Яна Дубинянская - Кукла на качелях. (Сборник рассказов)

– Мой компьютер знает все, – сказал бородатый парень в клетчатом свитере, подмигивая мне смеющимся синим глазом. И продолжил:

– Все, что касается нашей телекомпании. А это мно-ого – даже если бы он знал только то, что положено знать.

Я нервно повела плечами и подвинулась на самый край оббитого кожей дивана. Когда они, наконец, за мной придут? Может быть, они вообще обо мне забыли? Пальцы обеих рук крепко стиснули сумочку – какой закомплексованной идиоткой выгляжу я, наверное, со стороны! А если бы – снова хлопнула вертящаяся дверь, и я снова едва не вздрогнула – если бы он действительно сейчас вошел и увидел меня такую…

Я с ослепительной улыбкой повернулась к разговорчивому компьютерщику.

– А что, здесь есть что-то такое, чего ему знать не положено?

Продолжая одной рукой что-то набирать на клавиатуре, он заговорщически наклонился ко мне.

– А как же! Есть общая информация – ее он скажет каждому, кто способен клацнуть мышкой. А если речь идет о чем-то более важном, так сказать, интимном – я заношу эту информацию в секретный файл, и открыть ее сможет только тот, кто знает пароль. А пароль знают двое: я и генеральный директор компании, но, – он беззвучно засмеялся, – наш уважаемый шеф ближе, чем на пять шагов к компьютеру не подходит. Излучение, мол, или что-то в этом роде.

Я тоже рассмеялась. Двери вертелись беспрестанно, разные люди постоянно проходили через помещение с кожаным диваном и компьютером, но это уже не так действовало мне на нервы. В конце концов, телекомпания большая. А если мне повезет – а мне должно, непременно должно повезти! – ему придется видеть меня довольно часто. Может быть, мы будем встречаться в коридоре… обмениваться ничего не значащими словами… Все может быть. Но столкнуться с ним сейчас я ни в коем случае не хотела. Сейчас, когда все еще на умозрительном уровне расплывчатой надежды, которая вполне может рассыпаться в пыль, и тогда будет вообще неясно, что я здесь делаю. А он, конечно, подумает…

– Но мой компьютер ничего не знает о вас, – сказал веселый парень. – Как вы сюда попали?

Я повела глазами и лукаво, чуть иронически улыбнулась. Когда-нибудь – если все получится – я буду рассказывать Роми эту историю перед сном, как сказку. А журналистам – как легенду о чудесном счастливом случае, который может произойти с каждым из вас, как это однажды случилось со мной. Сейчас я расскажу об этом в первый раз – жаль, если он окажется единственным.

– Я сама не знаю. Меня поймали на улице, сказали, что у вас тут проводится конкурс на ведущую какой-то новой интеллектуально-творческой программы. Что у меня есть все шансы, что сегодня последний день – в общем, не дали опомниться.

Компьютерщик отвернулся от дисплея и смотрел на меня во все смеющиеся глаза.

– Здорово, – сказал он. – А что за проект, не говорили?

– Кажется, нет. Сказали, что программа будет суперпопулярной – разве это можно знать заранее?

– Ну-у, – он даже присвистнул, – на телевидении известно заранее все. Если бы вы только знали, сколько существует разных секретиков, невинных и не очень, чтобы сделать программу популярной! Мой компьютер мог бы кой-чего рассказать на этот счет. Вот, например, надо раскрутить человека, у которого, в общем-то нет никаких данных, ну скажем… Вы ведь смотрите «Шоу с Дэнни»?

Нет, я не вздрогнула и не покраснела. Все-таки три года. Было бы смешно, если бы я так и не научилась держать себя в руках. Хотя… существуют и более смешные вещи. Например – что я каждую субботу смотрю это чертово шоу, смотрю почти без звука, потому что Роми спит за тонкой стенкой, я всегда укладываю ее пораньше по субботам…

А голос у меня равнодушный и даже чуть скучающий – разве я не привыкла обсуждать с соседками «этого душку Дэнни»?

– Ну я бы не сказала, что у него совсем нет данных. Он, конечно, не красавец, но очень обаятельный, умеет общаться с людьми…

Вот так-то. Я его защищаю!

– То, что вы видите на экране – результат вложения кучи денег плюс авторитет папы д’Аржантайля. Вы, наверное, не знаете: его отец аристократ и к тому же член парламента. А посмотрели бы вы, какое брюшко у этого Дэнни. Мой компьютер…

– Вы с вашим компьютером – две старые сплетницы, – обрезала я. Мне сейчас участвовать в конкурсе, с меня хватит! Когда они, наконец, придут?

Он все время слегка посмеивался, но теперь расхохотался по-настоящему раскатисто и звонко. Все, кто в это время проходил через помещение, удивленно повернули головы.

– Ну ладно, отсмеявшись, сказал он. – Надо, в конце концов, внести вас в память. Открываю секретный файл – пароль «ник», это меня зовут Ник… вот, мой компьютер уже все знает о вас.

– То, что положено? – улыбнулась я. – Берегитесь, я могла и запомнить пароль.

И вдруг глаза Ника перестали смеяться – это были теперь глаза совсем другого человека.

– Мой компьютер знает кое-что такое, чего не откроет никому ни за какой пароль, не откроет даже мне, если у меня будут хоть чуть-чуть дрожать руки. Мой компьютер знает все… Все об этой телекомпании.

Большое зеркало занимало всю стену, противоположная стена была прозрачной и звуконепроницаемой – за ней, по моим представлениям о телевидении, находилась сама студия записи. Я сидела у зеркала на вращающемся стуле и ждала обещанного визажиста. Яркая лампа заливала мертвенно-белым светом мое лицо, и на его матовой бледности отчетливо проступали две морщинки от крыльев носа к губам, делая меня скорбной и немыслимо-усталой. И эти гладко зачесанные волосы… если бы все не так внезапно, я хотя бы вымыла голову.

Кроме меня, тут находилась юная блондиночка, очень тоненькая и очень красивая. По крайней мере лет на шесть меня моложе… У нее было розовое детское личико, длинные золотистые локоны и маленькие нервные ручки, все время что-то теребившие. Ее я должна победить. Не только ее, конечно… Я должна победить всех.

– Я так волнуюсь, – вдруг звеняще сказала блондиночка. – Представляете, я здесь совершенно случайно. Я исполняла в варьете свой номер, а ко мне потом подошли и предложили принять участие в конкурсе. А я подумала, – она накрутила на палец прядь волос, – подумала: что я теряю? А вы как сюда попали?

– Я просто шла по улице, – сказала я.

Не просто. Я шла, высоко подняв голову и напряженно всматриваясь во встречные лица, потому что где-то в этом городе живет Дэн, и нервная ломаная линия моего пути должна рано или поздно пересечь прямую. Дэн д’Аржантайль всегда и всюду шел по прямой. Он ходил пешком, потому что у каждого из д’Аржантайлей была своя шикарная машина, и еще он утверждал, что непременно прославит свое имя, собственно имя – вопреки фамилии.