Жанна Лебедева - Кошка в объятиях тьмы

– Заходите, молодой человек, присаживайтесь, – не глядя на визитера, Иван Иванович кивнул на стул. – Что у вас случилось?

– Да вот, проблемы, – заикаясь от неожиданности, начал Озраэль. – Что-то с нервами, наверное, – туманно объяснил, раздумывая, стоит ли доверять странному врачу.

Надо сказать, что сотрудники преисподней нечасто радовали доктора Колобкова своими визитами. У нечисти, насылающей бедствия на весь людской род, собственные недомогания считались чем-то постыдным и незначительным. Клиенты случались редко. Правда, у педантичного Озраэля, сильно пекущегося о собственной безупречности, предрассудков по поводу медицины имелось гораздо меньше, чем у любого другого среднестатистического сотрудника темной стороны. Но даже он не спешил распространяться окружающим о поездке в клинику, желая оставить это в тайне.

Откровенничать с доктором сразу тоже как-то не выходило. Все, что выходило – невнятное бормотание ни о чем. Но доктор Колобков не зря считался профи в своем деле, поэтому ему хватило одного взгляда поверх очков, чтобы сделать пугающие выводы:

– Выглядите неважно, молодой человек. Нервничаете, перерабатываете?

– Да не то чтобы… Хотя бывает.

– Это плохо, возьмите отпуск. – Колобков прикрыл глаза и поправил очки. – Что-то еще?

– Да. Последнее время не могу себя контролировать. Первозданное наружу рвется, если вы меня понимаете.

– Все от стресса, молодой человек, а вообще, с душевным кризисом лучше обратитесь к психологу или витаминов попейте.

– Это все мелочи, – честно признался Озраэль, – есть кое-что похуже душевных проблем.

Он скинул пиджак и развернулся к доктору широкой спиной. Колобков пристально осмотрел прилипшую к коже рубашку, пробормотал «ну-ка, ну-ка» и принялся отмачивать запекшуюся кровь перекисью. Когда демон освободился от рубахи, Иван Иванович поковырялся пинцетом в ране, извлек оттуда перо.

– Запустили, молодой человек, антисанитария, грязь. Так и опарышей можно развести.

– Да вы не так… – начал было оправдываться Озраэль, сообразив, что доктор не понял сути проблемы и решил, будто перо попало в рану со стороны, но почему-то промолчал.

– Рану зашью, – успокоил пациента Иван Иванович, – но в том, что поможет, не уверен. Это у вас на нервной почве, так что сходите к психологу, еще раз вам говорю. Кстати, сколько вам лет?

– Тысяча.

– И это тоже многое объясняет. Возраст у вас, молодой человек, уже возраст.

– Что «возраст»? – не понял Озраэль.

– Вы уже далеко не мальчик, отсюда и болячки. Крепитесь – это только начало. Сначала болячки и переутомление, а потом – мужская немощь, склероз, хандроз, мигрени.

– Я вообще-то в расцвете сил, – начал спорить демон, но его неумолимо заткнули:

– Все вы так говорите. Оно и понятно – никто не хочет стареть, а что поделаешь!

В общем, клинику Озраэль покинул без особой бодрости. И это мягко сказано! Настроение было прескверным. Это он-то старый? Что за бред! Он силен и полон энергии, а еще красив, умен и элегантен! Бесспорно, хорош, и больше никогда, ни за что не пойдет на прием к этому мерзопакостному шарлатану-докторишке! Лучше уж и правда к психологу…

– Ох, жара! Ух, жара! – мученически причитал человек-пес, высунув голову из окна джипа, пока они стояли в пробке.

Глядя на вывернутый из острозубой пасти длиннющий язык, соседние водители спешили закрыть окна – слишком угрожающе выглядел необычный попутчик.

Алена-кошка тихо сидела на пассажирском сиденье, позади которого, в «собачнике» располагался невозмутимый Карл.

– Что бы случилось, если бы этот ужасный Кисо убил меня? – робко поинтересовалась она.

– Ты бы исчезла совсем, – спокойно отозвался водитель и вновь измученно выдохнул: – Жара-а-а…

– Спасибо тебе. – Кошка благодарно наклонила голову. – И тебе, – кивнула Карлу. – Только не убегай больше, ладно?

Сирин многозначительно, с достоинством промолчал. А «овчарка», которого, согласно ксиве Общества охраны животных, величали Христофором Собакиным, продолжал мучиться от жары. За время, пока они стояли в пробке, он успел сломать кондиционер, вылакать полтора литра воды и облаять гаишника на скутере, решившего зачем-то проверить у него документы.

– Можно спросить? – Кошка вновь обратилась к собакоголовому.

– Валяй!

– Это ангелы были, да?

– Ага.

– Они ведь светлые, значит, должны быть добрыми, или я не права?

– Своей доброй стороной свет поворачивается лишь к свету, для темных у него имеется другая сторона, ты ее видела.

– Видела, – поежилась Алена, – а я-то думала, что фраза «Добро поставило зло на колени и зверски убило его» – это шутка.

– В каждой шутке есть доля шутки, – отозвался Христи.

– Второй ангел не стал на нас нападать, он выглядел вполне добрым.

– Он не добрый, он адекватный, – раздался однозначный ответ. – Это Гедеон – капитан дневного патруля.

– Гедеон, – восхищенно повторила кошка, вспоминая фантастическую внешность и невероятное тепло, излучаемое «адекватным» ангелом. – Он впечатляющий.

– Смотри не влюбись в него, – то ли оскалился, то ли усмехнулся Христи, пояснив доходчиво: – Бесполезное занятие. Ангелы по своей сути есть комки плотного света, они бестелесны, а кому нужен бестелесный бойфренд с анатомией кукольного Кена?

– Мне дела нет до анатомии чьих-то там бойфрендов, – сердито напыжилась Алена, – меня вообще всякие плотские отношения не интересуют, вот!

– Ну-ну, – с иронией закивал Христи, и у Алены закралось подозрение, что человек-пес ей не поверил.

Вырвавшись из объятий душного проспекта, джип через две сплошные рванул к ближайшему торговому центру. Пикнув сигналкой и подхватив на руки Алену, Христи ворвался в просторную галерею с магазинами. Встревоженные охранники попытались остановить это чудо природы, но человек-пес зачем-то потыкал в них неизменной оожевской ксивой и порычал грозно. Пришлось впустить.

– Куда мы идем? – испуганно пискнула из-под мышки кошка.

– Не спрашивай, – отмахнулся от нее «овчарка» и ногой распахнул дверь в ближайший туалет – женский. – Очень, очень… хочу!

Распихав визжащую очередь, Христи ринулся в пустую кабинку и, громко хлопнув дверцей, посадил Алену на бачок унитаза.

– Вот оно, наслаждение! – В карих песьих глазах сияло такое безумное вожделение, что кошка потеряла дар речи от страха. Он что, извращенец? Она же маленькая кошка! Кошка-девственница! Что с ней будет?

– Мама… – только и смогла выдавить из себя. Из огня да в полымя!

Но тревожные предположения не оправдались.

Христи присел, блаженно прикрыл глаза, вытянул из пасти огромный язык и принялся самозабвенно лакать из унитаза, нежно обняв «белого друга». Плех-плех-плех – ритмично плескала вода.