Вероника Мелан - Рэй

Тами сделала один-единственный вывод: новые умения явились, вероятно, следствием выстрела. Комы, смерти – как угодно. А, может, даже не случайным, а намеренным подарком Комиссии, которая теперь изредка сообщала о ее знаниях «клиентам» и таким образом выплачивала потерпевшей «бонусы».

Если так – кто против?

Да, клиентов было немного, но к этому моменту в шкатулке накопилось почти сто тысяч личных денег. Личных.

И теперь она впервые решилась их потратить (нет, не на подарки Вальдару, от которых ее уже тошнило), но на саму себя. Впервые за последние три года.

Осталось выбрать направление.

– Здесь написаны дата и время.

– Вы уверены?

– На все сто.

Девчонка смотрела с превосходством. И еще чуть-чуть с раздражением – мол, как Вы можете сомневаться в моем профессионализме? Я же Вам присылала фотографии.

Да, действительно, присылала – фото почетных грамот и дипломов, заслуженных в чемпионатах логиков. Да и в списке значилось, что она из четырех – лучшая.

– Какая дата и какое время?

– Это я скажу только после оплаты.

Они встретились в кафе, Хантер и Мия Лаггом – четвертый за последние два дня человек-дешифровальщик. Первый, Нэт Дэймонд, ничего не смог и наглым образом пытался соврать о том, что в маркере сказано: «Передай Тайлеру, что мы согласны». Еще просил за это пятнадцать тысяч. Второй и третий, чьи имена Рэй благополучно забыл, честно сознались, что не могут понять символы, и вот она – Мия – была четвертой и последней в его списке.

И тоже врала.

Смотрела на Хантера заинтересованно (не как на мешок с деньгами, но как смотрит на мужика баба), водила ноготком по столешнице и всячески флюидами призывала его поскорее покончить с деловыми отношениями и перейти к «не деловым».

– Значит, дата…

Хантер раздражался все сильнее.

– Да. Давайте уже отдадим друг другу то, что обещали, – Вы мне деньги, я Вам информацию – и разойдемся. Или не разойдемся. В любом случае, покончим с официальной частью.

У Мии были голубые, как летние небеса, глаза. Круглые, довольно профессионально накрашенные. И еще узкое лицо и такое же узкое, одетое в кожаный костюм (женщины-кошки?) тело. А так же жидкий хвостик из русых волос.

Рэй отпил остывший кофе; вокруг сновали официанты с кусками торта на подносах – зачем нужно было выбирать кондитерскую? Здесь, обросший и небритый, он чувствовал себя лешим на праздничном сборище чистых и опрятных гномов.

– Я уверен, что в шифре, который я Вам дал, указаны координаты.

Этот секундный испуг в ее глазах стал для него триумфом – моментом самого большого за весь неплодотворный день наслаждения.

– А сразу нельзя было сказать?

Он зло хмыкнул:

– А зачем? Если бы я хотел, чтобы мне напиз№ели с три короба, я бы просто пошел к гадалке с шаром. Она обошлась бы мне дешевле, и там бы я просто знал, что мне вешают лапшу на уши. А тут еще фотки дипломов.

Мия уносилась из кафе с вызывающе гордой и прямой спиной, а за ней, как за взмывшим в небо самолетом, тянулся шлейф «да пошел ты, умник».

Он и пошел.

После того, как расплатился за свой и за ее кофе.

«Дата и время» – замечательное, просто чудесное вранье, которое он никогда бы не смог проверить.

Что дадут человеку непосвященному знания о том, что что-то важное случится, например, пятого августа в двенадцать дня?

Ничего.

Вероятно, за идиота Мия держала не его первого. Дипломы? Ему было плевать, откуда она их взяла – купила, обменяла, насосала… Наверное, это круто – говорить всем, что ты – женщина-логик. И на коленях перед тобой ползают и бабы, и мужики.

По улице Рэй шагал в смешанном настроении. За последние два дня потеплело до двадцати, и прохожие сменили куртки на легкие кофты.

«Лето, ептить», – он усмехнулся.

«А ведь все гораздо проще… – думал он, отпирая входную дверь. – Если это маркер… Если это действительно маркер, все ведь гораздо проще…»

Он никогда раньше не пользовался услугами информаторов, хотя знал многих, кто пользовался. И уж номерок точно имелся.

Про них поговаривали: «Инопланетяне, которые сидят в параллельной Вселенной – в той, которая чуть впереди и в которой все уже случилось. И потому все знают…»

Хантеру было совершенно наплевать, где именно сидят информаторы – хоть в смежной галактике, хоть у него за стенкой, лишь бы они ответили на один-единственный вопрос.

Кнопки сотового он жал быстро и уверенно. Когда на том конце отозвался мужской голос коротким словом «слушаю», Рэй не стал уточнять, туда ли он попал, – знал, что для непосвященного его вопрос все равно прозвучит глупо:

– Скажите, кто именно может расшифровать тот маркер, который у меня есть?

Одним вопросом он убил двух зайцев – дал возможность назвать точное имя, а также подтвердить тот факт, что найденная им бумага – настоящий маркер.

Собеседник без уточнений и пауз просто назвал сумму.

Хантер мысленно поперхнулся. Нет, он знал, что неуловимые «всезнайки» всегда брали дорого, но тут им хватит не просто на кофе с шоколадкой, но на целый товарняк с кофейным зерном. И все же он не разорится.

– Готов платить.

Эти никогда не врут. Никогда. И это в них самое ценное.

«Правда, сейчас он может сказать – у вас не маркер …»

До того, как прозвучал ответ, Хантер успел приготовиться к худшему. Даже сжал в кулак пальцы руки, которой не держал телефон.

– Вам требуется не логик, а паралогик. И, да, у Вас маркер.

Глоток воздуха после этих слов показался ему нектаром – пьянящим, свежим, восхитительно вкусным.

– Паралогиков на Уровнях всего два – оба стали таковыми после экспериментов, проведенных Комиссией. Их имена Макс Уоттсон и Тамарис Олтон. Первый, к слову сказать, уже мертв – ищите второго. Где? Дополнительная сумма.

– Спасибо, не нужно.

Рэй дал отбой и отложил мобильный.

После согнулся от нахлынувшего напряжения, уперся ладонями себе в колени, какое-то время стоял. Кому звонить? Логану? Маку? Сначала Логану…

– Эвертон, найди мне досье двух людей: Макса Уоттсона и Тамарис Олтон. Данные секретные, находятся в архивах Комиссии с пометкой «эксперименты».

Зачем ему мертвец?

Сам не знал, но почему-то чувствовал, нужно посмотреть на фото – об этом не слышно, но настойчиво просила интуиция.

Спустя десять минут Хантер, похожий на хмурую статую, сидел в собственном кресле с поджатыми губами: Максом Уоттсоном оказался тот парень, которого накачали тетрализатором и привязали к стулу на складе.

Откуда-то Рэй знал, жопой чувствовал, что все окажется именно так.

«Кто-то знает про маркер, про плазму. И про паралогиков». Тот, у кого много связей и денег, тот, кто вернулся на склад, забрал тело и добил лысого. Тот, кто не хотел конкурентов, – вот только поздно.