Кристина Юраш - Принца нет, я за него!

Я закрыла дверь, радуясь, как легко и просто она теперь запирается. Новый замок поставила. Сама. Медальку уже себе купила. Шоколадную. И съела. В гордом одиночестве.

Телефон противно мяукнул.

– Юлечка, солнышко, ну ты где? Ты же обещала меня встретить! – раздался писклявый голосок моей младшей сестры. – Я тут стою одна… с сумочками. Они такие тяжеленькие…

– Ну постой еще немного. Сейчас приеду! – ответила я, прижимая телефон к плечу и запихивая ключи в сумку.

– Юлечка, солнышко, а побыстрее можно? Просто я не могу дотащить сумочки до скамеечки! – На том конце голос был жалобный-жалобный. Такое чувство, будто Настя стоит одна в темном переулке, а напротив шесть вооруженных до зубов амбалов, которые чего-то от нее хотят. Или она задолжала кучу денег сицилийской мафии, а сейчас, сплюнув скотч, под дулом пистолета вещает мне о том, что ей срочно нужна помощь. Любая. Но желательно скорая и финансовая.

– Попроси кого-нибудь из мужиков! Ты что там? Одна на необитаемом острове? – раздраженно спросила я, удивляясь наглости сестрички.

– Мне так неловко… – раздался мяукающий голос. Мамин «котенок». А сестру напрягать – ловко? Ладно, надеваем футболку с надписью с буквой «S», стринги поверх колготок и простыню на плечи. Полетели спасать!

Стоило мне только выйти из подъезда, как раздался еще один звонок. Мама.

– Юля! Почему ты не встретила Настеньку? Вы же договаривались! Она там, бедненькая, стоит на вокзале, одна, с сумками… – Строгий мамин голос отчитывал меня по всем пунктам.

– А ничего, что автобус пришел на полчаса рань… Хорошо, мам… Да, мам… Уже еду… – отвечала я, всматриваясь вдаль. Где этот «Шевроле»?

Если вы подумали, что моей сестре двенадцать лет и она впервые вышла из дома, щурясь на свет божий, то вы глубоко заблуждаетесь. Ей двадцать пять. Она второй раз замужем, и у нее двое детей. Но она «мамин котенок», а я – «палочка-выручалочка». Так что пока я закрывала дверь и спускалась вниз по лестнице, «котенок» уже намурчал маме о том, что я ее не встретила, такая-сякая, а она одна, с сумками, на вокзале, и ей очень страшно, холодно и одиноко.

Я выручаю сестру столько, сколько себя помню. В семь лет мазала ей йодом коленки и подогревала кашу, в десять делала за нее домашнее задание, в пятнадцать разбиралась с ее приставучими ухажерами, в двадцать писала курсовые, дипломы, в двадцать три объясняла ее первому мужу, что поднимать руку на беременную жену нехорошо, пока «котенок» молча страдал в уголке. Я сама тащила ее за руку подавать заявление на развод, потому что «котенок» свято верил в то, что все наладится и это было в последний раз. «Он ведь обещал? Обещал! Он такой хороший, только вот иногда… Да… А синяки на животе пройдут… Ну и что, что ногами бил? Он мне знаешь какие розы подарил после этого! Я сейчас тебе фоточку покажу! А тебе, Юлька, никто цветов не дарит! Бе! А! Вот еще! Смотри какие розы! Зацени! А это мы с ним целуемся на фоне роз! Я эту фоточку себе на аватарку поставила! Правда, супер?» Супер. До следующего звонка и всхлипываний в трубку: «Юля, он меня сейчас убьет! Сделай что-нибудь! Он снова пришел пьяный! Ма-а-амочки, он сейчас дверь выломает! Я так боюсь! Юля!»

Где такси? Я стояла, нервно переминаясь с ноги на ногу, поставив телефон на беззвучный режим. Он вибрировал, не переставая, потому что именно сейчас моя дорогая мама и ее «котенок» наперебой наяривают мне в надежде, что я положила телефон в задний карман джинсов и каждая вибрация придает моему телу необходимое ускорение.

Прилетит вдруг волшебник в голубом «шевроле» и домчит до вокзала меня… Я уже теряла терпение, поглядывая на часы. Кто ж знал, что автобус приедет на полчаса раньше? Исходя из маминого монолога, я должна была занять место на вокзале еще с вечера, потеснив бомжей и бродячих собак, дабы, отдохнув как следует, встретить сестренку с «о-о-очень тяжелыми сумками». А потом пять дней выгуливать, кормить и ублажать «котенка». «Котенок» потом бессовестно выгребет содержимое моего холодильника «на дорожку», перемеряет весь мой гардероб со словами: «Тебе что? Жалко, что ли?», заберет штук пять понравившихся ей нарядов, вытряхнет мою косметичку: «Ну ты же все равно почти не красишься!» – и упорхнет домой, целуя меня в щечку и передавая привет от «мамулечки». Кошачья семья, на данный момент проживающая вместе с моей мамой в соседнем городе, к себе в гости зовет меня редко. И только тогда, когда чему-то настанет полярный лис. Зовут осторожно, деликатно, под предлогом «попить чайку», а потом начнут жаловаться, мол, сломалось… И смотрят на меня жалобно-жалобно. Не смущает их и то, что в доме вроде бы есть мужик. Но у него настолько золотые руки, что он боится даже прикасаться к инструментам.

Я понимаю, что пора бы давно послать их всех куда подальше, выдать транспарант с надписью «Спасение утопающих…», но… увы. Я не могу этого сделать. Не потому, что я морально слабая и бесхребетная личность, на которой очень удобно кататься, нет. Причина совсем в другом.

Тревожно глядя вдаль, я вздрогнула, когда почувствовала, что кто-то трется о мою ногу. Огромный черный котяра наворачивал вокруг меня круги, как дети на утреннике вокруг елки.

– Брысь! – прошипела я на него.

Кот посмотрел на меня тяжелым взглядом голубых глаз и продолжил самозабвенно натирать мои ноги, утробно мурча и требуя, чтобы я взяла его к себе домой.

Я понимаю, что мне, как одинокой женщине, полагается кот. Большой, жирный, ленивый кот. Чтобы он смотрел на меня суровым взглядом единственного мужика в доме, самозабвенно вылизывал пушистые «бубенчики», просился погулять с первыми тающими сосульками, а потом приходил побитый, плешивый, с разодранной мордой и обессиленно падал у порога. Дело сделано. Природа торжествует. Через полгода на меня будут смотреть из каждой подворотни точно такие же угрюмые, подозрительно знакомые кошачьи моськи. А особо ушлые потомки будут предъявлять претензии в виде жалобного «Мяу!», когда я буду идти с пакетами из соседнего супермаркета. Только пусть не думают, что я собираюсь вытряхивать из пакетика «алименты» и кормить их за гаражами. Нет. Нет. Нет. Я не люблю котов, котят, котишек, котэ и прочих представителей семейства кошачьих! Так что этот котяра пусть не рассчитывает на то, что я его заведу. Мне и без него хорошо. С меня вполне хватит и одного «котенка».

– Пшел вон! – прошипела я коту, который снова самозабвенно начал наворачивать вокруг меня круги.

Да что ж такое! Где это «Шевроле»? А вот и оно! Наконец-то. Машина припарковалась возле моего подъезда. Я подлетела к передней двери, дернула ее и упала на сиденье.

– На автовокзал! Срочно! – выпалила я, переводя дух. Принц без страха и упрека мчится на выручку бессовестной принцессе. В сто пятьсот первый раз.