Аня Сокол - Табель первокурсницы

Я все еще помнила ее улыбку, немного настороженную, немного отчужденную, когда мы устроились в кафе напротив. Да, она отругала своих мастериц, но лишь для виду, похоже, странное излечение от мора пугало людей больше, чем болезнь. Кстати, на косяке заведения светлел едва заметный след от креста, значит, и здесь тоже был больной, он либо умер, либо… что? Излечился? Я на самом деле верю в это? Но если сбить крест просто так, можно и в тюрьму угодить, а там своих болезней хватает, может, не таких странных, но тоже смертельных.

– Могу я задать вопрос? – Подруга постучала пальцами по накрытому голубой скатертью столу и, дождавшись, когда официант, оставив чашки с горячим грогом, удалился, добавила: – Спросить кое-что неприятное?

– Очень интригующе. – Я отпила ароматный напиток и посмотрела на механические часы, стоящие у противоположной стены. Равномерное покачивание маятника завораживало. С кухни доносился звон посуды и шипение чайников.

– Отец урезал твое содержание? – Подруга старалась не встречаться со мной взглядом.

– С чего ты взяла?

– С того. – Она повернулась. – Что ты заказала? Капор? Юбку? Одно платье? Не смеши меня, Астер. Рассказывай, это все из-за сгоревшей лаборатории?

– Нет, – чуть помедлив, ответила я. Официант подкатил тележку с пирожными, но я отрицательно покачала головой, и он молчаливо повернулся к соседнему столику. – По крайней мере, папенька ничего такого не писал, он, собственно, еще вообще ничего не писал. Но могу посоветовать тебе впредь не задавать подобные вопросы дворянам. Никогда. На дуэль тебя, конечно, не вызовут, но…

– Скажут, что деньги никогда не заменят благородной крови, – кисло закончила подруга. – Иви, – простонала она, – мне-то ты можешь сказать.

– Могу. – Я посмотрела на подругу. – Мне не нужны тряпки. Мне нужно кое-что совсем другое, думаю, очень дорогое.

– Что? – В глазах подруги вспыхнул азартный огонек. – Не томи.

– Рапира.

– Что? – повторила Гэли, судя по выражению лица, она была слегка разочарована. – Но зачем?

– Чтобы учиться фехтованию, – рассмеялась я.

– Но, Иви, – беспомощно протянула девушка. – Железка просто не может стоить больше нашего содержания. Я даже не знаю, какое оно у меня, папенька просто оплачивает счета и никогда не пересчитывает платья и юбки. Эх, почему магам нельзя носить украшения до сорока лет? – Она патетично вскинула руки. – Пока не пройдет пик силы? Моя шкатулочка уже соскучилась по хозяйке.

– Моя, полагаю, тоже. А представь, как бесится герцогиня! – Мы рассмеялись. – И коль уж мы не тратим деньги на камушки, предлагаю прикупить заговоренного железа.

Я поднялась, оставив на столике серебряную монету, а Гэли, все еще хихикая, последовала за мной.

Кучер, как и было велено, остановился у первой же замеченной оружейной лавки. Я машинально отметила, что желтого креста коросты на дверях нет.

– Юные леди, – радушно раскинул руки мужчина, словно собирался нас обнять. Он был невысокий, полноватый, с лысой головой и гладко выбритым безвольным подбородком. – Чем могу служить?

– Нам… мне… – исправилась я, – нужна рапира.

– Конечно-конечно, – засуетился то ли наемный работник, то ли хозяин лавки. Он возвышался над столом всего на пару локтей и казался чуть ниже миниатюрной Гэли. – Вот, обратите внимание на клинки из Алозии.

На противоположной стене, завешанной красным бархатом, какой матушка не потерпела бы в Кленовом Саду ни за какие коврижки, висело оружие. Начищенное, сверкающее, отделанное камнями. Гэли больше заинтересовали доспехи рыцаря времен Разлома, стоящие в углу, правда, на них осело столько пыли, что подруга так и не решилась дотронуться.

– Или вам по вкусу обессинская сталь? – Жестом ярмарочного фокусника продавец вытащил из-под прилавка тонкий клинок в дорогих, отделанных кожей ножнах. – Попробуйте, – протянул клинок рукоятью вперед.

Я коснулась прохладного металла, взяла рапиру в руку и взмахнула, чем порядком напугала отпрянувшего мужчину.

– Не годится, – положила клинок обратно на прилавок.

– Леди, вы не понимаете…

– Это вы не понимаете. – Я раскрыла ладонь – на коже остались вмятины от драгоценных камней, щедро рассыпанных по рукояти. – Этим невозможно сражаться.

– Помилуйте, Девы, – по-бабьи всплеснул руками продавец, и огонь в масляных, таких же алых, как портьера на стене, светильниках качнулся. – К чему таким хорошеньким леди сражаться? Не нравится этот клинок, возьмите другой. – Он указал на витрину. – Камней меньше, зато к этой рапире в комплекте идут трое ножен, отделанных шелком, все разных цветов, подойдут к любому платью…

– Нет. Слишком короткая, вряд ли мне стоит подпускать противника так близко.

– Леди, – оружейник пошамкал губами, – возможно, вам надо прийти ко мне с отцом или с женихом. Поверьте, мужчины лучше разбираются в том, что нужно молодым девушкам…

– Чирийская сталь у вас есть? – перебила я.

– К чему вам эти черные железки? – Улыбка чуть поблекла, но он очень старался не выказать своего раздражения. – Ни красоты, ни изящества, ни…

– А так? – устав от его словесных реверансов, я расстегнула куртку и сдернула с пояса значок Магиуса.

От герба Академикума его отличало то, что на зеленоватом фоне был изображен только закрытый пробкой пузырек. Значок магов всегда вышивался на ткани. Коэффициент изменяемости – единица. В ткани легко было посеять любые «зерна преображения», и вместе с тем она совсем не резонировала, не влияла на чужие изменения, не сбивала их, не искажала. Будь иначе, маги ходили бы голыми.

Рыцари Ордена отливали эмблему своего меча из металла и скрепляли полы плащей овальными пряжками. А жрицы… ключ жриц выдувался из алого стекла. Пластичность ткани, жесткость стали и прозрачность стекла – три символа Академикума.

Взгляд работника скользнул по поясу со склянками и снова поднялся к моему лицу.

– В лавке нет штатного колдуна, – совсем другим, суховатым тоном, ответил мужчина. – И к тому же нам запрещено закупать чирийскую сталь.

– А где разрешено? – спросила Гэли.

– Уж это не мое дело, леди. Я к другим под прилавок не лезу и не люблю, когда лезут ко…

Его речь прервала серебряная монетка, появившаяся в руках подружки.

– Совсем-совсем не лезете? – поинтересовалась она.

– Ну…

Серебро в пальцах девушки сменилось полновесным золотом.

– Последняя лавка по Тисовой улице, вход с торца, – быстро проговорил мужчина. Монета закрутилась по столу, и тут же ее накрыла пухлая рука. – И пусть Гикар помнит мою доброту.

– Мы тоже не забудем. – Я вернула знак Магиуса на пояс. Когда обучение будет закончено, над пузырьком появится вышитая корона. Колдуны, как бы неумелы они ни были, всегда состояли на службе у князя.