Нина Ленегор - Искушенные раем на земле

В медпункте долго выковыривали из лысеющего темечка жениха едва заметные иголки морских ежей. Обработанные раны заклеили пластырем, который шаловливо напоминал пробивающиеся рожки. Настроение Шимона явно испортилось, раздражение чувствовалось во всём. В ресторане он отказался от оплаченного ужина, угрюмо отвернушись. Тина в облегающем серебристом костюме, припасённом для последнего вечера, рассеянно ковыряла ложечкой фруктовое желе.

– В этом наряде ты похожа на змею! – прохрипел Шимон.

– Значит, тебе нравятся пресмыкающиеся… – невесело отшутилась она.

Мысленно она возвращалась к инциденту в воде, с ужасом представляя непоправимое.

– Я понимаю, сегодня ты спасла мне жизнь, но лучше бы мне утонуть…

– Почему так? – изумилась Тина.

– Потому что ты меня не любишь!

Тина взяла жениха под руку и повела на набережную. Он упрямился, усевшись на лавочку, заявил, что в отель не вернётся. Напомнив, что пора собирать вещи к утреннему самолёту, она ушла с тяжёлым сердцем. Вскоре явился и Шимон, сообщив, что расплатился за проживание, демонстративно удалился на балкон, закуривая сигареты одну за другой. Упаковав свою дорожную сумку, от нечего делать Тина включила телевизор.

– Сейчас я выброшусь с балкона! Я не хочу больше жить – ты меня не любишь! – выкрикнул Шимон.

Она совсем растерялась, и тут в телеэкране заметила отражение Шимона. После каждой своей фразы, по-жирафьи, вытянув шею, он воровато наблюдал за реакцией Тины. Похоже, жених начал психологическую игру, обязывающую невесту принять его правила. Выручил внезапный ливень. Выскочив на балкон, Тина взяла за руки Шимона.

– Скорее в комнату – намокнешь! Всё хорошо: я люблю тебя!

Этого он только и ждал.

В аэропорту он всё извинялся за инцидент в отеле, оправдываясь последствием былой травмы, перед дождём ему всегда плохо. Виновато заглядывая Тине в глаза, он всё вопрошал: «Yes, forever?»

Смущаясь, как девчонка, она краснела и отвечала: «Да, навсегда!»

В кошелёк невесты Шимон по-хозяйски положил тысячу долларов «на мелкие расходы».

– Поверь, я буду тебе не просто мужем, я буду ангелом – хранителем! И ты даже не представляешь, какая жизнь тебя ожидает!

В самолёте хотелось подремать, но, закрыв глаза, Тине виделся прихрамывающий Шимон, растерянно бегущий навстречу. «Трогательный, трогательный человек!» умилялась она.

Израиль никогда не был страной её мечтаний – не любила жару, пугали военные конфликты. Из знакомых на земле обетованной успела побывать приятельница вездесущая Майя, упорно скрывающая свои еврейские корни. В перестроечные времена она летала «на разведку» на историческую Родину под предлогом проведать онкологическую подругу, задержалась на полгода. Вернувшись, она никому не рассказала, как в капиталистической стране доживала последние дни бывший преподаватель советского университета Алла Матвеевна. За умирающей дочерью ухаживали престарелые родители. Жили в маленькой съёмной квартире, экономили на всём. В конце пятницы перед шабатом на рынке покупали уценённые подвядшие овощи. Дома варили картошку, запивали жидким чаем. Мыли посуду и умывались в тазиках, использованную воду сливали в вёдра и ставили возле унитаза. К этой семье и прибилась Майя, взявшаяся подрабатывать на уборке вилл богатых израильтян.

Приспособленка Майя умела всегда со всего получить выгоду. Просидев двадцать лет в научно – исследовательском угольном институте, неизвестно как, она добилась зачисления подземного стажа, надеясь в будущем на льготную пенсию наравне с забойщиками и проходчиками. Замужем Майя побывала много раз, с последним мужем свели общие друзья. Поговорив с Юликом по телефону, она взяла чистое постельное бельё и поехала к нему домой знакомиться. При ладной фигурке Майю можно было назвать привлекательной, если бы не выступающие челюсти с крупными жёлтыми зубами, напоминающие экспонат неандертальца в краеведческом музее. Впрочем, самоуверенная Майя считала себя обладательницей голливудской улыбки, которой навязчиво одаривала окружающих.

Циничный шутник и матершинник Юлик возил кого-то из начальства. Синюшной одутловатостью и рыбьими глазами он смахивал на запойного водяного. Моложе Майи на семь лет он имел двухкомнатную квартиру в престижном районе города. Выгодного холостяка Майя быстренько окрутила, на себе женила и отправила под свой каблук. Под давлением новоявленной жены Юлик отказался от родного сына, через суд лишил права на жильё. Квартиру продали и купили новую на имя Майи, Юлика прописали в шахтном общежитии.

Единственную дочь Лину – юную блондинку, похожую на куклу Барби, Майя «поступила» в медицинский институт через любвеобильного профессора, сначала переспав с ним сама, потом сблизив абитуриентку. И замуж Лина вышла согласно маминому сценарию. В министерский пансионат на берегу Чёрного моря регулярно приезжал погулять сын крупного чиновника. Майя отправила дочку на отдых в нужное время с правильной установкой. Всё сбылось, согласно плану интриганок. Невзрачный Олег с круглой, как тыква, головой, мышиными глазками и чебурашкиными ушами, просто обалдел от внимания белокурой длинноногой студентки мединститута. Родители его выбор не одобрили, хорошо зная будущую сваху, но переубедить сына не удалось – свадьбу сыграли пышную. Красивая Лина родила, один за другим, двоих детей, некрасивый Олег загулял. Вместо скандалов, мудрые мать и дочь умело вымогали компенсации у состоятельной родни.

Знавшая всё обо всех Майя свои тайны никому не доверяла. Случайные вести о ней казались анекдотичны. Могла выпросить у сотрудницы дорогое платье, объяснив необходимостью показать фасон портнихе. Через время в этом платье Майю видели на свадебных фотографиях дочери. Будучи невероятно скупой, она питалась впроголодь, экономила даже на мелочах. На обед сотрудников «вскладчину» Майя традиционно приносила отварной картофель и свеклу, ссылаясь на язву желудка. Тут же забыв об объявленных болячках, она уплетала не диетическую снедь на общем столе. Имея особый нюх на застолья и талант незваного гостя, она без зазрения совести являлась на чужие семейные торжества и отъедалась на халяву.

В мутные перестроечные времена растерявшиеся итээры, мэнээсы, кандидаты и доктора наук пытались выжить, а может, наконец, разбогатеть. Все ринулись в кооператоры и предприниматели. Требовался стартовый капитал. Неожиданно для всех Майя оказалась состоятельным кредитором, предлагала взаймы крупные валютные суммы под свои двадцать процентов в месяц. Ростовщиком она была безжалостным, обнажив в коварной улыбке жёлтые зубы до бледных дёсен, насчитывала проценты и на долг прошлого месяца.