Симона Вилар - Ловушка для орла

– Ох, какой же вы! Клянусь духом Ночи, вы наверняка не в одной сече проявили себя. Как вспомню, что посмел напасть на вас, а вы так легко меня обыграли!.. Да и отец божится, что в бою вам нет равных.

Дэвид стал накладывать повязку поверх пореза на ноге.

– Что тебе надо, парень?

Хемиш вдруг сказал:

– Ева говорит, что вы женитесь на мистрис Мойре. Дескать, все эти разговоры о ее пострижении лишь отговорки. Вот я и думаю, каково это – взять себе в жены фейри? Боязно, наверное. Или вы думаете, что если предстать с ней перед алтарем, то все нечеловеческое из нее будет изгнано святым духом?

– Думаю, ты мелешь вздор, Хемиш.

Юноша умолк, однако не уходил, по-прежнему сидел в сторонке, а когда Дэвид стал облачаться в уже просохший плед, даже учтиво помог ему расправить складки. Ишь как его Мойра вымуштровала, чисто паж при рыцаре.

Когда Дэвид был уже готов, Хемиш опять как-то заискивающе посмотрел на Хата.

– Я вот что хотел сказать. Если вы с ней не сговоритесь… Ну, с Мойрой. Отец твердит, что мне пора жениться. Так вот, я бы взял ее за себя. Даже в церковь к алтарю с ней пошел бы.

Дэвид закусил губу, чтобы не расхохотаться. У парня было такое умоляющее лицо. Ну и Мойра хороша! Очаровала паренька в два счета.

– Пойду я, Хемиш. Надо же мне обсудить все с Мойрой. Где она может быть, не знаешь?

И опять услышал, что в последние дни она какая-то странная. Всех сторонится, от работы уходит. Но Ева ее сильно и не заставляет. Говорит, что, видать, у мистрис Мойры такое время сейчас. Женщины, они ведь странные и хорошо друг друга понимают.

Женщины – может быть, а вот Дэвид никак не мог понять свою спутницу. Еще недавно она была такая милая. И как она произнесла его имя при прощании! Дэвид все прошедшие дни вспоминал, какой у нее тогда был голос, взгляд… Он думал о ней, когда лежал в зарослях вереска в засаде и когда отдыхал после перехода со скотом по чужим землям, и всякий раз душа его начинала ныть от сладкой тоски по ней. И он надеялся… Да на что, собственно, он надеялся? Просто вдруг понял, что без нее ему тоскливо и безрадостно. Околдовала его чертова девка, волшебная фейри. А может, просто привык он к ней.

Но о том ли ему сейчас думать? Он вспомнил, что говорил пленный клансмен Мак-Мэтисонов, которого они связали, дабы тот не поднял шум, когда Мак-Ихе перегоняли через границы клана скотину: дескать, чем вы удумали заниматься, когда сейчас в Хайленде замирье и все готовы выступить на войну за короля? Разве не грешно в такое время воевать с собратьями? Тогда Дэвид осознал, что мешкать больше не имеет смысла, надо возвращаться. Но сначала он все же обязан пристроить Мойру. О, сколько раз он уже об этом думал! Может, и впрямь отдать ее Хемишу? Последняя мысль была ему отвратительна до дрожи.

Дэвид пребывал в некоем замешательстве, когда бродил по окрестным холмам и звал ее. И отчего-то сердце его сжималось. Он желал и побаивался этой встречи. А еще по пути он стал собирать попадавшиеся по дороге цветы – маргаритки, фиалки. Дэвид помнил, что этой женщине нравилось, когда он делал ей такие маленькие подношения.

– Мойра! – снова звал Дэвид, пока не увидел ее.

