был Кай – мальчишка, который одной улыбкой, одним ласковым словом заставлял всех любить себя. В замке его побаивались и недолюбливали, зато в деревне к нему все прониклись теплом и нежностью. С собой он нёс свет и добро, когда, казалось, дочь барона приносит с собой только мрак и ужас. Едя верхом на чёрном как ночь коне, она заставляла сердца трепетать. Лия чувствовала своё величие, свою силу, гордость своего отца, и своё безграничное одиночество в этом мире. И чтобы хоть как-то не сойти с ума, она винила во всём Кая.

Из-под тяжёлых копыт летел щебень, поднималась туча пыли. Две лошади, идя бок о бок, вылетели из чащи и теперь, словно вихрь, мчались по склону к кромке воды. Ноздри их раздувались, с шумом втягивая воздух, изогнутые шеи дыбились длинной гривой. Лианна ударила Бурана хлыстом.

– Давай! Давай! – кричала она, с силой опуская хлыст на конские бока, с которых катилась пена. От ударов лошадь начинала храпеть и рваться, уходя влево. Буран вырвался вперёд, и Лия с усмешкой оглянулась на отставшего Кая. Его серая в яблоках лошадёнка, подаренная бароном Горвеем, стелилась по земле, словно вода. Она не скакала, а будто плыла, как быстрый горный ручей, холодный и стремительный. А Кай, слившись с лошадью, став одним целым с её крупом, прижался к гриве. Его взгляд, устремленный вперёд, вдруг обратился к Лианне. На губах его играла улыбка.

Беспощадно работая кнутом, Лия погоняла Бурана. От бешеной скачки в её висках стучала кровь, но это был стук восторга. Победа была близка. У старой, брошенной на берегу лодки был их финиш, был её триумф! Конь под ней тяжело дышал, но продолжал отбивать яростный галоп по гальке, и когда серебристая грива лошади Кая поравнялась с ними, в первую секунду Лия не поверила своим глазам. Но, вновь увидев улыбку на губах юноши, она вдруг похолодела.

«Нет, я не позволю победить какому-то грязному простолюдину!» пронеслось у неё в голове, но, прежде чем она вновь опустила хлыст на круп Бурана, лошадь Кая вдруг скользнула вперёд, словно льдинка, обогнала Лию на целый корпус и пересекла воображаемую финишную линию. Не в силах поверить, что это конец, девушка ещё не скоро остановила коня, хотя, когда она обернулась, Кай уже осадил Снежку и спешился. Буран остановился, тяжело дыша и фыркая. Лианна чувствовала, как мелкой дрожью вздрагивают его ноги, но ей было далеко до сострадания лошади или до благодарности. Её руки сжались в кулаки на удилах. Развернув коня, она заставила его вернуться галопом и спрыгнула на землю. Кай легко поглаживал лошадь.

– Ты! – крикнула Лианна, подбегая. – Проклятый паж! Как?! – и она, замахнувшись, с силой ударила Кая по лицу хлыстом, который был всё ещё зажат в её руке. Юноша пошатнулся и упал на землю. – Как?! – яростно повторила она, с ненавистью ударив его ещё дважды. По щеке, лбу и руке Кая, которой он закрылся от последнего удара, пролегли кровавые отметины. Лия, тяжело дыша, отступила, стараясь сдержать себя. Взгляд Кая, устремившийся на неё, был полон ледяной бесстрастности.

– Как ты заставляешь эту клячу так скакать?! Мой Буран породистый конь, он лучших кровей! А твоя кобыла только соху тащить годится! Как ты это делаешь?!

– Просто, я никогда не бил её. – Его сухой голос обрушился на Лию больнее, чем удар её собственного хлыста. Застыв, она продолжала глядеть на Кая, тяжело дыша. Его взгляд не походил ни на что. В нём не было ни злобы, ни ненависти, ни страха. Вдруг выпрямившись, девушка развернулась и двинулась прочь. Буран опасливо попятился от хозяйки, но она поймала повод, вскочила в седло и с новой озлобленностью хлестнула коня по окровавленному боку. Лошадь вся пошатнулась, сгрудилась, взяла с места прерывистым, нестройным галопом и поскакала прочь, мимо Кая, мимо старой рыбацкой лодки. Вскоре пыль за ней улеглась.