Ирина Лакина - Когда зацветет абелия

– Герцог Альба, очень рада видеть вас при дворе!

Десятки ошарашенных взглядов сошлись на моей дрожащей фигуре. Филипп гневно посмотрел на меня, постепенно краснея, точно вареный рак. Но мне удалось добиться главного – на меня, наконец, с нескрываемым любопытством посмотрел и сам Альваро.

– Благодарю вас, сеньорита, – он слегка склонил голову в учтивом приветствии, – прошу простить мне мою забывчивость, но мне кажется, я не имею чести быть с вами знаком.

– Герцог, позвольте представить вам мою будущую супругу, – отчеканил Филипп, который вдруг придвинулся ко мне так близко, что в нос ударил аромат вина, которое он выпил несколько минут назад. – Графиня Федерика Конте. Сегодня при дворе мы празднуем прекрасное событие – на участке дона Лоренцо расцвела абелия. Наконец-то я смогу вступить в законный брак и обзавестись наследником!

Я забыла, где нахожусь, и даже не подумала, что мне следовало бы изобразить что-то вроде книксена. Моя забывчивость заставила герцога улыбнуться. Я не видела его улыбки, но заметила, как заблестели его глаза.

– Мои поздравления, – сказал герцог королю, а затем повернулся ко мне. – Я польщен, что мой визит доставил вам радость, прекрасная графиня. Однако вижу, что вы, как и я, не любите лишних церемоний.

– Графиня, как будущая королева, не должна совершать никаких церемоний, кроме тех, что она сама сочтет нужными, – вмешался пунцовый от злости монарх, не давая мне сказать и слова.

– Вы, безусловно, правы, – дипломатично заметил герцог, – королевы не должны ничего своим вассалам.

– Вот именно, – прошипел Филипп.

– Что ж, – Альваро сделал многозначительную паузу, не сводя с меня пронизывающего до костей взгляда, – ваше величество весьма вовремя решило озадачиться потомством. Говорят, вы собираетесь в поход против фламандцев и собираете в королевстве армию. Негоже оставлять трон без наследника.

Если до этого лицо Филиппа было просто красным, то теперь оно побагровело от ярости. Желваки на его щеках начали ходить туда-сюда, и казалось, что он вот-вот плюнет в лицо обидчику своим ядом.

– Я тронут вашей заботой о благе престола, – прошипел мой суженый, стиснув зубы от злости, – но хотел бы вам напомнить, что вы все еще не внесли добровольное пожертвование в казну по случаю похода. Не следует вассалу оставлять своего сюзерена без поддержки во время войны. Это попахивает предательством.

По моей спине прошелся холодок. Ужас сковал все мышцы. Ну все. Сейчас он прикажет схватить его и бросить в темницу или еще хуже – казнить. За этим маньяком не заржавеет! Тем более тут, судя по всему, еще никто ничего не слышал о моратории на смертную казнь. Не удивлюсь, если в этом чертовом королевстве свирепствует инквизиция.

– Осмелюсь напомнить вашему величеству, что согласно закону, принятому сенатом еще в тысяча пятьсот девяносто девятом году, все подношения в казну, за исключением налогов, являются делом добровольным, и уклонение от них не является преступлением.

Я опустила взгляд ниже и едва не ахнула от испуга. Король сжал кулаки до крови, и теперь тонкая струйка бурой жидкости стекала по одному из кружевных валунов на его рукаве.

– Однако, зная, как вы нуждаетесь в средствах, чтобы вооружить армию и выступить в поход до прихода холодов, я хочу предложить вам сделку.

Герцог договорил, а затем бросил на меня интригующий взгляд, от которого на моих висках выступили капельки пота.

– Вы смеете играть со мной? – тявкнул король, подпрыгнув на месте.

– Ваше величество, позвольте герцогу договорить, – заблеял вдруг толстяк-архиепископ, – возможно, он предложит решение всех наших проблем.

Старикашка взял монарха за запястье и крепко сжал его, стараясь успокоить его разбушевавшееся самолюбие.

– И что вы хотите предложить? – высокомерным тоном спросил король.

– Сыграем в карты? Я ставлю на кон один миллион золотых луидоров.

В зале раздалось дружное «ах». Несколько женщин потеряли сознание, остальные принялись обмахиваться веерами и жадно пить вино. Мужчины шокированно качали головами, не сводя с дерзкого герцога обвиняющих взглядов.

– Вам прекрасно известно, что я лучший игрок в королевстве, – ехидно заметил Филипп IV, из уст которого вырвался облегченный выдох.

«Ага. Снова на коне, да?» – подумала я про себя, искоса рассматривая переменившегося в лице короля.

– Безусловно, – ответил герцог. – Однако сумма настолько большая, что у меня есть два маленьких условия. Чтобы все было по-честному. Во-первых, мы возьмем новую колоду карт. А во-вторых, я хочу, чтобы и ваши, и мои карты видела графиня, дабы подтвердить выигрыш одного из нас.

– Прекрасно! – воскликнул король. – Я уничтожу вас, Альваро!

Его величество уже принялся судорожно потирать вспотевшие ладони, как вдруг герцог вновь подал голос:

– Но мы не услышали, что же на кон поставите вы?

У меня сердце ушло в пятки да там и осталось. Король с яростью смотрел на герцога, вращая наполненными кровью глазами. Всем без лишних слов было понятно, что Филипп IV попал в весьма щекотливое положение, ибо поставить на кон следовало что-то не менее ценное.

– Ба! – в привычной простецкой манере выкрикнула со своего места молчавшая до этого герцогиня Гарибальди. – А ведь вам, дорогой племянничек, нечем крыть эту карту. Советую отказаться от игры, пока не пострадала ваша честь и королевское достоинство. Что вы можете предложить? Захолустные земли и ничего не значащие титулы? Это просто смешно.

Женщина шумно выдохнула и принялась обмахиваться веером, при этом мой взгляд задержался на ее пухлой физиономии чуть дольше, чем следовало, и мне удалось стать свидетелем того, как тетушка подмигнула кому-то. Я повернула голову и поняла, что это Альба. Он смотрел на герцогиню с благодарностью, а в его черных глазах плясали смешинки. Эти двое совершенно точно решили поиздеваться над его королевским величеством.

– Отнюдь, моя дорогая тетушка, – возразил король сквозь зубы, – мне есть что терять. Увы, всем известно, что многие мои подданые богаче меня, и поэтому я не могу ответить герцогу денежной ставкой. Но у меня все еще есть моя корона с десятью черными бриллиантами, рубинами и изумрудами – произведение ювелирного искусства, которое стоит целое состояние. Я ставлю ее.

– Тогда уж заодно присовокупите к ставке трон и сразу напишите отречение, дорогой племянник, – фыркнула герцогиня, – мне стыдно, что представитель королевского рода Висконти так запросто предает свою честь и честь своих предков.

– Ваше величество, позвольте мне согласиться с герцогиней в том смысле, что ваша корона совершенно недопустимая ставка, – издалека начал герцог, – я ни в коем случае не могу позволить вам играть на нее. Моя совесть не даст мне покоя, если я приму ваше предложение. Однако у меня есть идея.