Джоанна Шуп - Барон. В плену твоих чар

– Я не оставлю вас в покое, пока вы не оставите в покое Джона . Я слишком многое потеряю, если правда каким-то образом всплывет. Или если вы решите продать свои секреты.

– Даю вам слово, что не стану этого делать, – резко бросила Эйва. – Ну почему вы не можете смириться и отправиться нажимать кнопки в своей компании?

– Прошу простить, но я не могу полагаться на слово женщины, которая носит парик и в речи которой в зависимости от ситуации появляется русский акцент – кстати сказать, просто ужасный. Вы вообще когда-нибудь встречали русских?

Все, мерси, с нее довольно, она устала терпеть оскорбления от этого человека. Складывается впечатление, что ему необходимо постоянно напоминать окружающим о том, с кем они имеют дело, насколько они ничтожны по сравнению с его недосягаемым величием.

– Слушайте, вам что, не нужно управлять своей империей? Как это может быть, чтобы у человека на таком посту было столько свободного времени, чтобы праздно шататься по городу?

– А у меня и нет свободного времени, – сказал Слоан. – Абсолютно. На самом деле я отменил одну очень важную встречу, когда узнал, что вы направляетесь к Беннетту. А это означает, что вместо заказанного на девять часов ужина в ресторане мне придется есть у себя в кабинете за письменным столом.

Эйва с притворным сочувствием выпятила нижнюю губу.

– О, бедный, бедный вы наш миллионер! Но я уверена, что та ненормальная, с которой вы собирались провести вечер в ресторане, вас поймет.

Забавно, но его глаза впились в ее рот. Неужто этот железнодорожник имеет слабость к полным губам? А они у нее, пожалуй, были даже слишком полными, как и грудь. Кстати, Эйва заметила, что на ее бюсте его взгляд тоже пару раз задерживался. Несомненно, он привык к худеньким грациозным женщинам с Пятой авеню, бледным, потому что они почти не выходят на улицу. У них всегда безукоризненно уложены волосы. Они могут позволить себе носить приличный корсет, который уменьшает грудь. А формы Эйвы и ее оливкового цвета кожа просто казались Слоану необычными.

Что ж, пусть пялится сколько угодно. Возможно, когда-нибудь она воспользуется его слабостью. Мужчинам вроде Уилла Слоана не нравятся строптивые современные женщины. Он, без сомнения, предпочел бы покорное создание, которое сидит дома и пьет чай, дожидаясь, когда муж вернется из клуба. Не о такой ли спутнице мечтает каждый избалованный богач?

Если все это действительно так, небольшая дерзость с ее стороны отпугнет его раз и навсегда.

– Вы когда-нибудь отступаете? – спросил Слоан.

Эйва подалась к нему и с удовольствием отметила, что его серые глаза вспыхнули и потускнели. Она смотрела на него из-под полуопущенных ресниц, вдыхая тонкий аромат дорогого мыла, пахнущего сандаловым деревом и лимоном.

– Никогда, – прошептала она. – Я никогда не отступаю, и лучше вам хорошенько это запомнить, мистер Слоан – для своей же пользы.

Подняв руку, женщина стукнула кулаком о стену экипажа.

– Остановите здесь, пожалуйста!

Кучер подъехал к тротуару и придержал лошадь. Когда экипаж остановился, Эйва открыла дверь.

– Спасибо, что подвезли, – бросила она на прощанье и, спрыгнув на землю, растворилась в толпе.

В субботу вечером Уилл из своей ложи во втором ярусе, нервно постукивая пальцами по перилам, оглядывал разодетую толпу зрителей. Хотя театральный сезон закончился еще до Великого поста, летний сезон в Ньюпорте не успел начаться; а это означало, что сегодняшний бенефис – постановка пьесы «Много шума из ничего» – привлечет в «Метрополитен-опера» значительную часть высшего общества.

Несмотря на то что Уилл одобрял цель, ради которой был устроен этот благотворительный спектакль (помощь городской бедноте), повод, по которому он пришел сюда, был весьма своеобразным. Не так давно Слоан принял решение найти себе невесту.

Что ж, пора. Даже его младшая сестренка, девочка, которую он воспитывал после смерти родителей, и та вышла замуж. Так почему бы и ему не жениться? В конце концов, Уиллу уже почти тридцать. Несколько месяцев тому назад он уладил кое-какие финансовые проблемы – отказался от услуг инвестиционной компании, подворовывавшей у него, и стал работать с сестрой, – и теперь казна Слоанов вновь была переполнена. А на прошлой неделе Уилл распрощался со своей любовницей, миссис Осборн.

Внимание общественности к его женитьбе также пошло бы на пользу его предвыборной кампании. Вскоре он станет вице-губернатором, женится и освободится наконец от ноющей боли в желудке.

В настоящее время на честь стать миссис Слоан претендовали четыре девушки. Каждая из них была изучена тщательнейшим образом. Все они были из прекрасных семей. Все красивы и невинны – совсем как мать Уилла, когда выходила за его будущего отца (задолго до того, как Арчибальд стал унижать ее жестокими, злыми словами).

Брак Уилла будет совсем не таким, как у его родителей. Он будет уважать свою супругу. Не станет унижать ее в присутствии собственного сына, заставляя ронять слезы на скатерть за завтраком. Не станет год за годом игнорировать ее, отдавая предпочтение певичкам и актрисам. Нет, к своей избраннице Уилл до самой смерти будет относиться бережно, с достоинством и вниманием.

В его голове вдруг возник образ миниатюрной брюнетки с большими выразительными глазами и округлыми формами. Уилл стиснул зубы, вспомнив, как Эйва склонилась к нему в экипаже, впившись в него взглядом. Их тогда разделяло всего несколько дюймов, и он легко мог бы преодолеть это расстояние и поцеловать ее. На миг Уиллу показалось – он даже был уверен, что не ошибся, – будто она тоже хотела этого. Эта женщина постоянно создавала проблемы.

Хуже того: они с ней так ни о чем и не договорились. Уилл хотел, чтобы лжепрорицательница держалась подальше от Джона. Неужели это так трудно? Теперь ему придется прийти на ее шоу в понедельник – просто для того, чтобы вразумить эту женщину. Боже мой, он устал преследовать эту шарлатанку по всему Нью-Йорку!

– Уилл!

Узнав этот голос, мужчина резко обернулся. К нему приближалась его сестра Лиззи. На ней было сногсшибательное белое вечернее платье, отделанное страусиными перьями. За ней следовала массивная фигура ее мужа, и Уилл едва не заскрежетал зубами от досады.

Нежно улыбаясь, он вышел сестре навстречу и поцеловал ее в щеку.

– Привет, Лиззи. Спасибо, что присоединилась ко мне. Выглядишь потрясающе.

– Ты и сам выглядишь шикарно. Вы знакомы с Эмметтом.

Повисло неловкое молчание, после чего Уилл выдавил из себя:

– Кавано.

Громадный муж его сестры слегка склонил голову.

– Слоан.

– Слушайте, вы двое. – Лиззи театрально вздохнула – как это было знакомо Уиллу! В конце концов, он присматривал за ней с тех пор, когда она была восьмилетней девчонкой. – Ну прекратите, прошу вас! Надеюсь, что вы будете вести себя тактично.