Она не откликнулась, хотя наверняка услышала его. Сидит себе среди зарослей вереска, гордо вскинув голову, словно королевна, и молча смотрит на него. Он залюбовался, глядя на ее лицо, красиво обрамленное светлыми волнистыми прядями, но потом заметил, что темные брови женщины нахмурены, а в глазах колючий блеск. Нет, совсем другой она была, когда прощалась с ним. Теперь же… Начинается! Ох, и не любил же надменных строптивиц Дэвид! На одной из таких он был женат. И даже уехал от нее за сотни миль, лишь бы не носить это гнетущее раздражение в душе.

Чуть прихрамывая, он поднялся к Мойре по склону и остановился неподалеку.

– Я вернулся. Со мной ничего не случилось, как ты и хотела. Твои молитвы были услышаны.

Мойра никак не отреагировала на его улыбку, просто смотрела – холодно и строго. Ее погубитель. Уверенный в себе, спокойный… и привлекательный. В каждом его движении кошачья мягкость и ленивая грация, густые темно-каштановые волосы гладкими прядями лежат на голове и слегка завиваются надо лбом и у крепкой загорелой шеи. Проклятье, он все еще вызывает волнение в ее душе. Но что он решит?

– Это тебе, – сказал Дэвид, протягивая ей цветы.

Она и не взглянула на них. Спросила ровным голосом:

– Ты ранен?

– А, это… – Он посмотрел на повязку, выглядывающую из-под килта. – Ничего серьезного, царапина. На мне все заживает легко. Ты же знаешь, – попробовал он ввести в разговор нечто объединявшее их совсем недавно.

Однако Мойра не попалась на уловку. Просто сидела и смотрела на него.

Дэвид опустился рядом среди вереска, подобрал один из упавших цветов из принесенного букета, стал вертеть его в руках. Молчание затягивалось. Ох уж эта непонятная фейри Мойра с ее потаенными думами! И чтобы избавиться от возникшего между ними напряжения, Дэвид стал рассказывать, как сложилось у них в походе. Сказал, что теперь у Ангуса могут быть неприятности: они не успели настичь бешеных пастухов, и пришлось отбивать скот уже у Мак-Мэтисонов. Вступив в схватку с охранявшими стадо клансменами, парочку даже убили, одного ранили и связали. Мойра должна понимать, что после хэшима может последовать ответный набег. Но это при условии, если Сыны Медведя захотят вступать в стычку с Сынами Ночи из-за нескольких угнанных коров… Ведь Мак-Ихе все же септ, который находится под защитой Маккеев, а Маккеи нынче в силе.

Мойра слушала его, глядя куда-то в сторону, и у Дэвида сложилось впечатление, что ее не интересует его рассказ. Тогда он просто спросил:

– Что тебя гнетет, женщина?

Мойра ответила не сразу. Она слышала сильные ровные удары собственного сердца. Но какие-то путы упали… И она коротко ответила:

– Я беременна.

– Что? – Дэвиду показалось, что он ослышался.

Мойра расхохоталась, громко и зло.

– Тебя это удивляет, Хат? А я думаю, ты мог бы кое о чем догадаться. Или скажешь, что не делал ничего такого, отчего я могла зачать?

Дэвид молчал. Он сильно побледнел, но молчал. Даже сам не ожидал, что так испугается этой вести. Как он понимал, этот ребенок не от вождя Маккензи, а от него, Дэвида Майсгрейва, английского лазутчика, которому надо оставить эту женщину как можно скорее. Но он ведь выкрал ее и… Ему даже показалось, что сердце его оледенело и покрылось инеем. Что же теперь с ней делать?

Внешне он казался спокойным. И все так же вертел в руках цветок, будто ничего другого его не интересовало.

Тогда Мойра ударила его кулаком по плечу – сильно, даже болезненно.

– Ты словно коварный драки [15] Драки – водяные фейри, которые завлекают смертных женщин. Обычно представляются каким-то плывущим по воде предметом, а если женщина за ним потянется, драки принимает свое истинное обличье и утаскивает несчастную к себе под воду. , Хат! Ты выкрал меня, а потом, когда я была в беспамятстве, воспользовался моей слабостью! Я для тебя была всего лишь добычей, которой ты не преминул полакомиться!