Энн Мэтер - В лавине тропической страсти

Лили охватило мрачное предчувствие. Она не могла ничего сказать наверняка, но Пит не слишком хорошо умел скрывать то, что думает, и было очевидно, что его тревожат не только проблемы с «Лючией».

– Ты выглядишь обеспокоенным, – заметила она. – У нас все в порядке?

– У тебя да, – тут же отозвался Пит. – Тебе хватило ума не вкладывать свои честным трудом заработанные деньги в предприятие неумехи вроде меня.

Лили возразила:

– Это просто потому, что у меня не было денег.

– И у меня теперь нет, – сухо отозвался Пит. – Разве не печально?

Лили пристально посмотрела на него:

– Но ведь «Картахена чартере» – лучший прокатчик яхт на острове!

– Да, но это уже не имеет значения. Люди не приезжают на наш остров вне сезона, как раньше, – невесело пояснил Пит. – Все эти ураганы в Карибском море не идут на пользу бизнесу. Ты сама знаешь, что пара человек уже отказалась от брони. К тому же я потерял два судна в том шторме прошлой осенью и с тех пор с трудом держусь на плаву, прости за каламбур.

– Но ведь судна были застрахованы!

Пит грустно рассмеялся:

– Ты в курсе, что стихийные бедствия страховка не покрывает? А ураган – это стихийное бедствие, Лили. Мне пока не удалось найти страховщика, который готов был бы принять на себя ответственность за штормы.

Лили поняла, что ее дурные предчувствия оказались не беспочвенны.

– Тогда зачем ты купил новую яхту? Разве мы можем себе это позволить?

– Она нам нужна, – уверенно заявил Пит.

– Новая яхта – новые клиенты, – согласилась Лили.

Пит кивнул:

– Очень на это надеюсь.

Лили с тревогой подумала, что им нужен такой инвестор, как Раф Оливейра. По ее коже пробежали мурашки, когда она вспомнила, как Оливейра смотрел на нее своими темными, словно ночь, глазами.

Неужели Пит надеется, что Оливейра заинтересуется его бизнесом? Даже Диди вряд ли могла бы предсказать, как поступит в таком случае Раф.

Или как поступит она сама.

Вечером Лили очень захотелось пойти искупаться. Она не ходила на пляж уже неделю, и одна мысль о том, как морская вода охладит ее горячее тело, была так соблазнительна, что Лили не смогла ей воспротивиться.

За ужином Диди тоже упомянула о приезде Лоры Мэтьюс. Она сообщила, что Лора уже какое-то время гостит на плантации и по какой-то причине держит свой визит в тайне. По словам Диди, на острове сложилось мнение, что Лора потеряла работу в Нью-Йорке. Возможно, именно поэтому она и не показывалась на люди, вернувшись на остров.

Лили, со своей стороны, испытывала к Лоре только жалость – если у нее действительно все не заладилось. Да, в последние годы они почти не общались, но это не значило, что Лили желает ей зла.

Все эти мысли отступили на второй план, когда Лили, сбросив одежду, вошла в воды океана. Солнце ушло за горизонт, сумерки стремительно сгущались, и вряд ли ее кто-то мог увидеть.

К тому же в последнее время на утес никто не приходил. Если бы Лили кого-то заметила, она бы точно отказалась от своих намерений.

Лили услышала отдаленный бой барабанов. Она понимала, что это значит, и по ее спине пробежал холодок. Отец был бы недоволен, если бы узнал, что его дочь купается в сумерках всего в нескольких ярдах от хижин, где раньше жили рабы. Он был против даже того, чтобы она купалась днем, и Лили вообще-то обычно его слушалась.

Они слишком давно жили вдвоем. Мама умерла, когда Лили была подростком, и с тех пор Уильям Филдинг вел довольно замкнутый образ жизни. Он проводил время, составляя длинные и скучные проповеди для своей небольшой паствы и грозя Лили всяческими карами, если она не будет слушать то, что он говорит.

К ужину Лили надела блузку и юбку, а под нее – низ купального костюма. Если бы отец спросил, собирается ли она вечером выходить из дома, она не стала бы ему лгать. Может, ответила бы, что пойдет прогуляться – это даже не было бы откровенным враньем.

В конце концов, ей уже двадцать четыре.

К вечеру вода стала прохладной. На небе показалась луна. На морской глади появилась мерцающая серебром дорожка. Лили устремилась по ней навстречу ночному светилу – лунные отблески на воде ее завораживали, в них было что-то мистическое. Шум прибоя и свет луны и раньше навевали на нее романтические мечтания, но сегодня ее фантазии были более откровенными. В сознании возникали сцены жарких объятий, страстных поцелуев, нескромных ласк.

Пара интрижек в университете и короткий роман с помощником отца излечили ее от стремления к случайным связям, однако время от времени ей хотелось закрутить головокружительный роман, познать истинный вкус страсти. Ей хотелось понять, о чем с восхищением говорит Диди.

Та утверждала, что с правильным партнером все будет чудесно, и периодически звала Лили на свои странные церемонии, обещая, что там она поймет, чего себя лишает. Лили не поддавалась на уговоры, и все же ей было любопытно. Интересно, Раф Оливейра когда-нибудь сталкивался с черной магией?

Лили смутил тот факт, что она вообще думает об Оливейре в подобном контексте. Она перевернулась на спину, раскинула руки и ноги морской звездой и застыла, покачиваясь на волнах. Лили вглядывалась в россыпь звезд над головой, однако образ Рафа Оливейры перед ее внутренним взором затмевал их мерцающее сияние. Уже несколько дней она не переставала думать о нем. Каждый раз, когда она погружалась в размышления об этом мужчине, ее охватывало странное томление, однако сейчас ощущения были гораздо острее. Лили охватила внезапная дрожь, низ живота пронзил спазм, не имеющий ничего общего с болью, тело окатила волна жара, и между ног стало влажно. Это было настолько не похоже на ее обычные ощущения, что у Лили перехватило дыхание.

Что с ней происходит? Неужели Диди имела в виду что-то такое? Неужели близость с Оливейрой даст ей то, о чем говорила умудренная опытом женщина?

Лили попыталась расслабиться. Очень скоро отец начнет ее искать. А вечер такой чудесный. «Вечер для любви», – подумала она, позволяя пальцам скользнуть вверх по животу к затвердевшим бутонам сосков.

И тут Лили ахнула от испуга. Кто-то стоял на мысе в тени пальмовых деревьев. Мужчина. В этом она не сомневалась. Перед глазами снова промелькнул образ Рафа Оливейры. Лили перевернулась на живот и уставилась в темноту. Вскоре ее глаза заболели от напряжения, но во мгле не было видно ничего, кроме пальм.

Может, ей показалось? В темноте легко вообразить себе чей-то силуэт. В памяти невольно всплыли угрозы отца и рассказы Диди о черной магии, и она быстро поплыла к берегу.

Мысль о том, что она могла увидеть не человека, а призрак, вовсе ее не утешала. Далекий стук барабанов, разговоры о неупокоенных душах… При свете дня эти россказни не производили на нее впечатления, но сейчас Лили была напугана не на шутку.