Оксана Хващевская - Не любовь

– Мне кажется, в деревне у того урода с хутора есть сообщник. Вернее, сообщница, судя по следам на снегу, – сказал вдруг Степик.

Сердце Миры екнуло в груди. Зажмурившись, она опустила голову и уткнулась лбом в колени.

– Ты так думаешь? – оживился Гарик.

– Я уверен. Если бы это было не так, мы б уже давно подловили его. И пусть в деревне бабки байки сочиняют о нечистой силе, нам-то известно, что это человек. Он не может читать наши мысли, но он знает о наших планах, он всегда на шаг опережает нас… Как будто его кто-то предупреждает!

– Но кто? У тебя есть какие-то конкретные предположения? Ты думаешь, кто-то из девчонок? Список не так уж и велик…

Да, список невелик.

Наташка? Нет, конечно же, нет. Они знакомы с детства. Дружили детьми. Гуляли подростками, а однажды едва не поженились. Причем Степик тогда был настроен весьма решительно. Конечно, он не был в нее влюблен, но пышные формы девушки могли свести с ума кого угодно. Если бы не вмешалась мать, которая мечтала не о такой невестке, он точно оказался бы окольцованным. Не факт, что брак продлился бы долго, но Степик нисколько не сомневался, что это было бы феерично, незабываемо, взрывно… Они потом расстались, но сейчас, встретившись снова, Рудинский понял: девушка не прочь продолжить отношения и она все так же влюблена в него. И он готов был поддаться ее чарам, но… Нет, Наташка не могла быть предательницей!

Да и Маринка с Аней тоже! Они ведь со Старых Дорог! Здесь родились и выросли их родители, здесь всю жизнь прожили их бабушки. Они корнями привязаны к этой земле и знали все истории, связанные с хутором. Девчонки никогда не питали симпатии к хуторским. Они не пошли бы на предательство. Более того, сразу бы все рассказали ребятам, если б только кто-нибудь с хутора подошел к ним. К тому же Маринке и Ане нравились Гарик и Леша!..

– Этого не может быть! – поддержал размышления Степика Поляков, будто прочел его мысли. – Ты сам подумай, разве Наташка или Маринка, которых мы знаем с детства, способны на такое? Ни за что не поверю.

– А Ирина? Вы ее тоже с детства знаете? – спросил Гарик.

Ирина! Да, была еще Ирина! Серьезная, утонченная, молчаливая. Ее они не знали, тут Гарик был прав. Они ее вообще не знали. Впервые видели в Старых Дорогах. Она приехала к дальней родственнице погостить на зимних каникулах. Девушка никого из них не знала тоже, познакомилась с девчонками в магазине несколько дней назад. Ирина сама подошла к Маринке и, кажется, с радостью приняла приглашение присоединиться к их компании. И все же достаточно было одного взгляда, чтобы понять: новая компания чужда ей, как и все немудреные заигрывания и развлечения. Но Ирина все равно зачем-то приходила. Она не была ни веселой, ни общительной, ни кокетливой, ни легкомысленной. Ореол отчужденности окружал ее. И именно это с первой же минуты почувствовал Степик. Она разговаривала с ним, когда они беседовали о чем-то действительно интересном, будучи девушкой образованной, могла поспорить, но и только. Все остальное не интересовало ее, наоборот, кажется, казалось глупым и недостойным. И Степик неожиданно обнаружил, что ему нравится Ирина. Очень нравится. Отношения с ней обещали быть куда более глубокими, много обещающими, увлекательными, долгими, такими, каких у Степика никогда не было, но оказалось, именно таких ему хотелось. Вот только Ирине совершенно не нужен был Рудинский.

Ирина – новый человек в их компании. И она, наверное, могла бы быть «засланным казачком», но поверить в то, что умная, воспитанная и утонченная девушка может пойти на такое, Степик не мог.

– Ирина здесь ни при чем! – быстро сказал Рудинский. – Она ничего не знает ни о хуторе, ни о вечной вражде между ним и деревней, ни тем более о его обитателе, – решительно добавил.

– Тогда кто? – задал резонный вопрос Поляков.

Мира закрыла лицо руками.

«Предательница! Предательница! Предательница!» – стучало в виски.

Конечно, информацию Вадиму передавала Ирина, каким-то образом связанная с ним, но Мира поступала еще хуже…

И она знала, что Ирину простят, а ее нет.

Ее имя не было произнесено, но повисшая тишина вдруг сделалась слишком напряженной. Или девушке показалось?

– А фиг его знает! И меня это начинает злить… Но я узнаю. Круг не так уж велик, – мрачно изрек Степик.

– Мы узнаем, – добавил Гарик.

– За это и выпьем, – подвел черту Поляков.

Ночью Мирослава почти не спала. Вслушивалась в тишину, ворочалась с боку на бок и слышала, что и Степик не спит, думает о чем-то, размышляет и тяжело вздыхает.

А утром после завтрака, одевшись, Мира соврала брату, что ей нужно кое-куда по делам, и покинула дом. Предполагая, что Степик может заподозрить неладное, девушка прошмыгнула на огород и, прижавшись к забору, решила обождать.

Солнце только взошло над лесом. Мороз пробирал до костей, а просторы, убранные инеем, переливались розовым и золотым светом. Все застыло, замерло, уснуло: ни ворона тебе не каркнет, ни собака не залает, ни калитка не скрипнет, только к небу над домами поднимались столбы дыма. В Старых Дорогах с утра топили печи.

И там, за лесом, где стоял хутор, тоже топили печь. И там тоже медленно таял в морозном воздухе столб дыма.

И туда устремилась Мирослава. Пробравшись через соседские сады, прячась за деревьями и оглядываясь, Мира выбралась из деревни. Побежала по дороге и свернула на уже знакомую тропку.

Куда она шла? Зачем? Что двигало ею? Она и сама не знала. Вадим, конечно же, не впустит ее в дом… Он не желает, чтобы она его видела. Ладно! Пусть! Тогда она хотя бы постоит на краю леса, посмотрит на хутор и пойдет обратно…

По тропинке девушка пошла быстрее, уверенная, что никто из деревенских не встретится на пути.

Вот и замерзшая речушка. До хутора осталось немного.

Девушка стала переходить речку и вдруг, ближе к середине, почувствовала, как нога куда-то проваливается. В тот же миг тысячи ледяных иголок впились в нее. Закричав, Мира упала на лед и услышала треск. Снег вокруг потемнел от проступившей воды. Провалившись, она по пояс оказалась в ледяном плену. Цепляясь за лед, Мира не чувствовала ног, как будто их не стало, и с ужасом осознала: еще немного и она может полностью оказаться в ледяной воде, более того, может погибнуть, оказавшись подо льдом, пальцам не за что было ухватиться. Мира не могла пошевелиться, ощущая ужасающий холод, парализовывающий волю, и чувствовала, как из глаз по щекам катятся слезы. Ее никто не спасет. Никто не поможет. А к вечеру найдут замерзшей здесь или вовсе не найдут…

– Помогите! – негромко позвала она на помощь.

Рукавички намокли. Да и пуховик быстро впитывал в себя воду.

– Помогите! – прошептала она.

Где-то поблизости заскрипел снег.