Мурацан - Геворг Марзпетуни

Итак, царь со своими телохранителями двинулся в путь. Я же с верным человеком остался в Утике; объехал все населенные местности, оглядел крепости, выяснил масштабы мятежа и пришел к заключению, что в этих краях нет такого места, где мы могли бы найти пристанище хотя бы для того, чтобы вести мирные переговоры. Оставалось одно – открытая война с мятежниками. В это время из Егерии прибыл царский гонец, который сообщил мне, что царь егеров дал нашему государю войско и что государь явится скоро в наши края.

– Значит, царь идет с егерскими войсками? – обрадовался Ваграм.

– Да. Несколько дней тому назад я известил царицу, что мятеж Амрама вскоре будет подавлен, но не сообщил, что царь прибегнул к помощи егеров.

– Ты поступил осмотрительно. Как скоро будет здесь государь?

– Через несколько дней. Но мне до его приезда надо выяснить, что заставило Цлик-Амрама восстать против своего благодетеля? Ведь только благодаря бесконечной доброте Ашота Железного он сегодня наместник Утика и командующий северными войсками. Что побудило его отплатить злом за добро?

– Да, этот поступок Амрама удивляет и меня.

– Как? И тебе ничего не известно? – спросил князь Марзпетуни с какой-то деланной наивностью.

– Нет.

– Мне кажется, что он поднял восстание по совету Севада.

– А я, наоборот, думаю, что дерзость Амрама поощрила князя Саака.

– Ты не ошибаешься?

– Мне кажется, нет. Севада был далек от таких намерений.

– Я приехал узнать, как все это произошло. Я и раньше подозревал Севада, а кое-какие сведения, которые я собрал по пути, подтвердили эти подозрения. Но все же я не знал, что он возмутил Гардман. Что греха таить, мне не верилось, что Ваграм позволит ему совершить этот шаг.

– Я уже объяснил тебе, какие обстоятельства заставили меня так поступить.

– Не прерывай. Я ни в чем не обвиняю тебя. Положение выяснилось: Гардман на стороне мятежников; единственный наш друг – начальник крепости Ваграм, на которого царь может положиться.

– Это так.

– А теперь оставайся здесь и прикажи кому-нибудь проводить меня во дворец Севада. Я представлюсь ему как чужестранец и так или иначе найду разгадку этой тайны.

– Какая в том польза? Не все ли тебе равно, кто кого подстрекал? Восстание налицо, надо действовать.

– И притом решительно. А для этого важно знать все.

– Что ж, спрашивать о большем я не имею права; поступай, как находишь нужным. Ты мудр и не нуждаешься в моих советах, – ответил начальник и, позвав одного из стражей, приказал проводить князя до дворца Севада.

Стемнело. Узкие извилистые улочки крепости терялись во мраке. Жители разошлись по домам. Всюду стояла тишина, и в пустынных переулках слышался только топот княжеского коня, заставлявший сторожевых псов с лаем бросаться на ездока. Приблизившись ко дворцу, князь приказал воину вернуться и один поехал вперед. Ворота дворца, представлявшего собою грозный замок, не были заперты. Его слепые владельцы не ожидали, видно, никакого нападения и не думали, что найдется такой коварный враг, который нарушит ночной покой двух несчастных.

Князь въехал во дворец через главные ворота. Огромное двухэтажное здание с просторными залами, бесчисленными комнатами и двумя грозными башнями по бокам было погружено во мрак. Хотя Севада и объявил себя повелителем страны, в его дворце не было никаких признаков жизни. Ни звука, ни шороха. Лишь в одном из крыльев замка в нескольких узких окнах чуть брезжил свет, а в комнатах нижнего этажа бродили слуги. Князь с грустью смотрел на дворец. Он вспомнил тот счастливый день, когда впервые переступил порог этого дома. Жизнь и радость били в нем тогда через край. А ныне? Какой мертвый покой! Казалось, что разрушительная рука смерти занесена над княжеским замком. «И причиной всему один нецеломудренный шаг, совершенный из-за женщины…» – прошептал князь, глубоко вздохнув.

Подъехав к одному из помещений нижнего этажа, он рукояткой плети постучал в дверь. Вышел слуга со светильником. Марзпетуни сразу же узнал его: это был один из старых дворовых. Эта встреча была князю неприятна. Если его узнают, все планы могут рухнуть. Одна надежда – что его забыли.

Увидев, что приезжий не простой человек, слуга сейчас же созвал дворцовую челядь. Слуги зажгли установленный во дворе для таких случаев факел и начали прислуживать князю. Потом послали доложить господину, что к нему прибыл именитый гость. Севада приказал передать, что он с радостью ждет своего старого друга, благороднейшего Марзпетуни.

Князь от изумления застыл на месте.

– Откуда князь узнал, что его гость – Марзпетуни? – спросил он слугу.

– Это я доложил ему, хотел обрадовать своего господина, – с довольной улыбкой ответил слуга.

– А ты, юноша, разве знаешь меня?

– Это мой сын, князь, – подойдя к Марзпетуни, заговорил старый слуга. – Я сказал ему что наш гость – славный князь Марзпетуни. Видишь, князь, как вырос мой сын. Когда ты лежал у нас больной, он был еще маленьким. Он у меня толковый…

– Оно и видно! Да хранит его бог, – быстро ответил князь болтливому слуге и, скрывая недовольство, поднялся в верхние покои. «Бесплодное посещение… Возможно, что эта встреча будет роковой для меня», – подумал он и вошел в комнату Севада.

В углу на бархатной тахте, в черной одежде, поджав под себя ноги, сидел князь Гардмана. В руках у него были четки. Высоко подняв голову и, как все слепые, напрягая слух, он повернул лицо к двери и, улыбаясь, спросил:

– Князь Марзпетуни?

– Да, твой покорный слуга, – ответил Марзпетуни, быстрыми шагами направляясь к хозяину.

– Подойди ко мне, мой дорогой гость. Я не могу пойти к тебе навстречу. Бог лишил меня этой радости. Подойди и обними меня. – С этими словами он раскрыл объятия и, прижав к своей груди Марзпетуни, поцеловал его несколько раз, проговорив сквозь рыдания: – Лица твоего не вижу, мой благородный друг, но душа слышит тебя и подсказывает мне, что сердце твое смущено несчастьем Севада, а глаза твои плачут…

И действительно, князь Марзпетуни не выдержал: он молча плакал в объятиях Севада. Сильный и непобедимый, князь Геворг обладал чувствительным, как у молодой женщины, сердцем.

– Сядь ближе, мой дорогой (сказав это, Севада усадил князя рядом с собой). Будь мужественным, презирай удары судьбы. Но… не презирай никогда добродетели. В мире ничто не остается безнаказанным. Верно, и Севада совершил преступление, достойное этой кары…

– Я не ожидал, что ты встретишь меня такими горькими речами, – заметил Марзпетуни, чтобы заставить несчастного хозяина переменить разговор.

– Нет, друг, в моих словах не может быть горечи, с тех пор как я узнал о твоем приезде. Итак, князь Геворг, ты у меня, в моем доме… Мы опять вместе. Как я счастлив! А как твой дом, как семья, сын? Гор, конечно, вырос, носит меч и щит? Все ли здоровы?