Джулия Куин - Ночь наслаждений

Интересно.

Она волновалась, пока не выяснилось, что он не знает ее. Значит, опасалась, что он ее знает?!

Очень медленно и осторожно, пытаясь дать ей понять, что в любую минуту может передумать, он отнял руку от ее губ. Но не перестал обнимать ее талию. Пусть это эгоистично, но он не мог заставить себя отпустить ее.

– Кто вы? – прошептал он ей на ухо.

– А вы? – отпарировала она.

Он снова улыбнулся.

– Я первый спросил.

– Я не разговариваю с незнакомыми людьми.

Дэниел рассмеялся и тут же повернул ее лицом к себе. Понятно, что он вел себя возмутительно, фактически приставал к бедняжке. Она была явно скромна и не склонна флиртовать. И к тому же играла в семейном квартете Смайт-Смитов. Ему следовало бы поблагодарить ее!

Но голова была странно легкой, и тело, кажется, тоже. Он почти не мог мыслить ясно. Что-то в этой женщине воспламеняло кровь в венах, а он и так был словно пьян оттого, что наконец добрался до Уинстед-Хауса после долгого путешествия.

Он дома. Дома! И в его объятиях прелестная женщина, которая, он был твердо уверен, не задумала его убить.

Давно уже он не испытывал подобных ощущений.

– Думаю, – восхищенно объявил он, – что мне просто необходимо вас поцеловать.

Она попыталась вырваться, но при этом выглядела не испуганной. Скорее озадаченной. А может, встревоженной.

Сообразительная женщина. Он действительно похож на безумца.

– Легкий поцелуй, – заверил он. – Мне нужно напомнить себе…

Она долго молчала, прежде чем у нее невольно вырвалось:

– О чем?

Он улыбнулся. Ему нравился ее голос. Успокаивающий и утешительный, как хороший бренди. Или летний день.

– О господи, – пробормотал он и, чуть коснувшись ее подбородка, приподнял лицо. Дыхание у нее перехватило: он уловил поток воздуха, сорвавшийся с губ, но она не сопротивлялась. Он выждал еще несколько мгновений, потому что если она начнет сопротивляться, значит, придется ее отпустить.

Но она не сопротивлялась. Смотрела ему в глаза, такая же завороженная моментом, как и он.

И он поцеловал ее. Сначала нерешительно, почти боясь, что она растает в его руках. Но этого оказалось недостаточно. В нем взорвалась страсть, и он прижал девушку к себе, наслаждаясь каждым моментом.

Она была миниатюрной. Беззащитной. Именно при виде таких девушек мужчинам хочется убивать драконов. Но в его объятиях она ощущалась настоящей женщиной, теплой и с мягкими изгибами во всех нужных местах. У него ныла рука от желания сомкнуться на ее груди или сжать ее ягодицы. Но даже он не будет вести себя так нахально с неизвестной дамой в доме своей матери.

И все же он не был готов ее отпустить. От нее пахло Англией, летним дождичком и поцелованными солнцем лугами. И она казалась лучшим местом в раю. Он хотел обернуться вокруг нее, войти в нее как можно глубже и оставаться там до конца жизни. Он ни капли не пил все три года, но сейчас охмелел, бурля странной легкостью, которую больше и не чаял ощутить снова.

Это безумие. Должно быть безумием.

– Как вас зовут? – прошептал Дэниел.

Он хотел знать. Хотел узнать Ее.

Но она не ответила. Должно быть, потеряла терпение. Будь у него больше времени, он бы вытянул из нее правду. Но оба услышали шаги. Кто-то спускался по черной лестнице как раз в этот коридор, где они все еще застыли в объятиях друг друга.

Она предостерегающе покачала головой.

– Нельзя, чтобы меня увидели в таком положении, – настойчиво прошептала она.

Дэниел отпустил ее, но не потому, что она попросила. Скорее потому, что увидел, что за парочка спускается по ступенькам и что они при этом делают. И совершенно забыл о темноволосой ведьмочке.

Яростный крик вырвался из его горла. Он ринулся вперед.

Энн все еще находилась в том месте, где оказалась пятнадцатью минутами ранее, когда ринулась по коридору и влетела в первую же незапертую дверь. Ей повезло, что это был темный чулан без окон, где Энн успела вслепую нащупать виолончель, три кларнета и, похоже, даже тромбон.

Было в этом некое совпадение. Она вбежала в комнату, куда музыкальные инструменты Смайт-Смитов приходили умирать. И застряла здесь, по крайней мере, пока безумие в коридоре не закончится. До нее доносились громкий визг, нечто вроде рычания и звуки, тошнотворно напоминавшие удары кулака о человеческую плоть.

Она так и не нашла, куда сесть, разве что на пол, так что плюхнулась на холодные, не застланные ковром доски, прислонилась к голому участку стены возле двери и приготовилась пережидать драку. Что бы там ни происходило, Энн не желала в этом участвовать, но, что еще важнее, не желала и близко оказаться там в тот момент, когда драчунов обнаружат. А их точно обнаружат, судя по тому грохоту, который они подняли.

Мужчины. Все они идиоты. До единого.

Хотя там, кажется, была и женщина. Это она визжит! Энн показалось, что она расслышала имя «Дэниел», а потом, кажется, «Маркус», который, насколько она знала, был графом Чаттерисом. С ним она познакомилась в начале вечера. Он явно был увлечен леди Хонорией…

Кстати, если поразмыслить, визжит, видимо, она.

Энн покачала головой. Это не ее дело. Никто не осудит ее за желание остаться в стороне. Никто.

Кто-то ударился в стену прямо за ее спиной, отчего Энн отлетела по полу на добрых два дюйма. Она застонала и закрыла лицо руками. Годы спустя случайно найдут ее высохшую мумию, лежащую поверх тубы рядом с двумя флейтами, образующими знак креста.

Энн покачала головой. Нужно прекратить чтение мелодрам Харриет на ночь. Ее младшая подопечная вообразила себя писателем, а ее истории становились с каждым днем все мрачнее.

Наконец шум ударов в коридоре стих, и мужчины свалились на пол. Она чувствовала это прямо сквозь дверь. Один – прямо позади нее: они сейчас спина к спине и разделяет их только стена. Она слышала тяжелое дыхание мужчин, потом их разговор: короткие, отрывистые предложения. Она не собиралась подслушивать, но что может поделать, если застряла здесь?

И тут она сообразила, что происходит.

Тот мужчина, что целовал ее, – граф Уинстед, старший брат леди Хонории! Она видела его портрет, и следовало бы узнать, кто перед ней. Но она не узнала.

Портрет отличался определенным сходством. Каштановые волосы цвета кофе и прекрасно очерченный рот. Но сходство было неполным. Он был красив, трудно отрицать, но никакой художник не смог бы передать спокойную, элегантную уверенность мужчины, знавшего свое место в этом мире и находившего это место вполне удовлетворительным.

О боже, она попала в переплет! Поцеловала печально известного Дэниела Смайт-Смита. Энн знала о нем все. Как и все. Несколько лет назад он дрался на дуэли, и отец противника изгнал его из страны. Но, очевидно, они заключили нечто вроде перемирия. Леди Плейнсуорт упоминала, что граф наконец возвращается домой, а Харриет передавала Энн все сплетни.