Марк Гурецкий - Ноусфера

До сих пор не укладывалось в голове: как такое возможно? Почему очевидную золотую жилу забросали землей и присыпали пылью – да так, что противно дотронуться? Впрочем, я ведь и сам фыркнул, когда Серега поведал мне о сути открытия. Интернет настолько забит «документальными» историями о боевых экстрасенсах, психотронном оружии и рептилоидах с планеты Нибиру, что любая история, выходящая за рамки привычного и ожидаемого, кажется досужими россказнями. Но если хотя бы половина рассказанного другом не выдумка (а Серегу, при всем его хвастовстве, никак не назовешь вралем), то коммерческий патент на открытие может принести обладателю сказочное состояние.

– Старик, я своими руками держал эти документы. Своими глазами видел комментарии на полях, писанные Вернадским, – убеждал меня Серый. – Ты если мне не веришь, хотя бы Владимира Иваныча не обижай!

По уверениям Сереги, всю зиму прокорпевшего в институтском архиве за разбором бумаг, утративших гриф секретности за давностью лет, концепция ноосферы перешла из теоретической плоскости в эмпирическую незадолго до смерти великого ученого. Первые практические наработки академику удалось реализовать в эвакуации, в Казахстане. Подлинный же прорыв случился два десятилетия спустя, когда на разработку революционной технологии бросили целый «почтовый ящик», в целях пущей секретности дрейфовавший по всей стране, как островок растительности в низинном болоте.

– А при чем тут твоя геология? Почему геологи этим занимаются? – мне было сложно побороть скепсис, и я ежеминутно перебивал Серегу вопросами.

– Балда ты! Не геологи, а геохимики. Такие же, как мы с Вернадским.

Чего-чего, а скромности Сереге было не занимать.

– Если, ты говоришь, они прорвались в эту самую ноосферу, то почему, в конце концов, работы свернули?

– Потому что руководители института закормили партийных бонз и кураторов из ГРУ невыполнимыми обещаниями. Те ждали, что перед ними телевизор поставят, по которому можно будет подсматривать, как Рональд Рейган на толчке в Белом доме сидит и коды запуска баллистических ракет на туалетной бумаге запачканным пальцем рисует. А по факту максимум, что можно было расшифровать из тех данных, что им в ноосфере открылись, – это атмосферные явления где-нибудь в штате Луизиана. И то с вероятностью не выше подбрасывания монеты. В 60–70-х все упиралось в отсутствие вычислительных мощностей, вот в чем штука! Ты бы видел этот могильник из перфокарт в нашем архиве! По три коробки перфоленты на каждый сраный прогноз погоды. И никакой возможности перекодировать в аудиовизуальную форму. А теперь представь, что будет, если обрабатывать данные из ноосферы с помощью современных компьютеров!

– Погоди-ка, Серег, в восьмидесятых уже программы писали на ассемблере и ай-би-эмы в совке завелись. Почему их не стали использовать?

– Потому что к тому времени все развалилось к хренам собачьим, понимаешь? Гласность, перестройка, ускорение. Мы тогда настолько ускорились, что экспериментальная установка пошла на цветмет. Да ты зря смеешься, я серьезно тебе говорю! Чего ты хотел, лаборанты по полгода зарплаты не видели.

– Ты не шутишь? Открытие века взяли и вот так просто пустили коту под хвост?

– А ты не забывай, как страна называется. Почему Попов – в учебниках, а Маркони – в шоколаде? Почему Королев в ГУЛАГе сечку жрал, пока Сикорский вискарем в Америке наливался?

Серега даже не заикнулся про деньги. Он лишь хотел обтяпать это дельце как можно быстрее. И обратился по верному адресу. В голове у меня моментально сложилась схема: одну из «Незабудок» я переоформляю на нас с Серегой. Фиктивный уставной капитал, спившийся бомж на должности гендиректора (к нему все вопросы), подходящий набор видов деятельности. Одновременно регистрируем компанию на Кипре и сливаем ей «Незабудку», чтобы одной ногой шагнуть через запретную полосу государственной юрисдикции. И только затем бежим в патентное бюро заявлять права на наши будущие миллионы.

– Мне главное, чтобы на патент никто не позарился, – заклинал Серега. – Сам понимаешь, где живем: если утром не обокрали – значит, вечером изнасилуют. Так что давай, шевели булками. С меня чертежи и хорошее настроение, с тебя «Гугл Майкрософт Корпорэйшн». Deal?

– Дил, дружище. Только имей в виду: если ты пропадешь в последний момент, как в тот раз, когда мы твою «биржу уродов» мутили, я тебя из-под земли достану и наделаю в тебе столько дырок, что ты сам сможешь перфокартой работать!

– Биржу талантов, дурила! – Серега заржал без тени обиды или раскаяния.

На него нельзя было злиться подолгу. Тем более не я один купился на эту идею: наш стартап тогда чуть не получил приличный транш от известного венчурного фонда. Глядя на бесшабашное выражение на лице друга, я против воли присоединился к нему в приступе хохота.

Улыбка застыла на моем лице, как гипсовая маска античных комедиантов, когда я летел домой по ночной трассе. Свет фонарей слился в серебристую полосу и парил надо мной, указывая дорогу. Мой Млечный Путь к светлому будущему и ярким звездам. Перспективы, которые открывал нам патент, громоздились в моей голове, толкаясь друг с другом, как колхозницы в очереди к прилавку сельпо. Я чувствовал себя берсерком, впавшим в боевое безумие. Мне грезились лица Мегеры и Самохвалова, когда через месяц-другой я приду к ним за трудовой книжкой. Нет, не приду, а приеду на собственном бентли цвета кубанита! (Спасибо геологу Сереге: я-то долгое время думал, что оттенок моего «Фокуса» – серый, как и написал в техпаспорте дальтоник-регистратор.) А еще лучше – не на чопорном бентли, а на хищном приземистом мазерати, таком же, как тот, что промчался сейчас мимо меня, обгоняя по встречке. Я утопил педаль газа, стремясь настигнуть соперника и поглядеть, кто же там в салоне сидит такой резвый. Наверняка восемнадцатилетний мажор, сынок губернатора или прокурорского решалы. Михалыча обязательно перетянем к себе. Он, конечно, немолод, зато надежен и исполнителен. И Панюшкину тоже прихватим вместе со всеми ее губами. Пускай работает, чем умеет. Да и будет чем время занять, пока Юлька пропадает в своих спа-салонах. А Мегере предложу должность замдиректора по чистке толчков. Сниму офис на целый этаж и специально разведу технический кран с туалетами в разные концы помещения. Пусть таскается по всему опенспейсу туда и обратно с тряпками и с ведром. Вот с таким же точно ржавым ведром, как то, что болтается на кузове этого КамАЗААААААААААА!!!!!

Стадо буйволов несется вскачь по расплавленной солнцем пустыне, взрывая копытами землю, выкорчевывая сухой ковыль и поднимая в воздух облака душной пыли. Солнце слепит до боли, гоня стадо к линии горизонта. Быки оглушительно мычат, разрывая приближающимся воем барабанные перепонки. Впрочем, откуда у перекати-поля барабанные перепонки? У него есть только катун, состоящий из ветвистых стеблей. Этому факту перекати-поле научили в незапамятные времена, на заре всемирной истории. Кажется, на уроке ботаники. Тогда перекати-поле не было безымянным, и ему было свойственно странное сочетание звуков – Марк Гурецкий.