Татьяна Коростышевская - Мумия в меду

Кто же они, черт дери? И почему мальчишка кажется мне знакомым?

К служебному входу подъехал фургончик, на дверях которого было написано «Шутейка. Магазин приколов».

Я миновала мусорные контейнеры, повторяя как мантру «Ра-Шу-и-Ки…». С памятью нужно что-то делать, может, попросить врача какое-нибудь снадобье для стимулирования мозговой деятельности? За холмом около трансформаторных будочек кипела жизнь. Двери одной из них были нараспашку, группа полицейских в черной летней форме что-то там высматривала.

Я резко развернулась на каблуках, – мешать официальным лицам при исполнении явно не стоило. Фургончик все еще стоял у входа. Служащий, на комбинезоне которого красовался тот же логотип «Шутейка», передавал большую картонную коробку какому-то мальчику, смуглому, вихрастому, почему-то одетому в махровый халат.

– Да, да! Иван Иванович Иванов, все правильно, – высоким голосом говорил подросток. – Сам за меня распишись, руки заняты. Оплата наличными, ага. Тоже сам, все сам, в правом кармане поройся. Хих! Щекотно!

Я не остановилась, хотя порыв такой был, глядя под ноги пошла к двери, борясь с желанием хотя бы искоса рассмотреть говорившего. Голос я узнала. Ра-Шу-и-Ки, вчерашний собеседник сумеречного гения дяди Вити. Напускная скромность сыграла злую шутку. Потому что одновременно со мной движение начал и мальчишка. Мы столкнулись в дверном проеме, картонный ящик заехал мне в бок, мелкий витиевато чертыхнулся, разжимая руки, и прожег меня гневным взглядом:

– Смотри, куда прешь, женщина!

Я озвучила свое мнение о его воспитании, которое, впрочем, его нисколько не интересовало, о чем он мне не преминул сообщить в самых креативных выражениях.

– Рот потом с мылом помыть не забудь.

Я посмотрела на его яркие губы, измазанные предположительно шоколадом, сердце екнуло. Я должна его помнить.

Юный креатор фыркнул, хмыкнул, а затем замолчал с остановившимся взглядом, направленным на запястье моей руки, которую я прижимала в области так некстати расшалившегося сердца.

– Каким образом? – беззвучно шепнул он. – Кто ты такая?

Я решила не отвечать, хотя бы в воспитательных целях, и гордо удалилась. Тем более что обеденный перерыв подходил к концу.

Бухгалтерию все-таки допрашивали. Шеф, конечно, стенал о бессмысленном разбазаривании рабочего времени, но велел всем по очереди заходить в соседний кабинет, освобожденный под нужды полицейских. Я была предпоследней, отвечала на вопросы молоденького следака рассеянно, думая больше о странном мальчишке и о том, что через полчаса отправлюсь к врачу. Следователь записал мои данные в блокнот, а прежде чем попрощаться, сказал:

– Вы, Таисия, за городом живете. Попрошу вас проявлять осторожность, когда домой возвращаетесь. Накаленная криминогенная ситуация в вашем районе.

Я воспользовалась главным эскалатором торгового центра. Навстречу мне по параллельной эскалаторной дорожке поднимались двое мужчин, причем один из них мне был знаком – принаряженный в дорогой бледно-серый костюм алкоголик дядя Витя, которому что-то говорил его спутник, стоявший вполоборота на несколько ступенек выше. Я проводила его взглядом – мужчина был красив экзотичной нездешней красотой, лощеный, ухоженный, с блестящими волосами и прожаренной в солярии кожей. Хотя, может, и не в солярии, может, на каком-нибудь Гоа такой загар приобретают. Они поднялись на верхний пролет, и я, чуть не свернув шею, осознала, что никакими разными ступеньками там и не пахло. Экзотический красавец возвышался над дядей Витей чуть ли не на метр.

Великан заметил мое внимание, улыбнулся, подмигнул. Похожие глаза я напридумывала себе вчера в электрических завихрениях шаровой молнии. Моя дорожка неожиданно кончилась, я споткнулась и полетела лицом вниз. В последний момент оттолкнувшись локтем от поручня, мне удалось восстановить равновесие. Я обернулась посмотреть, восхищен ли великан моей ловкостью, но верхняя площадка была пуста.

Он, конечно, заметил, как маленькая хрупкая девушка исполнила внизу нечеловеческой сложности трюк, как и то, что за мгновение до падения браслеты активировали левитрон, не позволяя ей упасть. Нужно будет спросить Ра-Шу-и-Ки, почему их снаряжение находится в пользовании местной девы, и наказать за легкомыслие.

Рой, идущий рядом с ним, был беспокоен, Наг видел, каких усилий стоит ему поддержание этой формы.

– Капитан, вы уверены, что вам нужно лично знакомиться с местным феодалом?

– Да, это необходимо. Нам нужен доступ к его ресурсам, ты этого обеспечить не сможешь.

– Я слишком долго держал эту форму, – грустно сказал рой. – А здесь… сущности. Это отвлекает.

– Насекомые?

– Да, обладающие лишь зачатками коллективного разума, а оттого бессмысленно свирепые. Их может отогнать только дым табака.

– Уже через несколько часов ты сможешь деформироваться и отдохнуть, – пообещал Наг.

Подчиненных было положено ценить и беречь, если иного не требовали обстоятельства. Уставом, между прочим, положено. Тем более что в теперешней форс-мажорной ситуации они проявили себя неожиданно неплохо. Авария вывела из строя управление корабля, капитан пострадал настолько, что исполнять свои обязанности не мог, поэтому члены экипажа, запечатав медкапсулу с его телом, постарались внедриться в местный социум. Прекрасное решение. Рашук воспользовался домашней заготовкой, и она сработала, даже несмотря на то что ошибка приземления составила больше трех тысяч лет. Регенерация заняла некоторое время, но прошла вполне успешно, теперь Наг должен был принять на себя руководство, сняв с подчиненных ответственность.

Они прошли пост охраны. Рой, которого сейчас звали Виктор Иванович, ориентировался в местных обычаях, поэтому Наг, следуя его примеру, спокойно поднял руки и позволил охранникам себя обыскать.

Господин Баринов принял их в спальне. На низком пуфике в изголовье сидела волоокая Лерочка Козлова, которая при виде вошедших облегченно вздохнула и поспешила удалиться. Наг ответил полуулыбкой на ее влажный призывный взгляд. Малышке явно требовался кто-то помоложе и поактивнее ее немолодого любовника. Наг был не против. Это было удобно, девочка была миленькая. Так почему бы и нет, если это не помешает делу?

Они остались в спальне вчетвером, помощник Баринова, представившийся Сергеем, закрыл за девушкой дверь.

– Что вы со мной сделали? – громким шепотом обратился Баринов к Виктору Ивановичу. – Как?

Он выпростал из-под одеяла руки, испещренные коричневатыми пигментными пятнами.

– Это откат, любезный мой Аристарх Евгеньевич, – спокойно ответил рой. – Наши технологии действуют от пяти до десяти часов, после чего тело возвращается к исходной форме.