Барбара Картленд - Навстречу любви

– Я буду осторожна, обещаю!

– Тогда давай решим, что мы сегодня наденем.

Выбор пал на легкое розовое платье, которое придавало Мэри наивный и беззаботный вид. Для себя Венеция выбрала синее атласное платье, хорошо подчеркивавшее цвет ее глаз. Платью этому был уже год – Венеция не могла себе позволить купить ему замену, – но в нем она выглядела элегантно и модно.

Наконец шуршание гравия на дорожке возвестило о том, что к дому подъехала карета.

– Ты готова? – спросила напоследок Венеция.

– Думаю, да, – дрожащим голосом ответила Мэри.

– Помни: тебе нужно играть роль, как актрисе в театре. Будь тихой, простой и очаровательной. Никто не должен заподозрить, что мы готовим подмену, которая поразит, а потом и ужаснет всех.

Однако, несмотря на то что голос ее звучал уверенно, когда спускались по лестнице, она изрядно нервничала.

Сэр Эдвард дожидался их появления вместе с графом Маунтвудом. Позади них стоял еще один человек, но Венеция не обратила на него внимания.

– Ах, дорогая моя, – с чувством произнес сэр Эдвард, – ты изумительно выглядишь. Лорд Маунтвуд, позвольте представить вам мою дочь и ее кузину, мисс Венецию Байдон.

Девушки вежливо поклонились. Венеция заметила, что граф протянул Мэри руку и что-то тихо произнес.

Потом настала ее очередь. Подняв голову, она оказалась лицом к лицу с мужчиной, красивее которого ей видеть еще не приходилось.

Венеция поняла, что до этой минуты не воспринимала лорда Маунтвуда как личность. Она знала о нем немного, и то – от друзей отца. Этот повеса, знавший множество женщин и с легкостью сменявший одну на другую, браку противился оттого, что не хотел ограничивать себя и менять свою полную удовольствий жизнь. Еще Венеция слышала, что он был красив.

Однако сейчас, глядя на него, она поняла, что все слышанное о нем было далеко от действительности. Он был просто ошеломителен.

Высокий, широкоплечий, с властным выражением лица, он выглядел восхитительно в вечернем костюме со сверкающим бриллиантом на белоснежном галстуке. Смотрел он так, будто ему достаточно было щелкнуть пальцами, чтобы мир начал плясать под его дудку.

«Особенно женская половина мира», – подумала Венеция.

Но потом она заметила кое-что еще. Хоть он и улыбался, в его глазах горели темные огоньки. Это был опасный человек, с которым лучше не шутить.

У нее впервые появились сомнения, сработает ли ее план. Как он воспримет обман? Возможно, с юмором, а возможно, впадет в страшную ярость.

И вдруг Венецию посетило какое-то странное чувство. Оно было настолько непривычным, что сначала она его даже не узнала.

Это было чувственное удовольствие, нечто такое, чего прежде не вызывал у нее ни один мужчина.

В этом человеке она почувствовала вызов, и что-то в глубине ее тотчас с готовностью этот вызов приняло.

– Мисс Байдон? – произнес он несколько озадаченным тоном.

Венеция вдруг поняла, что смотрит на него в упор, и опустила взгляд.

– Сэр, – кротко промолвила она.

– Рад познакомиться с вами, сударыня, – сказал он и слегка поклонился.

Его мимолетный взгляд отчего-то заставил девушку смутиться. Потом лорд Маунтвуд повернулся к молодому человеку, который стоял у него за спиной.

– Позвольте представить – лорд Энтони Бервик. Он будет моим шафером.

Лорд Энтони, хрупкий молодой человек с приветливым, хотя и немного рассеянным выражением лица, любезно, но немногословно поздоровался. Похоже, ему больше нравилось молчать.

– Мы очень ждали этой встречи, сэр, – сказал сэр Эдвард графу.

– Как и я, – ответил граф. – Надеюсь, я не разочаровал мисс Венмор.

Мэри покраснела и поспешно сказала:

– О нет, что вы!

– Рад слышать.

Манеры его были безупречны, но Венеции показалось, что она уловила едва заметный оттенок иронии в его тоне. Наверняка он осознавал, в каком невероятном положении они оказались, но его это, похоже, нисколько не смущало.

А потом он неожиданно посмотрел на нее. На миг их глаза встретились, и Венеция чуть не ахнула от охватившего ее явственного ощущения, что он читает ее мысли. Как будто только они вдвоем по-настоящему понимали друг друга.

– Обед подан.

Слова дворецкого разрядили повисшее между ними напряжение. Сияя улыбкой, лорд Маунтвуд предложил руку Мэри, и та, к облегчению Венеции, смиренно ее приняла. Сэр Эдвард и леди Венмор последовали за ними, а замыкали небольшую процессию Венеция и лорд Энтони.

Сидя рядом с ним за обеденным столом, она нашла его очень застенчивым. Этот молодой человек был немногословен, возможно, потому, что обладал не таким уж большим словарным запасом.

– Мне кажется, Айвен и мисс Венмор – красивая пара, – заметил он.

– Айвен? А, вы имеете в виду лорда Маунтвуда?

– Да. Она хорошенькая, правда? Она подойдет ему.

– Но подойдет ли он ей? – возмущенно произнесла Венеция.

– Что? А, ну да. Разумеется подойдет. Он богат как Крез. У нее будет все, чего она захочет.

– Я бы сказала, это во многом зависит от того, что она хочет, – заметила Венеция.

– Но вы, леди, хотите одного, верно?

– В самом деле? И что же это?

– Вы и сами знаете.

– Не знаю. Скажите, прошу.

– Ну… – с несчастным видом начал он. – Титул, богатство, хороший муж… Надеюсь, я не сказал ничего лишнего?

Видя, каким жалобным сделалось его лицо, Венеция смягчилась. Сердиться на лорда Энтони было все равно что стрелять из ружья в зайчонка. Она хотела было успокоить его, но молодой человек снова заговорил.

– Кажется, я сказал именно то, что не нужно было говорить, – кротко промолвил он. – Со мной такое часто бывает. Айвен всегда меня спасает в таких случаях.

– Могу представить, – сказала она, и губы ее дрогнули.

– Он настоящий друг.

– Быть может, вы учились вместе?

– О да. В Итоне. Он всегда защищал меня и не давал остальным меня дразнить. Если вдуматься, этим он занимается до сих пор.

– Наверное, хорошо иметь такого друга.

– О да. Он никому не позволит вольностей. Его стезя усыпана трупами.

– Трупами? – удивленно повторила Венеция.

– Не буквально. Он не убивает людей, ничего такого… Просто делает так, что им самим жить не хочется.

– Вы хотите сказать, что он жесток и мстителен?

– Нет-нет, он вовсе не жесток, – пылко возразил лорд Энтони. – Он дьявольски гордый человек и любит всегда быть хозяином положения. Он никому не позволит над собой смеяться, но лучшего друга не найти во всем мире.

– Для того, кто, как вы, ему всегда уступает, – вставила Венеция.

– Как я уже говорил, он любит быть главным. Он знает себе цену, знает, какого заслуживает обращения, и горе тому, кто об этом забудет.

Раздавшийся со стороны звонкий смех заставил их повернуться к Мэри, которая беседовала с графом. Очевидно, он только что сказал что-то забавное, а Мэри, как настоящая актриса, очень правдоподобно изобразила восторг.